Alma Matrix или Служение игумена Траяна - Александр Кукушкин

Спорткомплекс Московских духовных школ, построенный усилиями студенческого Совета во главе с его президентом Анатолием Голотом, начал свою работу на Светлой седмице с грандиозного аншлага.

***

Отец Траян посмотрел на свой стол и печально вздохнул. На столе лежали ключи, мобильный телефон, плитка шоколада, расческа, наперсный крест, четки, записная книжка, ручка и носовой платок. Всё это проректор вынул из карманов рясы, прежде чем залезть на весы, но не помогло – весы показывали сто семь килограммов. На один килограмм больше, чем в прошлом месяце.

Отец Траян стремительно толстел и не понимал, что стало тому причиной.

Происходящее с его телом настолько удивляло его, что впервые в жизни он задался вопросом, что же отвечать светскому человеку на его недоумения о толстых священниках. Раньше всегда подтянутый Траян просто деланно возмущался на такие упреки: «Почему вы у меня-то это спрашиваете? У меня? Найдите толстого попа и с ним поговорите!» Но теперь он сам постепенно начал превращаться в такого толстого попа, и сейчас ему нужен был другой ответ – не объяснять же человеку, что прежде он был как раз стройным, но потом случилось странное и так далее. В поисках совета Траян отправился к диакону Андрею Кураеву, кому еще, как не главному миссионеру Церкви, знать правильные ответы на неудобные вопросы светских людей.

Отец игумен открыл дверь аудитории третьеклассников со звонком. За кафедрой грузно сидел широкий диакон, смотрел на свой маленький изящный серебристый ноутбук и чесал волосатую голову. Думал. Заметив проректора он встрепенулся, сказал, что урок закончен, и пока семинаристы читали молитву, пошел к Траяну.

– Здравствуйте, отец игумен, здравствуйте!

– Отец Андрей, приветствую! Как курс?

– Кажется, никуда не годный, – отец Андрей сказал это погромче, чтобы студенты услышали. Студенты заулыбались. – Чем обязан, батюшка?

– Прошу поделиться со мной вашим миссионерским опытом, – Траян был на голову выше диакона и глядел сверху вниз. – Что вы отвечаете на вопрос о толстых священниках?

Отец Андрей рассмеялся – он был очень толстым.

– Я говорю, что наши попы потому толстые, что бедные.

– Простите?

– Если бы были богатыми, то нашли бы деньги на дорогие фитнес-залы.

Траян удивленно помолчал, поблагодарил и ушел. Ответ диакона родил в его голове один любопытный план.

ТАЙНА ИГУМЕНА ТРАЯНА

Кабинет протоиерея Владимира Фирсова не был настолько же продуманным и стильным, как кабинет Траяна, но зато в нем был натуральный камин, чему Траян открыто завидовал. Фирсов над каминной страстью Траяна посмеивался, и при любом удобном случае шутил, что если бы у отца Траяна был камин, отогревающий его замерзшую душу, выпускников у семинарии было бы значительно больше.

Они оба были проректорами: Траян, крупный атлетичный монах, – по воспитательной работе; Фирсов, худой и высокий священник, – по научной. О них нельзя было сказать, что их связывала крепкая дружба, но они очень ценили друг друга в качестве собеседников и раз в два-три месяца находили время вечерком посидеть у потрескивающего камина, пробуя дорогие коньяки Фирсова. По коньякам отец Владимир был главным специалистом Академии. Траян больше предпочитал вина, но общение с коллегой убедило его, что для настоящей мужской беседы коньяк приспособлен куда лучше.

– Qu'est-ce que nous allons boire? [1] – Фирсов подошел к бару.

– Chaque fois vous rencontrez moi avec cette question et chaque fois je me sens ignorant complet [2] , – Траян разжигал камин.

Глубокая зима уже месяц не давала Лавре свободно вздохнуть, выжигая все вокруг острым морозом. Сегодняшним пятничным вечером камин был не просто развлечением, Траян подвинул к нему поближе маленький столик и два гнутых кресла братьев Конн, которые он подарил Фирсову три года назад.

– Laisser aller! – возразил отец Владимир. – Votre experience est immence! Un jour viendra, quand vous seriez assez competent en cogniac comme en vin, j'en suis sыr! [3]

– Peut-кtre, peut-кtre… Pour le moment mon experience immence me dit que je dois faire confiance а votre goыt. [4]

– Тогда, тогда… знаете, батюшка, а давайте сегодня просто и незатейливо покончим с Тринадцатым Луи Реми Мартина, что скажете?

– Вы же берегли его для гаранта нашей конституции.

– Да, но он что-то никак не может добраться до нас. Кроме того, я думаю, что вряд ли мне удастся посидеть с ним вдвоем, или вместе с вами втроем. Его приезд будет суматошливым, будет куча людей, встреч, куда там до Луи?.. А еще мне обещали, но это пока между нами, достать Courvoisier Espirit de Courvoisier.

– Достойная замена Луи?

– О, да! И если президент не успеет приехать на Курвуазье, обещаю при встрече налить ему паленой водки, – Фирсов с темно-каштановым напитком и двумя тюльпановидными бокалами направился к креслам.

Траян достал из кармана рясы диск. «Только не нужно как в прошлый раз Булеза! – воскликнул отец Владимир. – Вам все равно не убедить меня, что после Les Six во Франции была музыка!» Траян улыбнулся и включил проигрыватель, убавив громкость почти на минимум. Это был Клод Дебюсси.

Проректоры расположились в креслах и начали делиться новостями. Отец Владимир, который помимо послушания проректора в Академии был еще настоятелем московского храма, делился новостями «мирскими», почерпнутыми из разговоров с чиновниками, бизнесменами, актерами, спортсменами, журналистами, и прочими своими светскими друзьями и знакомыми. Траян же больше знал внутрицерковный мир, и рассказывал в основном об архиереях, Патриархии и различных синодальных отделах. Когда заканчивались все новости, проректоры всегда переходили к делам своей родной духовной школы:

– Послушайте, отец Траян, – поинтересовался Фирсов, кладя на столик два распечатанных листа бумаги, – вы еще не взяли под контроль новый студенческий форум в интернете?

– Работаю над этим, – Траян слегка поморщился. На новом форуме стояла такая жесткая система идентификации каждого желающего зарегистрироваться, что создать там пару десятков виртуальных участников для провокаций было сложно как никогда ранее. Траян уже начал искать хакеров, чтобы обойти поставленную защиту. Виртуальное пространство не нравилось ему своей неограниченной свободой. – А что такое?

– Там появилась группа моих почитателей.

– Секта фирсопоклонников?

– Фирсоистов!

– Серьезно? Ну, вас студенты обожают, это всем известно. А чем фирсоисты занимаются, воскуряют вам фимиам?

– Вроде того, – Фирсов взял в руки листы, – вот что они написали: «Фирсоизм – термин, используемый для обозначения ряда интеллектуальных традиций в русской околобогословской мысли XXI века, основанных на почитании Фирсова. Основоположником традиции считается Владимир Фирсов (акме ок. 2000-2020 по Р.Х.). Но поскольку ни одна строка, написанная им, не сохранилась, и вообще неизвестно, прибегал ли он к письменной передаче своих мыслей, очень трудно установить, что было сделано самим Фирсовым, а что его учениками. Свидетельства современников о нем многочисленны, но противоречивы; вполне возможно, что различные оценки его деятельности отражают многообразие его учения. Как направление интеллектуальной жизни фирсоизм прежде всего характеризуется введением постмодернистской риторики в христианскую догматику».

Траян улыбался, глядя на довольного проректора. Фирсов продолжал:

– Но мне хотелось вам прочитать вот что. Вы должны оценить.

Мело, мело по всей землеВо все пределы.Фигура ФирсоваЗа кафедрой сидела.

Как летом роем мошкараЛетит на пламя,Текли ученики к немуКак дети к маме.

На озаренный потолокЛожились тени,Скрещенье глаз, движенья рук,Слова ученья.

И падали еретикиРыдая на пол.И он их поднималИ капли капал.

Метель лепила на стеклеКружки и стрелы.Фигура ФирсоваЗа кафедрой сидела.

На свечку дуло из угла,И жар соблазнаВздымал, как ангел, два крылаФирсообразно.

Мело весь месяц в феврале,И то и делоФигура ФирсоваЗа кафедрой сидела.

Теперь Траян искренне расхохотался:

– Это ж Пастернак! «Зимняя ночь». Есть что-нибудь еще?

– О, да! Фирсоисты – талантливые ребята, смотрите:

Фирсов увидел врагов своих, улыбнулся усталой улыбкою.Много пришло их на форум, желающих смерти героя,Каждую ветку они откомментили с адскою злобою.Эристической диалектикой пользуются, словно придумали оную;Инсинуации, провокации, подстановки – да, таково их оружие.Не гнушаются ложью они, и софизмы игриво используют,Аудиторию жаждут склонить к себе, черные сердцем.

Узколобые, глупые, жалкие в своем дерзком и грубом нахальстве!Ваши смешные потуги – ничто рядом с мощью проректора Фирсова.Клавиатуру поближе подвинет, усядется в кресле удобнее,Включит погромче Равеля, и плеснёт себе легкого тоника.Десятипальцевый метод набора – вот его имя второе.Ума изворотливость и скорость в решениях – вот его сущность.Замирает вселенная, когда мыслить он начинает.

Для вас же, несчастных, настал час расплаты и скорби, и плача.Через минуту-другую сгниют силлогизмы у вас в основаниях.Смеяться над вами начнут и забавные смайлики вешать,Под улюлюканье вы сбежите подальше, навеки позором клейменые,И будете водкой стремиться залить свое горе, но тщетно.Напрасно пытались поднять свою слабую руку на Фирсова,Куда вам, пигмеям, тягаться с титанами разума!

– Да вы просто материал для эпоса! – восхитился Траян.