Ради тебя одной - Иосиф Гольман

Москва

Борис Львович Прицкер, как и обещал шеф, оказался малость с приветом. Однако с приветом добрым. В смысле – и в самом деле приветливый.

Имя Ефима Береславского открыло нам не только обшарпанную дверь квартиры номер 12, но и всю душу не вполне трезвого Бори. Маленький, худенький, лысоватый. Лет ему должно было быть столько же, сколько и шефу – раз вместе учились, – однако выглядел он старше. Обвисшие, слегка склеротические щеки и конкретного цвета нос бесхитростно выдавали его пристрастия. Диссонансом смотрели умные и добрые глаза. Они же его и молодили. Даже не так: перед нами был веселый пожилой пацан из фантастического фильма.

Сходство усилилось, когда мы прошли в его жилище. Все кругом было в приборах: от современных, на чипах и с дисплеями, до старинных самописцев в чугуноподобных корпусах. Кроме того, в единственной комнате стояли несколько мониторов и системных блоков с вылезающими из открытых корпусов потрохами. Все они были «на ходу», в двух из них сами по себе крутились игры. Автомобильные гонки. Даже из прихожей были слышны рев моторов и визг тормозов.

– Милости прошу! – сказал он нам с Алькой. Потом галантно сбросил с дивана на пол пучок разноцветных, сплетенных в ленты компьютерных проводов и предложил Альке сесть. А мне – выпить. Первое предложение было с благодарностью принято, второе – нет: у меня на сегодня была еще куча дел. Но сначала, прежде чем оставить Альку с компьютерным гномом, я решил позаботиться о путях отхода.

– Черная лестница у вас есть? – В таких старых домах вполне могла быть.

– Нет. Зато есть выход в другой подъезд, – сказал гном, сверкая веселыми пьяненькими глазами.

– Это как?

– В квартире за этой стеной живет моя бывшая жена. И дочка с ней жила, пока не выросла. Раньше это была одна квартира. Знаете, я когда-то здорово зарабатывал, – гордо сообщил он.

– И что?

– Потом мы ее разменяли. Сами себе. Это было сложно, но она у меня пробивная. Даже лицевые счета разные. Я – в этой комнатке, а она с дочкой – в тех трех. Но у нас есть дверь в шкафу. Мы дружим.

Черт подери! Я недавно уже ходил через дверь в шкафу, и не скажу, чтобы те воспоминания были приятными. Я зашел в шкаф, оказавшийся довольно большой темной комнатой. В нем действительно была узкая дверь.

– Она не заперта?

– Нет. Но последние полгода ею не пользовались.

– Почему?

Веселый гном вдруг растерянно захлопал глазами:

– Она вышла замуж.

Мне стало его жалко.

– Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло.

– Мы прожили с ней десять лет в браке и еще десять – в разводе, – грустно сказал Боря Прицкер.

– А где она сейчас?

– В Израиле. У мужа. Она для того и вышла за него, чтобы уехать, – пожаловался он. – А я присматриваю за квартирой.

– Как присматриваете? – не выдержал я. – Если полгода не заходили?

– Я прислушиваюсь, – серьезно сказал Боря Прицкер. – Захожу сюда и слушаю. Пока все тихо.

– А почему бы не зайти и не посмотреть?

– Мы прожили с ней двадцать лет, – грустно сказал он, и я испугался, что он сейчас всплакнет. Борис Львович и в самом деле хлюпнул носом, но, высморкавшись, вдруг абсолютно весело произнес: – Она никогда не любила компьютеры, понимаете?

Я не выдержал и, несмотря на всех прохоровых, вместе взятых, расхохотался. Все-таки у шефа хорошие друзья.

Алька тоже повеселела. Уже через пять минут она орудовала веником и влажной тряпкой, возвращая жилищу человеческий вид.

– Ой, ради бога, – верещал Борин голос. – Это винчестеры, осторожнее! Да, они старые, ну и что из того? Этой фирмы больше не существует, это теперь история! Ой, аккуратно! Это не просто машина, это первый ПиСи с шестидесятичетырехкилобайтным ОЗУ! Может быть, лучше поиграете в «Тетрис»?

Мне поле боя было не видно – я из прихожей звонил Ефиму, – но представить происходящее было легко. И, зная Альку, можно было предположить, что гном скоро будет жить в неузнаваемо чистом доме.

– Ефим Аркадьевич, – сказал я, когда нас соединила Марина, – Алька устроена, я поехал.

– Куда? – поинтересовался он.

– Есть дела, – уклончиво ответил я. – Можно дальше пользоваться вашей машиной?

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, мало ли что. В случае чего, вы ничего не знаете. У меня доверенность, будем считать, что я ее у вас купил. Вы ответственности не несете.

– Что ты темнишь? – разозлился Береславский. – Какая, на хрен, ответственность? Что ты задумал?

– Нет, ничего. Все нормально, до свидания, – сказал я и положил трубку.

Теперь путь мой лежал на его дачу: «его-моя» машина осталась там. Я не был склонен считать, что Ефима вычислят и тем более возьмут в оборот. Скорее по привычке, сойдя с автобуса, пошел не по дорожке, а напрямик, через лес. Не скажу, чтобы это было приятным делом: снега понасыпало достаточно. Но – пролез и вышел к шефовой даче с тыла.

Как оказалось, очень правильно: два баклана отходили от дома к зеленой «Октавии», стоявшей на расчищенной грейдером площадке. Третий, видно, сидел за рулем: двигатель, судя по выхлопу, работал. Один из двоих заметно хромал. Не он ли убил Катерина? Знакомый зуд внутри моего черепа подсказал мне, что нужно остыть. Не желая глупых проблем, я поприседал, помахал руками, приложил снег к мгновенно нагревшейся голове, растер снегом щеки. Вроде прошло. Этого заливающего, все сминающего чувства гнева не было. Я еще немного подышал и потопал к дому.

«Октавии» и след простыл. Я походил по стопам гостей: они интересовались и домом, и баней. Я ужаснулся, представив их визит в тот момент, когда Алька была в бане одна.

Если ребята не полные идиоты, они поняли, что мы уехали недавно. И раз не на шефовой «девятке» – то навсегда. Все это мне на руку. Во-первых, не станут искать «девятку». Во-вторых, предупрежден – значит, вооружен. Их ходы нам теперь известны. Куда они двинутся дальше? К тете Даше? Странно, что ее сразу не нашли. Может, она была на дежурстве? Альку-то точно не найдут: Ефим сказал, что он заскакивает к Боре раз в десятилетие. Соответственно как его «связь» по их базам данных Прицкер проходить не может. Ну и слава богу.

Я осмотрел многострадальную «девятку». Оказывается, в нее пальнули. Ничего не боятся, суки. И проткнули левое переднее колесо. Вот бакланы! Я быстро, невзирая на холод, сменил колесо. А заодно и номера: Вовчик привез аж три комплекта. «Ранение» радиатора тоже оказалось не смертельным. В принципе ездить на такой машине нельзя. В мирное время. В военное – сколько хочешь.

Загерметизировав подручными средствами течь (жена Ефима – тетенька домовитая) и долив тосола из банки в багажнике, я направился к выезду из садового товарищества. По науке надо бы было проверить выезд, но я почему-то был убежден, что «моих» идиотов на «Октавии» там не будет.

Так оно и оказалось. Правда, уже на шоссейке, ведущей только в наше товарищество, встретил большой черный «Тахо», набитый парнями. Они тормознули, но разворачиваться не стали. Только долго смотрели в зеркала. Очень похоже, что ребята по мою душу. Просто не доперли, что машину можно так быстро оживить, да и номера другие. Я был уверен, что они сядут в засаду. Но почему они решили, что мы вернемся на дачу? Те ведь, на «Октавии», уехали.

Машинка бежала по шоссе как новенькая. Я сначала с подозрением смотрел на датчик температуры охлаждающей жидкости – все-таки после моих манипуляций с радиатором теплоотдающая поверхность уменьшилась, – но все было в норме. Не пришлось даже использовать запасных трюков с капельной системой охлаждения. А что, такая незамысловатая штука однажды конкретно спасла наши шкуры в Афгане. Мы вылетели бить караван на «вертушке», а обратно, по ряду обстоятельств, пришлось возвращаться на трофейной машине. Ничего, вернулись.

Плана действий у меня не было, но кое-какие наметки уже складывались. Прежде всего, как это ни печально, надо попытаться уладить дело без войны. Если удастся на них выйти, объясню, что кассета уничтожена и дело закрыто. Как бы тошно мне ни было, пусть эта грязь останется только в моем мозгу. Там и так достаточно грязи.

Если же мир не удастся, то придется посвятить остаток жизни охоте на Жабу. Только боюсь, что этот остаток не будет слишком длинным.

У тети Даши я был уже гораздо более осмотрительным. И не зря. Зеленая «Октавия» все-таки подъехала. Я аккуратно отогнул занавеску, разглядывая седоков. Теперь их было двое, и из машины вышли оба. И оба же направились к нашему подъезду. Логично. Начинать надо с самого «горячего» места. Ищут мои связи. Я сам планировал бы так же. А что, собственно, удивляться: не исключено, что мы с этими ребятами вместе учились. Кстати, какая сволочь меня срисовала? Никто ж ничего не видел? Неужели те двое у входа? Не может быть, слишком мизерная вероятность в чужом городе встретить знакомого.

– Ты что там разглядываешь? – подозрительно спросила тетя Даша.