Айдест. Истинная для альва - Анастасия Эрн

Его массивная фигура почти загородила проем. Софи, чуть потупившись, подошла к дому.

– Мать, слышь, старшая пришла, дурную весть принесла, – гаркнул он, оборачиваясь назад.

– Да ну вас, – шикнула Софи и протиснулась в дом. В коридоре приятно пахло домашними пирожками.

– Все-то вы знаете! Ясновидящие что ли.

– Нет, просто мы твои родители, – ответил отец и потрепал дочь по голове, словно маленькую.

– Софи, доченька! – всхлипнула красивая женщина, вышедшая с кухни. Она обтерла влажные руки о передник и кинулась обнимать свою девочку.

– Я вот как чувствовала, что придешь сегодня. Пирогов решила напечь, твоих любимых. Случилось что? Мне вот на сердце так неспокойно… Так ныло вчера за тебя!

Софи опустила голову и уткнулась в материнское плечо, стараясь сдержать слезы изо всех сил! Не дай бог проболтаться родителям об Айдесте, отец же ее первым делом за косу схватит да потащит к альву. Не по правилам это, чтобы жена от мужа бегала.

Нет, он, конечно, Айдесту скажет, что тот неправильно поступил, может даже врезать попытается… Да только где маг, а где ее отец, простой мужик. Не та весовая категория! И втягивать родных в свои проблемы Софи не хотела! Сама разберется, не маленькая.

Но оторваться от материнского плеча было тяжело.

– Да ничего, на границу меня отправляют. Я забежала только попрощаться, – тихо просипела она.

Голос вдруг пропал, а на глаза все больше наворачивались слезы. Особенно при виде того, как матушка приложила ладошки к лицу и села на ближайший пуф, который быстро пододвинул отец.

– Да как же это? – рявкнул он.

На шум выбежали сестры и брат.

– Софи приехала! – радостно защебетал самый младший. – А ты мне что-нибудь принесла?

Софи опустила голову. Она всегда покупала младшим гостинцы, хоть самые простые леденцы. Поэтому сейчас чувствовала себя виноватой.

– Прости, Велька. Я только попрощаться заскочила на несколько минут, – ответила она, все также глядя в пол. – Нужно выезжать, а то не успею…

Братишка поспешно подскочил, обнял сестру.

– Ничего, ты главное – скорее возвращайся! – крепко сжимая ее талию, прошептал мальчуган. Только голос прозвучал очень громко.

– Сестра… – Ясинка и Милава просто подошли и обняли, больше ничего не говоря. Лица у всех стали грустные-грустные, будто хоронить собрались.

– Ты мне только одно скажи, Софья, как же так вышло, что тебя на границу-то сослали? – хмуря брови и сжимая кулаки, спросил отец. Вернее, один. Так как правой рукой он обнимал мать и успокаивающе поглаживал ее.

Софи мысленно попросила прощения за ложь у богини и начала выдумывать историю:

– Так Шуромский, напарник мой, жалобу накатал мэтру Готье. Сказал, что я с работой не справляюсь. Пап, да ты и сам знаешь, как у нас женщин жалуют на службе…

– Именно поэтому Гженка вчера счастливая бегала и все уши матери прожужжала о том, что тебя повысили, да ты ранг получила? – не поверил в ее брехню отец. Брови на его лице сдвинулись еще чуть-чуть.

– Ну, так вот с новой работой и не справилась! Альвы там в ловушку попали, а я же после смены – выжата до донышка.

– Это что получается, – всхлипнула мать, – мэтр Готье, этот тиран, не дал тебе восстановиться и сразу же на новое задание послал?

– Вот ирод! – поддакнула Ясинка.

– Пожалуй, мне стоит сходить разобраться. Нехорошо получается. Он знал, что ты после дежурства, и все равно послал работать, знал, что резерв на нуле, и толку от тебя, как от козла молока, знал, что ты не можешь должным образом нести службу, а потом еще и наказал?! – вскипел отец.

– Правильно, Вячко. Сгинет ведь она там! – растроганно прошептала мать и схватила мужа за ладонь обеими руками.

– Так, а ну-ка, хватит! – понимая, что сейчас произойдет катастрофа, крикнула Софи. – Все будет хорошо! Что вы на меня смотрите, будто на покойницу? Жива я еще, и еще долго такой останусь!

Мать вытерла набежавшие слезы, а отец продолжал пытливо смотреть, будто не верил ни единому слову. И от этого его взгляда у Софи коленки подгибались. Так и хотелось во всем признаться и покаяться. Но она закусила губу и выпалила:

– Не поладили мы с альвами! Скандал там будет. Вот и отправляет меня мэтр Готье подальше, чтобы жизнь сохранить.

Щеки у нее зарумянились. Может, Софи чуть-чуть перегнула палку, но мать вон уже плакать перестала, сестры с братом вообще разинули рты и желали выведать полную версию событий.

Только отец оставался непоколебим, как скала.

– А ну-ка, иди сюда, негодница! – шикнул он и одним махом схватил Софи за ухо, как маленькую, а затем потащил к себе в кабинет. – Я же за версту чую твое вранье. Вон, даже кончики ушей пылают, как сигнальные флаги. Не умеешь врать, так не берись! А ну, рассказывай все, как есть! Нечего нам с матерью лапшу на уши вешать!

Матушка, словно мышка, скользила за ними следом и сейчас плотно прикрывала дверь, вытолкав любопытные носы младших детей.

– Чего рассказывать –то?– фыркнула Софи, потирая ухо.

– Сначала все давай! Как на повышение попала и что стряслось, почему вдруг на границу едешь, да еще в срочном порядке, – велел отец и уселся в кресло.

Мать согласно кивнула и поджала губы.

Софи потерла лицо ладонями. Видимо, признаваться все же придется. Она зажмурилась и начала говорить все как есть, но про свадьбу и намерения альва язык не повернулся рассказать. Будто ком в горле застрял.

– А альв соблазнить пытался, целоваться лез… Женится обещает… А я… я не хочу! – тут щеки ее еще больше запылали.

Но отец с матерью уже смягчились и, кажется, свалили это все на ее девичье смущение.

– Да уж, нечего с таким связываться! Правильно мэтр Готье отправил тебя на границу, там уж точно целее будешь, – пробурчал отец.

Матушка кинулась обнимать Софи и ласково приговаривать, что главное все обошлось.

– Ну, ничего, попадется он мне, я его уши-то укорочу! – в сердцах сказал отец. Он тоже не выдержал и подошел обнять свою жену и дочь.

– Ладно, нечего слезы лить, иди-ка, мать, собери ребенку еды в дорогу. Нечего ее тут задерживать. А ты давай держись и бей врагов раньше, чем они тебя! – напутствовал отец, а сам продолжал ее обнимать.

Софи чуть не плакала. Родной запах отца успокаивал и напоминал о детстве, в котором она маленькой босоногой девчонкой сидела у него на коленях и слушала разные истории.

И этот же запах бил в самое сердце, так как самого главного она им не сказала. Ведь все самое страшное, то, чего