Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Валерий Хорев

Тяга искусственно «старить» предметы очень распространена, что удивительно, среди музейных работников, которым по должности и призванию положено весьма трепетно и ответственно подходить к вопросам датировки и типологии. Но увы… Так, в одном чрезвычайно хорошем музее с богатой экспозицией и превосходным персоналом я созерцал обыкновенный кавказский кинжал, явный «Дагестан» середины или даже конца XIX века, в классическом кубачинском серебре с чернью, однако табличка гласила, что перед нами XVII век. Дальше – больше: соседняя витрина демонстрировала ржавый и наполовину обломанный клинок табельной донской казачьей шашки начала XX в. (каковой вполне мог быть изготовлен в каком-нибудь 1930 г.), без рукоятки, с целехонькими латунными «сапожком» и гайкой на истлевшем хвостовике. Читаем: «Сабля казачья, XVII в.». Кстати, жонглирование словами «сабля» и «шашка» настолько устоявшееся, всеобъемлющее явление, что все попытки перевоспитать громадную армию невежд заранее обречены на провал.

На самом деле первый, так сказать, историографический этап оценки вполне можно было бы опустить, только к чему вообще браться за реставрацию оружия, если вас нисколько не интересует его тип, разновидность, материал и уж тем более его судьба в коловращении времен? Тогда лучше заняться чем-нибудь попроще: устанавливать евроокна, например, или чинить холодильники, или дрессировать хомяка. К сожалению, почему-то именно оружие больше всего страдает от тупого равнодушия даже вполне квалифицированных реставраторов, в том числе музейных, которым абсолютно все равно – латать шпоном купеческий буфет красного дерева или реанимировать булатную персидскую саблю.

Далее следует оценка состояния предмета: степени его износа, разрушения коррозией, характера механических повреждений, наличия утрат и, самое главное, – возможности все это исправить, а также определение путей и средств исправления.

Поскольку мы говорим не о реставрации вообще, а конкретно об оружии, то возиться нам предстоит с обыкновенной ржавчиной (я не думаю, что кто-нибудь предложит вам восстановить бронзовый античный меч, хотя реставрация бронзы довольно проста, так как она, в отличие от железа, не превращается в труху даже через две тысячи лет). А ржавчина ржавчине рознь, и в зависимости от ее типа приходится применять разные методы расчистки. Рассмотрим это на наглядных примерах.

Итак, грубо говоря, всю ржавчину мира можно разделить на несколько более или менее отчетливых типов.

Поверхностная ржавчина — самый безобидный и легко выводимый вид. Уже из названия понятно, что она не успела проникнуть в глубь металла, а расползлась по его поверхности, изглодав толщину не более 0,1–0,2 мм. То, что она порой пузырится пышной «пеной», отнюдь не делает ее менее поверхностной – просто гидроокись железа гораздо объемнее своего прародителя. Характерный пример: клинок кинжала.

Для того чтобы он засиял хладной сталью, требуется элементарная шлифовка абразивными брусками, без привлечения «тяжелой артиллерии» в виде кислот и прочей химии, что, кстати, вообще нежелательно в любом случае.

Очаговая ржавчина (рис. 60) возникает иногда на поверхности вполне пристойных железок там, где сталь изначально имела какой-нибудь дефект внутренней структуры, или ее схватили потными пальцами, да так и бросили, или вода капала, или прикасалось какое-то время что-то сырое, и т. п. Обычно зловредные пятна въедаются достаточно глубоко, до 0,5–1 мм, хотя металл вокруг может сиять первозданной полировкой. Это понятно: коррозии необходимо за что-то зацепиться, а потом она «работает» в пределах отвоеванного ареала. Чем глаже поверхность, тем она неприступнее. Механически такие очаги не вывести, а если вы настоятельно хотите от них избавиться, придется работать с кислотами.

Рис. 60

Глубинная, застарелая (рис. 61) в веках и окаменевшая ржавчина, когда формообразующий металл в той или иной степени замещен ею, а общий вид предмета кажется неплохим, в большинстве случаев не подлежит удалению. И еще раз: не подлежит удалению! Выковыряв или вытравив ее, мы вместо вполне благообразного клинка или чего-то другого получим безобразную ноздреватую железяку, зато – чистую и серебристую! Оно вам надо?

Рис. 61

Наконец, худший из вариантов — сплошная коррозия, когда практически вся сталь превратилась в рыхлую ржавчину. Смотреть на это противно, никакой коллекционной ценности такое «оружие» не имеет, о реставрации говорить не приходится. Ниже – образчик сплошной коррозии. Предмет еще сохраняет форму, но это уже не металл. Перед нами аланская сабля (Кавказ, X в.): остатки навершия и клинка с крестовиной, от которой уцелело не более 10 %. Если все это сжать, получится кучка праха (рис. 62).

Рис. 62

В музеях такие останки основательно консервируют, например, заливая воском, и оставляют в покое на радость потомкам. Правда, существует взрывоопасная технология восстановления железа в водороде, но еще никому не удалось таким способом повернуть время вспять, превратив рыжую губку в серебристый металл.

Чтобы сполна и качественно очистить предмет от органической и неорганической грязи и продуктов коррозии, его нужно разобрать на куски, что, к сожалению, удается далеко не всегда. То есть, применив грубую силу и наплевав на принцип обратимости, мы можем разломать что угодно. Китайская пословица гласит: «Оседлать тигра легко, трудно слезть!»

После лихого демонтажа отважные молотобойцы часто проявляют чудеса гибкости в попытках прокусить собственные локти, но поздно, поэтому к проблеме корректной разборки следует подходить со всей ответственностью перед лицом истории. Обычно предметы старины выглядят недурно, но стоит за них взяться… Это как с людьми: ходит-ходит, скрипит-скрипит, а попадет в руки врачей – и вот уже пахнет поминальными пирогами. Поэтому резюме: всегда старайтесь полностью разобрать вещь, но по-умному, без членовредительства. Любая царапина или вмятина будет вашей вмятиной, и через сто-двести лет потомки тяжко задумаются над ее происхождением, и, возможно, даже изобретут остроумное и нелепое объяснение причин ее появления, и напишут диссертацию, и будут брызгать слюной в научных диспутах.

Самое первое, с чего вообще следует начинать (после разборки или без нее), – это удаление воднорастворимой грязи посредством тщательного протирания слегка влажной (но отнюдь не мокрой) тканью. Попробуйте проделать это на чем– нибудь, и вы будете поражены, сколько невидимой глазу гадости перейдет на тряпку и как преобразится поверхность после этого. Если деталь не боится воды и не очень велика – применительно к оружию это обычно детали эфеса, – ее следует положить в ванночку с водой, добавить любого моющего средства и обработать жесткой щетинной кистью.

Грязь, не расворимая в воде, удаляется аналогичным образом, только спиртом или чистым ацетоном. В спирту и ацетоне (но не в воде) вполне можно купать древесину, если детали малы, а наслоения окаменели и требуют длительного размягчения. Впрочем, такое обычно встречается при реставрации мебели, но никак не оружия.

Потом детали нужно хорошенько протереть (скорее, натереть) сухой тканью, а если они вычурны – сухой же щетинной кистью. Щетина обладает слабыми абразивными свойствами и прекрасно полирует мягкие субстанции: дерево, цветные металлы и т. п. В абсолютном большинстве случаев вышеупомянутого комплекса процедур бывает достаточно, чтобы предмет засиял чудесным своеобразным блеском крепкой старины.

Кислоты для удаления продуктов коррозии, как уже отмечалось, следует применять с великой осторожностью и, я бы сказал – неохотно, потому что при этом всегда уходит полезнейшая и эстетичная патина с соседних участков, да и сам металл хоть и немного, но подъедается.

Чтобы кислота растворила исключительно ржавчину, не тронув железа, в нее добавляют так называемые ингибиторы (см. главу «Химия и жизнь»).

Кислотами травят исключительно железо и сталь, но не цветные металлы (разве что медь). Латунные и бронзовые[9] аксессуары холодного и огнестрельного оружия вообще никогда не следует ничем травить, чтобы не уничтожить драгоценную темную патину. Их просто натирают тряпкой или кистью, в крайнем случае – крацуют мягкой латунной или бронзовой щеткой. Но коль скоро вам приспичило вернуть, например, шпажной гарде чистый желтый тон, подержите ее в растворе трилона-Б или нашатырного спирта. Последний работает жестче, трилонже – классика расчистки цветных металлов и сплавов.

Механическая расчистка состоит в упомянутом крацевании поверхности относительно мягкой стальной или бронзовой щеткой, вращающейся со скоростью не более 1500 об/мин, чтобы «щетина» не работала как абразив, а также в зачистке наждачной бумагой. Последняя операция требует ясного ума для понимания недопустимости какого бы то ни было царапанья или стачивания металла, поэтому применять следует исключительно мелкозернистые разновидности, выбранные осознанно, а не те, что попались под руку. Крацовка предпочтительнее, так как она избирательно удаляет рыхлые наслоения продуктов коррозии, не затрагивая металл, и придает поверхности шелковистый блеск и какую-то особенную «старинность».