Великолепные Эмберсоны - Бут Таркингтон

Джордж несколько секунд пребывал в благодушном настроении, но вдруг ему пришло в голову, что это всего лишь бесплотные мечты. Он резко соскочил с перил на пол. "Я ничего не прощаю". У его ног не было никакой кающейся и покорной Люси, и он представил, чем она на самом деле занята сейчас: сидит при луне на своем беленьком крылечке с рыжим Фредом Кинни, дурачком Чарли Джонсоном, и с четырьмя или пятью такими же болванами, все, наверно, смеются, а один идиот бренчит на гитаре!

- Рвань! - громко сказал Джордж.

И при обозленном, но таком естественном восприятии ситуации, он нарисовал себе Люси гораздо отчетливее, чем в сладких грезах. Она стояла перед ним как живая, со всеми ее черточками и осязаемостью. Он видел, как лунный цвет серебрит воздушные оборки ее юбки и носик туфельки; видел синий изгиб ее тени на белых ступенях крыльца, на которые она откинулась, опираясь; видел, как прозрачные блестки кружевной шали на ее плечах мерцают в такт движениям девушки, отражаясь в зеркале ее черных волос, а прекрасного, но приводящего в отчаяние лица почти не видно, потому что она повернулась к чертову Кинни и смеется над его шутками...

- Рвань! - Джордж в гневе затопал по каменному полу. - Рвань! - Этим обидным словом, так любимым им с буйных дней детства, он клеймил не Люси, а молодых людей, окружавших ее в его воображении. - Рвань! - выкрикнул он. И опять: - Рвань!

В эту минуту Люси играла в шахматы с отцом, но на душе, пусть и не омраченной раскаянием, скребли кошки, как того и желал Джордж. Она не подавала вида, что расстроена, и Юджин искренне радовался, что выиграл в трех партиях подряд. Обычно побеждала она.

Глава 19

На следующий день, выехав на одинокую прогулку и повстречав на дороге Люси с отцом в одной из моргановских машин, Джордж поднял шляпу, но на лице его не было написано ничего, кроме вежливости. Юджин дружелюбно помахал ему, но тут же вернулся к управлению автомобилем, а вот Люси просто кивнула, соревнуясь в холодной любезности с Джорджем. В воскресенье на ужин к Майору пришел один мистер Морган, хотя и был приглашен вместе с дочерью, и вечер прошел довольно скучно, тем более Джорджа Эмберсона тоже не было. Юджин объяснил хозяину, что Люси уехала погостить к школьной подруге.

Это объяснение, имевшее место в библиотеке еще до того, как старый Сэм пригласил всех к столу, заставило мисс Минафер всполошиться.

- Как, Джордж! Что ж ты нам не сказал об этом? - обратилась она к племяннику и, широко разведя ладони в доказательство отсутствия злого умысла, сказала остальным: - Он ни словом не обмолвился, что Люси уезжает!

- Может, побоялся, - предположил Майор. - Подумал, что не сдержится и, пока говорит, разрыдается! - Он похлопал внука по плечу и шутливо добавил: - Так ведь, Джорджи?

Джорджи промолчал, но сильно покраснел, и Майор уже не хмыкнул, а расхохотался, однако мисс Фанни, не отводившая от племянника взгляда, поняла, что в этом пылком румянце больше жара, чем смущения. Глаза его загорелись скорее от негодования, чем от стыда, а затрепетавшие ноздри говорили о сдерживаемой насмешке, а не о волнении сердца. Фанни была от природы любопытна, а после смерти брата это качество сделалось ее второй натурой. Она не упустила из вида и то, что последнюю неделю по вечерам Джордж сидел дома; наведя осторожные справки, она узнала, что со дня посещения завода Джордж выезжает в одиночестве.

Фанни весь вечер искоса наблюдала за ним и ничуть не удивилась, что ужин закончился небольшим скандалом. После того как подали кофе, Майор подшучивал над Юджином по поводу завода-конкурента, недавно построенного в пригороде и уже начавшего приносить доход.

- Или они прогонят тебя из бизнеса, или вы, объединившись, прогоните всех пешеходов с улиц, - сказал пожилой джентльмен.

- Если и начнем прогонять, то утешайтесь тем, что улицы станут раз в пять или десять длиннее, - парировал Юджин.

- Это еще как?

- Неважно, на каком удалении находится центр города, важно, сколько времени займет дорога туда. Этот город и так растет - велосипеды и экипажи делают свое дело, но автомобиль расширит эти границы, и город захватит предместья.

Майор был настроен скептически:

- Размечтался ты, сынок! Но хорошо, что это только мечты, потому что если город станет настолько большим, то цены на недвижимость в старых районах могут пострадать.

- Боюсь, так и будет, - согласился Юджин. - Если, конечно, вы не предпримете ничего, чтобы сделать жизнь в этих старых районах привлекательнее, чем в новых.

- Это вряд ли! Как можно сделать что-то привлекательнее, если всё в угольной пыли, а нынешние городские власти и пальцем пошевелить не хотят?

- Это беда, - быстро ответил Юджин. - Ничего с этим не поделаешь, а на Нэшнл-авеню уже растут многоквартирные дома. Два в соседнем квартале, штук десять в полумиле отсюда. Моя родня, Шэроны, продали свой дом и теперь строятся в предместье, пока оно еще считается предместьем. Через пару-тройку лет они окажутся в городской черте.

- Боже правый! - горестно воскликнул Майор. - Значит, твой заводик разорит всех твоих старых друзей, Юджин!

- Если, конечно, мои старые друзья не спохватятся вовремя, избавившись от дыма и неповоротливого городского правления. Мое дело предупредить, а вам лучше внять предупреждению.

- Вот ведь! - Майор засмеялся. - А ты веришь в чудеса, Юджин, - если считать экипажи, велосипеды и автомобили чудесами. Ты всерьез думаешь, что они способны изменить ландшафт?

- Они уже меняют его, Майор, и процесс необратим. Автомобили...

Тут его прервали. Это сделал Джордж. Он молчал с самого начала ужина, но внезапно заговорил - громко и дерзко, голосом хозяина, не допускающего пустой болтовни и не терпящего возражений.

- Автомобили всем только во вред, - сказал он.

На миг воцарилась тишина.

Изабель недоуменно посмотрела на Джорджа, а ее щеки и виски начал медленно заливать румянец, тогда как Фанни с загоревшимися глазами ждала продолжения сцены. Юджин казался чуть удивленным, словно грубили вовсе не ему. Майору выходка внука сильно не понравилась.

- Что ты сказал, Джордж? - спросил он, хотя всё прекрасно расслышал.

- Я сказал, что автомобили всем во вред, - ответил Джордж, повторив не только слова, но и интонацию. Потом добавил: - И всегда будут во вред. Зря их вообще изобрели.

- Наверное, ты забываешь, что мистер Морган делает машины и внес большой вклад в их разработку, - сердито сказал Майор. - Если б ты не был таким невнимательным, я бы подумал, что ты хочешь его оскорбить.

- Вот ведь несчастье, - холодно ответил Джордж. - Я б такого не пережил.

Вновь повисла пауза, Майор в ужасе уставился на внука. А вот Юджин залился смехом.

- Я не уверен, что он ошибается насчет автомобилей, - сказал он. - Со всеми их скоростями, это может быть шаг назад для нашей цивилизации - если брать в расчет духовность. Возможно, они не сделают прекраснее ни мир, ни людские души. Хотя не знаю. Но они есть и уже поменяли жизнь даже больше, чем многие из нас думают. Они существуют, и почти всё вокруг изменится благодаря им. Будут воевать по-другому, будут по-другому жить в мире. Вряд ли они способны кардинально перекроить человеческий разум, но здесь можно только гадать. Ведь если внешний мир претерпевает огромные сдвиги, то и внутри что-то обязательно поменяется, и Джордж, возможно, прав, хорошего тут не жди. Может, лет через десять или двадцать, увидев перемены в душах человеческих, я откажусь защищать бензиновый двигатель и соглашусь с мнением Джорджа об автомобилях, подтвердив, что "зря их изобрели". - Он добродушно засмеялся и, глядя на часы, извинился, сказав, что у него встреча и следует поспешить, хотя он сам хотел бы остаться. Юджин пожал руку Майору, пожелал Изабель, Джорджу и Фанни доброй ночи, сердечно улыбнувшись всем троим, и ушел.

Изабель подняла непонимающие, обиженные глаза на сына.

- Джордж, милый, что ты хотел этим сказать? - спросила она.

- То, что сказал, - ответил он, зажигая одну из сигар Майора, и лицо его было таким непробиваемым, что навевало мысли (иногда справедливые по отношению к непробиваемости) об упрямстве.

Бледная и тонкая рука Изабель, лежащая на скатерти, бездумно поглаживала изящные серебряные подсвечники, пальцы при этом дрожали.

- Он же обиделся! - пробормотала она.

- Не понимаю, с чего бы, - сказал Джордж. - О нем я ничего не говорил. Да и обиженным он мне не показался - настроение у него было превосходное. С чего ты взяла, что он обижен?

- Я его знаю! - вот и всё, что она прошептала в ответ.

Майор исподлобья неодобрительно смотрел на внука.

- Значит, "о нем" ты ничего не сказал, Джордж? - Взгляд его был тяжел. - Полагаю, что если б с нами ужинал священник, он бы тоже не обиделся и понял, что нет ничего личного и оскорбительного в словах о том, что церковь всем только во вред и зря ее придумали. Боже милостивый, что у тебя в голове?

- В каком смысле, сэр?