Повелитель тьмы - Энн Стюарт

— Будь очень осторожен, мой Грендель, — шепнул Ричард, придвигаясь ближе к Саймону. — Немало людей могли бы захотеть использовать такое средство не по назначению — например, для того, чтобы отравить моего дорогого кузена, нашего короля. А ведь ты знаешь, что все мы давали рыцарскую клятву защищать его до последней капли крови.

«До чего же любопытно сочетаются в нем коварство и притворство», — подумал Саймон, баюкая ноющую перед дождем руку под складками накидки. Злобный замысел Ричарда взволновал и расстроил его, и это было довольно странно — ведь никогда прежде Саймон не испытывал особых чувств к малолетнему королю. Однако сейчас ему вдруг до слез стало жаль этого обреченного мальчика.

«Что со мной? — мелькнуло в голове Саймона, — Неужели я становлюсь сентиментальным?»

— Я полностью к вашим услугам, милорд, — сказал он вслух. — Я готов приготовить снадобье и хранить его в надежном месте.

— Сколько времени тебе потребуется? — спросил Ричард, легко принимая готовность Саймона пойти на преступление.

— Это может занять несколько дней, а может быть, и недель, милорд. Все зависит от того, как скоро мне удастся подобрать все необходимые ингредиенты. Есть травы, которые не просто отыскать.

— На тебя у меня вся надежда, — ласково сказал Ричард. — Поспеши, мой Грендель, и в награду ты получишь все, что только пожелаешь.

— Ваша сестра — вот моя награда, милорд. Этого будет достаточно.

— А ты странный, очень странный человек, — скривился Ричард. — Совсем не такой, как я.

— Это так, милорд, — согласился Саймон. «И слава богу, что я не такой, как ты», — мысленно добавил он, пристально глядя на своего господина.

Глава 9

«Сэр Томас де Реймер — интересный человек», — решила для себя Клер.

Она полоскала рот свежей водой, в которой плавали листики мяты.

Оказалось, что под непроницаемой броней у сэра Томаса таится доброе сердце и тонкая душа. Она пыталась расспрашивать о нем слуг, и, разумеется, их мнения оказались самыми различными. Однако Клер удалось установить совершенно точно, что он действительно был женат, но жена его, Гвинет де Реймер, давно сбежала с каким-то богатым бароном, живет у него и, по слухам, ожидает ребенка.

Говорили еще и о том, что она уже была беременна от сэра Томаса, но не выносила ребенка, а может быть, и сама избавилась от него. Дело темное. Кое-кто из слуг предполагал даже, что выкидыш случился по вине самого сэра Томаса, который бил жену смертным боем. Другие при этом утверждали, что беременна Гвинет была не от мужа, а от самого хозяина, Ричарда, и это он заставил бедняжку принять лекарство, составленное придворным колдуном, для того, чтобы избавиться от нежеланного плода.

Наконец Клер запуталась и сама уже не знала, во что ей верить, а в результате решила не верить ничему. Но в чем она была уверена, так это в том, что жена сэра Томаса на деле оказалась потаскухой, и в том, что такой красавец, как сэр Томас, не должен провести остаток жизни за монастырскими стенами.

Немало полезного Клер почерпнула и из разговора с Мадлен.

— Какое несчастье, — говорила та, закатывая глаза. — Такой красивый мужчина, и так ему не повезло! А ведь мог бы стать счастливейшим из смертных. Представляю, какими красивыми могли бы быть дети от него.

«Очень красивыми», — мысленно согласилась Клер, вспоминая голубые глаза и волнистые волосы сэра Томаса.

— А живет теперь, словно отшельник, — продолжала Мадлен. — Его даже сам лорд Ричард сторонится. Такой скрытный человек этот сэр Томас, просто диву даешься! И все о душе своей заботится, а вокруг себя ничего не замечает.

— Ему нужна новая жена.

— Да, но где же ее взять? И к тому же сэр Томас до сих пор женат на этой своей ведьме, леди Гвинет.

— Но разве он не может с ней развестись? Я уверена, что при поддержке Ричарда…

— Вы впрямь полагаете, что лорд Ричард может помочь? — хрипло рассмеялась Мадлен. — Да он же специально женил своего лучшего рыцаря на ней — святого человека на потаскухе. Нет, лорд Ричард вмешивается только тогда, когда видит в том выгоду для себя. Ему нет никакого дела до страданий сэра Томаса, да никогда и не было. Знаете, что сказал лорд Ричард, когда леди Гвинет сбежала от сэра Томаса? «Он теперь будет еще злее сражаться», — вот что он сказал.

— Жаль сэра Томаса.

— Не проливайте слез попусту, миледи, и позабудьте про голубые глаза сэра Томаса, — сочувственно сказала Мадлен. — Не станет он добиваться, чтобы его брак был расторгнут в церкви, нет. Он просто будет страдать и дальше нести по жизни свой крест.

Клер задумалась. Благородные люди! Она всегда считала таких людей невыносимо скучными. Они никогда не смеются, не танцуют, не говорят девушкам комплиментов. Просто смотрят сквозь них и отворачиваются в сторону. Несут свой крест.

Интересно, умеет ли сэр Томас улыбаться? Ведь, в конце концов, он еще не монах. Сердцем — не монах, это Клер знала наверняка. Ведь несмотря на всю напускную строгость, он время от времени бросал на нее такие взгляды, от которых внутри у нее все замирало.

«Вот ведь как странно все устроено на свете, — думала Клер, расхаживая по спальне, которую она делила со своей сестрой. — Господь одарил меня красотой и одновременно сделал так, что человек, к которому я стремлюсь всей душой, холоден и равнодушен ко мне. Я не нужна ему… Нет, не правда, нужна! Я научу его улыбаться, а он научит меня, как…»

— Клер!

Элис влетела в их спальню с таким видом, словно за ней гналась стая волков. Накидка съехала с головы, щеки пылали, а глаза подозрительно блестели. Она тревожно огляделась по углам и только после этого с облегчением вздохнула.

— Что с тобой случилось? — встревоженно спросила Клер, углядев слезы на глазах сестры и ее странно припухшие губы. — Этот… Это чудовище — что он сделал с тобой? Только скажи, что он ударил тебя, и я проколю его насквозь! Как он смел поднять руку на мою сестру? Я разорву его на клочки, клянусь, я… — И тут Клер замолчала, потому что Элис неожиданно принялась хохотать.

— Хотела бы посмотреть, как тебе это удастся, моя милая. Нет, успокойся, он не тронул меня.

— У тебя губы распухли, — возразила Клер.

— Он целовал меня.

— Я убью его, — упрямо повторила Клер, чувствуя некоторое замешательство.

— Не за что. Я сама этого хотела. — Элис села на кровать, сняла с головы накидку и обруч.

— И на что это похоже? — спросила Клер.

— Что? — не поняла Элис.

— Поцелуй. Это противно? Больно? Куда он тебя целовал — в губы или в щеку? Или…

— Разумеется, он целовал меня в губы, Клер, — спокойно ответила Элис. — Если бы он поцеловал мне руку, я, наверное, не была бы так взволнована.