Бойцы моей земли: встречи и раздумья - Владимир Федоров

Мрак ночной переправы не мешает автору поэмы заглянуть далеко в будущее. Он видит и «первого в истории космонавта», что покуда сел за парту, и «нового поэта», еще кое–как, по складам читающего Блока. В космонавте автор уверен, знает, что тот пройдет суровую и прекрасную школу жизни. А вот судьба «нового поэта» всерьез беспокоит и автора и нас.

Что суждено ему в мире спеть?Вспомнит ли он о погибших тут?Или чужая и смерть — не смерть?Или чужой ему труд — не труд?

В своей новой поэме Николай Грибачев поднимается до философских обобщений, утверждая бессмертие подвига во имя жизни. Надежным фундаментом для этого произведения послужила гражданская и философская лирика поэта. Это она придала поэме ту особую окрыленность и целеустремленность, которые заставляют прочесть это произведение на одном дыхании.

Поэт идет в ногу со своим поколением, одолевшим огни и воды. Но поэма «Иди, сержант!» близка не только тем, непосредственным участникам событий, о которых в ней так драматично, волнующе рассказано. Мне довелось быть свидетелем, как ее горячо приняли к сердцу молодые. И пусть об отдельных из них в поэме сказаны жесткие, но справедливые слова. Не «хлюпик и жох», не «слизняк с окурком над мокрой губой» представляют это поколение, поднимающее земную и небесную целину. Парни и девчата, покоряющие Енисей, — младшие братья и сестры по духу парням и девчатам, форсировавшим Дунай.

Когда спорят о литературном мастерстве, почему–то не всегда вспоминают, что главная его примета состоит в умении передать неповторимые краски, аромат жизни. В этом убеждает книга «Здравствуй, комбат», где собраны рассказы Николая Грибачева за тридцать четыре года.

Все рассказы, вошедшие в книгу, я бы разделил на два разряда: такие, как «Часы», где писатель перевоплощается в героя, тонко вскрывает его психологию, умело пользуется местным колоритом, и такие, как «Женя», где много интересных жизненных деталей, но меньше обобщений. И в самом деле, рассказ о веселой Жене, военфельдшере–девушке, любившей шоколад, но способной на подвиг, — по существу, граничит с добротным очерком.

К лучшим рассказам книги, безусловно, относится «Расстрел на рассвете». В нем, как и в «Жене», много убедительных бытовых деталей, но есть и коренное отличие: глубокое раздумье о судьбе человеческой. И фронтовой быт здесь не самоцель, он только оттеняет трагизм происходящего. Подтянутого, щеголеватого кадровика, комбата Вадима Шершнева за проявленную в бою трусость, пьянство и дебоширство военный трибунал приговаривает к расстрелу. Нелегко бывшим товарищам Шершнева слышать этот приговор. Ведь сам командир дивизии еще недавно верил в молодого расторопного комбата. Что же случилось? Автор постепенно вскрывает потребительское отношение к жизни, всеядность, гнилое нутро Шершнева, личности без заводной пружины.

Седой полковник, председатель трибунала в разговоре с офицером–сапером докапывается до самой сути того, что привело Шершнева к преступлению: «А личность–то эта в стеклянной банке выращена, что ли? Она комплекс, произведение от разных множителей. В этом вашем Вадиме Шершневе разными величинами, не считая водки и девок, сидят папа, мама, дядя, учителя, приятель, комдив, вы, я… Да, вы и я! Сказочку «Пятачок погубил» случайно читать не доводилось?»

Беспощадно–суровый рассказ «Расстрел на рассвете» выходит за рамки военного времени. Он ставит глубоко современный вопрос о цельности личности.

И. Стаднюк и Н. Грибачев на военных учениях «Днепр»

Герой маленькой повести «Здравствуй, комбат», давшей название всей книге, капитан Виталий Косовратов на первый взгляд чем–то похож на Вадима Шершнева. Но это обманчивое впечатление. На самом деле Косовратов — антипод Шершнева, цельная, искренняя, горячо любящая натура и в суровой фронтовой обстановке не терпящая пошлости и грубости.

Человек высокой нравственности, влюбленный в медсестру Ирину Озолину, капитан Виталий Косовратов сложил свою голову в бою за Родину. Через много лет на военных учениях «Днепр» автор встречает старшего лейтенанта с фамилией Косовратов. Это сын погибшего героя. Здесь очень естественно писателю удалось передать негасимость большой любви и преемственность поколений. «Меня захлестнула волна теплой благодарности к той девчонке, к той медицинской сестре Ирине Озолиной. Значит, свято несла она любовь своей юности, значит, помнила комбата, что даже в незарегистрированном, «под честное слово», браке сберегла сыну фамилию отца, не дала умереть его памяти и роду!

И я чуть не сказал вслух: «Здравствуй, комбат!»

Военные и «мирные» рассказы Николая Грибачева объединяет высокая нравственная требовательность автора к своим героям.

Вот романтический «Рассказ о первой любви», о своенравной девушке Соне Хмельковой, в которую были влюблены все парни села. Но им она предпочла неприметного паренька Алешу Круглова, заядлого кннгочия с чистыми серыми глазами. И не только за то, что он ночью не побоялся переплыть реку. Видно, Соня сама не осознала, что ее покорила Алешина целеустремленность, та удивительная черта, которая еще не проявилась у других парней. Впрочем, эта целеустремленность, любовь к книгам и явились причиной разрыва Алеши с Соней. Гордая девушка привыкла всюду верховодить, она не согласна делить свою любовь даже с книгами. И комсомол ей не по характеру… «Тут я — первая, а там — к последним пристраиваться…»

И горечь, и боль, и возмущение переполняют душу Алеши. Он же любит Соню. Но она–то себя знает лучше, чем Алеша. «…Ты — умный, тебе далеко идти, очень далеко, а я — не дойду, на рукаве висеть буду. Характера не хватит!» И гордая девушка сама отказывается от своей любви, выходит замуж за красавца–певуна Никиту, которого только жалела…

Но пусть читатель не спешит с ярлычком «эгоцентристка». Соня — характер живой, сложный, противоречивый. То ей почему–то тоскливо, то отчаянно весело. Она способна совершить подвиг: в войну топором зарубила фашиста и погибла сама. Не потому ли с такой затаенной грустью вспоминает о ней рассказчик–капитан, в котором угадывается возмужавший Алеша Круглов?..

Совсем иной характер у застенчивой молодой вдовы Марины из рассказа «Августовские звезды». «Руки у нее огрубевшие, в мозолях, а в сердце, обожженном однажды собственной жестокой бедой, носит она доброе тепло, которое стесняется обнаружить. Она поможет соседке, приласкает чужого мальчугана, но сделает это молча, не ожидая благодарности и не желая ее. Когда ее хвалят, она испытывает стеснение и неловкость, когда укоряют — опускает глаза, и все». Соня и Марина — не просто два характера, а два обобщенных типа русских женщин.

Грибачевские рассказы, как я уже сказал, неоднородны: одни — живые рассказы–зарисовки, как «У старого паровоза», «Пена», «Красивая жена», другие вызывают глубокие раздумья — рассказы «Ночная гроза», «Осенние листья», «Ведьма». В таких вещах большая мысль таит в себе большой эмоциональный заряд.

Помнится, в журнале «Огонек» я прочел рассказ Николая Грибачева «Любовь моя шальная». Уже во внешне спокойном, сдержанном запеве, в описании непогоды, не выпускавшей героев рассказа из районной гостиницы, чувствуется скрытая тревога, по мере развития сюжета из глубины прорывающаяся наружу и наконец властно захлестывающая сердце читателя. История пытливой сельской девушки, мечтавшей войти в большое искусство, стать актрисой, а вместо этого оказавшейся жертвой обманчивой, блестящей, но пустотелой моды, эта история не может не взволновать.

Весь рассказ построен на контрастах. Обыденная интонация автора, бытовые детали районной гостиницы, непогода за окнами придают достоверность страстной исповеди сельского агронома, душевного умного человека, нашедшего свое место в жизни, но потерявшего свою любовь.

«Любовь моя шальная», на мой взгляд, один из самых сильных и гуманных рассказов не только этой книги, но и всей русской прозы последних лет. Сельского агронома Обдонского, этого целеустремленного талантливого человека автор ненавязчиво, но закономерно противопоставляет его любимой Зине, считавшей, что в родной деревне «мысли и то мерзнут» и гордо заявившей: «…До растворения в обыденности не опущусь!»

Николай Грибачев отнюдь не окарикатуривает Зину, он рисует ее такой, какова она в жизни: и привлекательной и отталкивающей. В конце концов дело не в самой Зине, а в тех, кто сломал ее жизнь.

Завершается книга веселым рассказом «Бегство на Усух», где в роли героев выступают прозаик Иван Стаднюк, поэт Илья Швец и автор. Подтекст этого юмористического рассказа вполне серьезен: «писатель должен писать». Увы! Не все понимают эту прописную истину. Невольно вспоминается родственная этому рассказу оригинальная повесть Михаила Алексеева «О друзьях–непоседах», на которую в свое время обрушились критики, лишенные чувства юмора. «Бегство на Усух» свежо, самобытно.