Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Когда в октябре 1964 года было объявлено об отставке Хрущева и замене его Брежневым и Косыгиным, то имя Брежнева еще очень мало что говорило советским людям, да и зарубежным наблюдателям. Весьма характерно, что первые западные биографии Брежнева были опубликованы только в 1973 и 1974 годах. Для сравнения можно сказать, что только в первый год пребывания Горбачева у власти на Западе было опубликовано несколько его биографий, общее число которых достигло уже 15–20 названий. За короткий срок пребывания у власти Андропова было опубликовано не менее 10 биографических книг об этом лидере. В моей библиотеке имеется даже книга о Черненко, вышедшая в свет, правда, через год после его смерти. Брежнев не вызвал и долго не вызывал большого интереса. Другое дело А. Н. Косыгин. На Западе о Косыгине знали тогда не слишком много. Однако в Советском Союзе имя его было известно давно, и он пользовался большим уважением, особенно среди хозяйственников, экономистов и вообще всех тех, кого было принято называть советскими деловыми кругами. Забегая вперед, можно с уверенностью сказать, что если наша экономика относительно заметно развивалась во второй половине 60-х годов, если она относительно устойчиво «держалась на плаву» в 70-е годы, т. е. в годы застоя, то это происходило в первую очередь благодаря руководству А. Н. Косыгина и его окружения. Брежнев, да и другие члены Политбюро это понимали, и потому, несмотря на ряд конфликтов, заявления Косыгина об отставке неизменно отклонялись; при этом, однако, крайне редко исполнялись справедливые и разумные требования Алексея Николаевича.

Несомненно, Косыгин был намного выше Брежнева, как и большинства членов Политбюро, в интеллектуальном, да и во многих других отношениях. Но он никогда не работал в партийных органах, у него не было здесь своей «команды», поэтому он не мог занять в системе политической власти достаточно высокое место. Если же посты лидера партии и главы правительства не совмещались, то доминирующая роль в нашей системе всегда принадлежала лидеру партии, и решения ее высших органов были обязательны для правительства. К тому же Косыгин никогда не был особенно честолюбив, не боролся за политическую власть.

При Хрущеве Косыгин часто председательствовал на заседаниях Совета Министров, так как Никита Сергевич по нескольку месяцев в году находился в поездках – или по Советскому Союзу, или за пределами нашей страны. У Хрущева, как Председателя Совета Министров, было несколько заместителей, но преимущество Косыгина как высококомпетентного специалиста и умелого руководителя выявилось довольно быстро и фактически было признано всеми министрами и заместителями Хрущева. Поэтому чаще всего именно Алексей Николаевич вел заседания правительства в отсутствие Хрущева. Но все же Хрущев не раз, иногда в довольно резкой и обидной форме, давал понять Косыгину, что тот является только его заместителем. Особенно болезненно Хрущев реагировал в том случае, когда Совет Министров обсуждал, а тем более решал в его отсутствие какой-либо из вопросов сельского хозяйства. Теперь, после отставки Хрущева, Косыгин обрел в решении хозяйственных вопросов гораздо большую самостоятельность. Уже на первом заседании Совета Министров СССР после октябрьского Пленума ЦК КПСС, когда обсуждались проблемы угольной промышленности и один из председателей совнархозов (министерства еще не были восстановлены) докладывал по бумажке о состоянии дел в своем регионе, Косыгин резко оборвал его и сказал, что если он не может говорить о делах своей отрасли и региона без бумажки, то лучше вообще воздержаться от обсуждения данного вопроса. В дальнейшем все доклады на Совете Министров делались без бумажек, и сам Алексей Николаевич выступал на заседаниях без всяких заранее составленных письменных докладов, иногда используя лишь черновые заметки.

В отличие от Брежнева, который даже в крайне важных делах был склонен почти полностью полагаться на своих многочисленных помощников и референтов, Косыгин предпочитал обдумывать и решать возникавшие проблемы самостоятельно, но, конечно, не пренебрегал и помощью своих советников и референтов. Почта Косыгина была очень велика. Обычно не только члены Политбюро, но и министры доверяли разбор своей почты помощникам или секретарям, требуя докладывать только о самых важных письмах и документах. Конечно, и Косыгин не смог бы даже просмотреть все приходившие в его адрес письма. Но он просил секретарей представлять ему утром большой список, в котором указывалась бы фамилия автора письма или документа и на следующей строке – тема этого письма. Косыгин отмечал некоторые из писем и затем уже сам прочитывал их и часто тут же писал или диктовал ответ. В отдельных случаях он требовал отправить этот ответ автору письма немедленно, так называемой фельдъегерской почтой.

Такой стиль работы сложился у Косыгина еще тогда, когда он работал министром, затем заместителем премьера, и сохранился, конечно с некоторыми поправками на перегрузки, на посту премьера. Огромная разница между стилем работы Косыгина и его аппарата, с одной стороны, и Брежнева и его аппарата – с другой, была хорошо видна министрам, хозяйственным руководителям, работникам системы образования и культуры, и большинство людей эту разницу оценивали, естественно, в пользу Косыгина. В то время как в окружении Брежнева все больше и больше побеждали именно бюрократические стиль и система принятия решений, в аппарате Косыгина бюрократизм хотя и существовал, но не господствовал.

Различным был и стиль их жизни и повседневного общения с людьми. Так, например, помимо государственных приемов, которые еще с давних времен с большой пышностью и сверхобильными угощениями проводились в Кремле, Брежневу как Генеральному секретарю ЦК КПСС и Косыгину как главе правительства приходилось устраивать полуофициальные приемы, проводившиеся, как правило, на их загородных дачах-резиденциях. Эти приемы были не личной прихотью, но частью общественной и политической деятельности Брежнева и Косыгина, и они проводились поэтому за государственный счет. Однако и на таких приемах сказывалось различие характера и стиля двух лидеров. Крупнейший советский режиссер М. И. Ромм рассказывал мне, что в течение двух или трех месяцев он был приглашен сначала на один из приемов к Брежневу, а затем на один из приемов к Косыгину. На каждом из этих приемов были люди высокого ранга. Но атмосфера была совершенно разной. Дело не только в том, что на приеме у Косыгина гости держались более непринужденно и угощение было более простым. На приеме у Брежнева каждого из приглашенных обслуживал отдельный, именно для этого гостя выделенный официант, и эти официанты все время сновали взад и вперед. На приеме у Косыгина всех приглашенных обслуживали только два-три официанта.