Легионер - Дакар Даниэль

Когда Господь создавал людей, Он взял немного мяса и костей. Но видимо, Лукавый был весьма хитёр — Он подмешал кровь и пот, и вышел шахтёр. Шестнадцать тонн чужой руды, И вот награда за труды - не то чахотка, не то лейкоз. Одной ногой в могиле и скулю как пёс[7].

Чёрт, да когда же смена! В сущности, и на базе заняться особо нечем, но там хоть можно в спортзале покувыркаться…

Ростом за два метра, Тор был худощав, почти костляв и в мешковатом комбинезоне выглядел на редкость нескладным. Добрые голубые глаза, густо опушенные бесцветными ресницами, и крупный улыбчивый рот придавали ему вид этакого безобидного (и беззащитного) пентюха. Мало кто воспринимал его всерьёз при первой встрече. Оно и понятно: где вы видели, чтобы этакая оглобля хоть что-то смыслила в боевой акробатике? А на недотёпу и наехать не грех…

Собственно, своим переводом на базу "Роузхилл" Кристенсен был обязан тому, что некий остолоп (к несчастью — сержант), неверно оценивший свои шансы при первом знакомстве, до второго попросту не дожил. От трибунала Петера отмазали — слишком много оказалось свидетелей того, что покойничек нарывался долго и старательно — но вот со службой в приличном подразделении пришлось распроститься, как и с капральскими нашивками. А тут и поразмяться толком не с кем… когда ж они заткнутся?!

Когда Компания оплатит мой гроб, Мой сын им будет должен — вот анекдот. И путь у мальчонки будет очень прост: За мною в шахту, а потом — в компост. В хозяйской лавке мой залог И продавец там царь и бог. Шахтер себе не принадлежит, Кредитный цербер душу его сторожит. Послушай, Всеблагой Господь, Забери себе скорее мою душу и плоть. Пускай хозяин крошит зуб — Я буду доволен, хотя и труп.

Ну, вот и сменщики, наконец-то!

— Эй, Тор! Там пополнение прислали! — весело прокричал с порога Проныра, первый в роте болтун и сплетник, обладатель хитрющей физиономии и чувства юмора, несколько сомнительного даже для легионера.

— Я в курсе, — проворчал Кристенсен.

— А какую оторву нам прислали, ты тоже в курсе? — Проныра терпеть не мог, когда кто-то знал больше, чем он. Или хотя бы столько же.

— Вот ты мне и расскажешь, — обречённо пробормотал Тор. Практика показывала, что отвязаться от Проныры можно только одним способом: выслушать всё, что тот считает нужным сообщить.

— Прикинь, Красавчика отбрила сходу…

— Заткнись, — процедил сквозь зубы упомянутый персонаж. Вспоминать о четырёх бороздах, оставшихся на пластиковой стене после игривого движения небольшой, в сущности, ручки, было неуютно. А уж какой грянул хохот, когда девица сдула застрявшие под кончиками ногтей стружки, как герой фильма о Диком Западе старой Земли — дымок с верного кольта…

— Такая кисонька, с такими когтиками — прелесть! А прочим желающим заявила, что даст только тому, кто её сделает в спарринге!

— М-да?

— Так после первого претендентов существенно поубавилось, а после второго совсем не осталось! Слушай, она по потолку не бегает, кажется, исключительно потому, что лень!

Тор хмыкнул с максимально равнодушным видом. Проныра боец, считай, никакой, от него адекватной оценки ждать не приходится… но… ха! Стоит, пожалуй, поторопиться и своими глазами взглянуть на… хм… пополнение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Базу "Роузхилл" Лана невзлюбила сразу же, как только узнала о том, куда её посылают. Здравый смысл твердил, что первое назначение и не может быть особо престижным. Уязвленное самолюбие желчно усмехалось, напоминая об отправке Тима в офицерскую школу.

Они даже попрощаться не успели толком: так, перебросились парой фраз да обнялись, вот и всё. Правда, качество объятий дало Лане возможность по достоинству оценить произошедшие с другом изменения. Вот только Стефанидесам, пожалуй, сообщать не стоит. Не потому даже, что Тим просил не делать этого. Просто кто-то из засевших в голове старых мерзавцев (кажется, Крессар) настоятельно рекомендовал не дразнить гусей.

Конечно, можно было оплатить защищенный канал — призовые, полученные за выигранный чемпионат по фехтованию среди курсантов, вполне позволяли даже и десять минут разговора. Однако в качестве оборудования связи, установленного на ферме родителей Тима, Лана сомневалась. Не хватало еще сдать друга "гиксосам".

Конечно, мистер Браун, кем бы он ни был, уж наверное, присмотрит за своим протеже… жаль, не довелось познакомиться, а Тим был предельно немногословен. О разговоре рассказал много, о собеседнике — почти ничего. Старичьё, однако, беседу оценило положительно — сойдясь во мнениях чуть ли не впервые за всё время их странного "знакомства". Вот и ладно. На всё воля Баст, глядишь, и встретимся. Ну что там ещё?!

Звук приближающихся шагов (а ведь не одна пара ног; даже, пожалуй, не один десяток) Лана услышала давно. Однако с брусьев, на которых висела вниз головой, размеренно качая пресс, спрыгивать не стала. Пришедшие, кстати, вели себя вполне прилично: не шумели, не окликали, дали спокойно закончить подход.

Собственно, именно этого — опасливого уважения — она и добивалась своим заявлением и последовавшими за ним схватками. Раз уж оказалась в такой клоаке, важно поставить на необходимое место равных, тогда и на ублаготворение старших по званию время и силы останутся. Ну не навечно же она здесь. А стало быть, следует с самого начала обеспечить себе режим наибольшего благоприятствования.

При всей вполне обоснованной уверенности в себе Лана не строила иллюзий: накинься на нее, скажем, сразу пятеро, со всеми ей не совладать. Но тут был забавный нюанс, определившийся первым же спаррингом. Как минимум одного она при таком раскладе убила бы. Ясно дав понять положение дел соискателям. Возможно, она смогла бы отправить к праотцам двоих или даже троих, но одного — наверняка. И этим одним не стремился быть никто. Что, вполне естественно, гарантировало ей некоторую степень свободы.

Девяносто восемь… девяносто девять… сто! Теперь можно и публикой поинтересоваться.

Лана спрыгнула с брусьев и окинула собравшихся придирчивым взглядом. Претендент обнаружился мгновенно: из всех у него единственного в глазах не было отдающего злорадством предвкушения, одно только напряженное внимание. По алайским меркам она дала бы этому мужику лет восемнадцать. Классический губошлеп, вот только взгляд… и чуть напряженные линии слегка запавших щек… и пластика, которую не могла скрыть даже просторная куртка… циничная усмешка, кстати, совершенно не шла ему. А ещё он был бос, как и сама Лана.

Поймав глаза девушки своими, он приглашающе кивнул в сторону устланного матами пятачка в центре зала, дождался ответного кивка, и потянул вниз застежку легкой куртки. Под курткой не было ничего, кроме торса, заслуживающего, с точки зрения Ланы, самого глубокого уважения. Она уже успела заметить, что большинство её нынешних сослуживцев по части спорта и рукопашной не перетруждались. Пожалуй, мало кто из них смог бы сходу сдать нормативы, принятые в том же "Сан-Квентине". Этот верзила, несомненно, мог. И нормативы, и кое-что сверх того.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лана поймала себя на том, что такому, пожалуй, проиграть не только не грех, но даже, возможно, следует. Для собственного удовольствия. Мысленно ухмыльнулась, обозвала себя — мысленно же — словами, за которые па уж точно вымыл бы ей рот с мылом, и деловито поддернула легкие спортивные штаны.