Наложницы. Гарем Каддафи - Анник Кожан

Разумеется, каждое выступление Каддафи еще больше зажигало женщин. Он был их кумиром, и они не сомневались в его намерении изменить жизнь ливиек и в один прекрасный день возвести некоторых из них в ранг генералов.

А потом состоялась церемония вручения дипломов и парад с прозвучавшим тысячу раз маршем.

— Я была слишком усталой, чтобы до конца дослушать речь Вождя!

Но не прошло и месяца, как Фатима разочаровалась.

— Нас просто использовали. Обещания были лишь враньем. Каддафи презирал свою собственную армию. И конечно же, ничего не ожидал от женщин. Если только все это не затевалось лишь ради его имиджа… и создания резерва любовниц.

Фатиму назначили офицером в одной школе неподалеку от Баб-аль-Азизии. Официально она отвечала за ежедневную военную подготовку, но «девушки из клики Каддафи» относились к этому презрительно.

— Я носила униформу и титул, лишенный всякой власти.

Потом ее перевели в здание штаба армии. По утрам за ней заезжал шофер, но у нее не было никакой роли, и ей платили меньше обычного.

— Тогда понемногу мои сокурсницы стали испытывать горечь. Наше обучение было ни чем иным, как мошенничеством, любовь к нации умерла. Мы говорили себе: «Мы испортили себе жизнь!» Я перестала носить униформу, потом потеряла ее, забыла свой регистрационный номер, забросила все, чему меня учили в школе. Я даже не смогу разобрать автомат Калашникова!

Ах, конечно, если бы ее приняли в ряды телохранительниц, она наверняка получила бы некоторые преимущества, в частности, возможность путешествовать и весомый оклад. Но для этого следовало быть высокой, красивой, иметь длинные волосы… и попасть на глаза ближайшему окружению Каддафи и самому Вождю, как это случилось с Сальмой Милад, так часто встречающейся в истории Сораи. Она была замечена во время визита в город Злитен.

— Телохранительницы Каддафи не представляли собой настоящего отряда. Это была всего лишь компания девушек, вышедших из спецслужб, полицейской и военной академий, бывших «стражей революции», «религиозных революционерок» и… его любовниц. Каддафи пользовался ими, как хотел, и ни одна из них не имела возможности сопротивляться, тем более жаловаться. Самые хитрые смогли извлечь от этого выгоду и получили в подарок машины и дома. Но сделайте одолжение, забудьте об имидже элитного отряда! Это было невесть что! Простой декор, куда Каддафи позаботился включить несколько черных женщин, дабы показать, что он не расист, обеспечив тем самым путь в Африку. Настоящие телохранители, которые занимались делом, не показывались на первом плане. Это были мужчины из его родного города Сирта.

Фатима утверждала, что она с восторгом наблюдала за продвижением восстания против Каддафи в начале 2011 года. Официально она присоединилась к нему 20 марта, предложив свой автомат Калашникова повстанцам. Но она оставалась внутри системы, добывая максимум сведений и распространяя листовки по армейским офисам.

— Дезертирство не было выбором, в противном случае я сегодня очутилась бы с родителями в общей могиле.

В дальнейшем она состояла в военном отряде под руководством Абдельхакима Бельхаджа, командующего военным советом Триполи; она утверждала, что снова почувствовала увлеченность и обрела веру в свою профессию. Но она знала, что потребуется время для возмещения ущерба и возвращения доверия к женщинам в униформе.

***

Со второй полковницей я встретилась в небольшом прибрежном городке Эз-Завия, в пятидесяти километрах от Триполи. В самом начале она отказывалась называть мне свое имя, но потом, в конце беседы, весьма неожиданно, бросила мне его, словно в знак доверия. Подарок.

— Ладно! Меня зовут Аиша Абдусалам Милад. Прощайте!

В глубине небольшого двора находилась выкрашенная в желтый цвет камера с забитым окном, с железной дверью с массивным засовом; здесь было два спальных места: прямо на полу лежал матрас, стояла также убогая железная кровать. Сбоку со стены на проводе свисала тусклая лампочка, в углу виднелся электрический радиатор, а также чайник. Я сначала удивилась, обнаружив в таком крохотном помещении двух человек, и подумала, что они обе заключенные. Но свернувшаяся калачиком на кровати женщина, которая казалась намного более несчастной, с запавшими глазами и измученным лицом, объяснила мне, что она — охранница и что после того, как она прожила пять лет в своей машине — «никто не хотел сдавать комнату одинокой и бедной женщине!», — впредь она предпочитала делить камеру с заключенной.

Последняя же, наоборот, была в отличной форме. Высокая, худощавая, волосы уложены тюрбаном, тонкое лицо, на левой щеке родинка, в полосатом свитере, поверх которого она носила черный бархатный костюм. Сидя по-турецки на матрасе, она согласилась вспомнить свой жизненный путь, но настаивала, чтобы все сразу стало ясно: она была военнослужащей по профессии — «и по призванию» — но никогда не принадлежала к «клике» Каддафи и к его телохранительницам. Сделав это уточнение, она смогла описать свою любовь к армии, зародившуюся еще в молодости, роковую встречу с вербовщиками, которые посетили ее школу в пустынном сахарском городке Себха, вотчине племени Каддафи, и свое поступление в Женскую военную академию в конце 1983 года. Как и многие ученицы, она была из многодетной семьи (девять детей) со скромными доходами, которая весьма недоверчиво отнеслась к тому, чтобы их дочь надела униформу.

— Мы все были вынуждены выламывать двери. Но какое это было счастье! Вооруженный народ должен был наполовину состоять из женщин, иначе теория Вождя не имела бы смысла. Наконец-то Каддафи доверял девушкам и вытаскивал их из дома!

Параллельно ей удалось получить диплом медсестры, и по окончании академии, в 1985 году, ее откомандировали на родной Юг обучать других девушек; вскоре она получила повышение в чине. Вернувшись в Триполи двадцать лет спустя, она влилась в высшие руководящие органы «стражей революции» — структуры, на которую возлагалось обеспечение охраны Вождя, где в ее функции входил регулярный отбор… его телохранительниц.

— Вы говорите об ответственности? Именно они должны были показать всему миру, что ливийская женщина вооружена и почитаема. Эти девушки играли роль послов. Я не имела права ошибиться!

Поэтому она подбирала «эффектных». Что это значит? «С харизмой». Хорошеньких?

— Безусловно. Я хотела, чтобы они были привлекательными и впечатляющими. И я предпочитала высоких, в противном случае я заставляла их носить обувь на каблуке.

Все девушки мечтали быть избранными и умоляли Аишу позволить им когда-нибудь выйти в свет.

— Это могло перевернуть их жизнь, особенно если они не были профессиональными военнослужащими. Они сопровождали Вождя во время путешествий, получали конверты с приличными деньгами. И, поверьте мне, оказавшись в таком положении, они делали все возможное, чтобы оставаться на высоте. Макияж, безупречный вид… Они прекрасно понимали, что все камеры были нацелены именно на них.

Аиша не желала говорить о телохранительницах Каддафи. Это совершенно секретно. Она выполняла свою работу, предлагая ему красивых девушек. Что с ними происходило потом, ее совсем не касалось. Я настаивала. Разве не всем был известен тот факт, что Вождь быстро превращал их в своих любовниц? Но Аиша молчала с непроницаемым выражением лица. Она также отказывалась вспоминать такого персонажа, как Мабрука, ту единственную, кто не носил униформу, но при этом все знали о ее огромной роли в организации женского окружения Каддафи.

— Я не хочу, чтобы меня в это ввязывали. Моя жалкая зарплата — 832 динара в месяц (около 500 евро) — доказывает, что у меня не было ничего общего с кликой и делишками телохранительниц!

И, к моему удивлению, она вдруг сняла серьгу и протянула мне:

— Вы видите? Это даже не золото! Многие телохранительницы заработали целое состояние. А у меня нет ничего!

Даже свободы.

Она говорила, что у нее осталась честь. Гордость за то, что она носила цвета ливийских воинов. Она кричала во весь голос о своей непреклонной верности Вождю и армии во время последней войны. Она честно выполняла приказы и сражалась с повстанцами. «Профессионалка», как она о себе заявляла. Без сомнения. Однако начальник тюрьмы, повстанец, который позже настоял на моем визите в зловещий мавзолей Эз-Завии, предназначенный для мучеников революции, имел о ней совершенно другое мнение. Он обвинял ее в том, что она одна замучила и убила нескольких заключенных. Если большинство женщин-солдат отпустили, то Аишу арестовали 21 августа, и она еще долго будет ждать суда.

— Положение женщин-военных при Каддафи было жалким и печальным, — скажет мне позже вице-министр социальных дел Нажва аль-Азрак, которая вела ее досье. — Военная академия была для Вождя уловкой, чтобы обеспечивать себя женщинами. С течением времени, когда у него появились другие источники, он потерял интерес к академии, и она стала угасать.