Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Публицистика » Русский язык на грани нервного срыва - Максим Кронгауз

Русский язык на грани нервного срыва - Максим Кронгауз

Читать онлайн Русский язык на грани нервного срыва - Максим Кронгауз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 48
Перейти на страницу:

Поучительна сравнительно недавняя история этого приема. В советское время им пользовались в основном эстеты, запрещенные и полузапрещенные писатели, авторы самиздата. Материалом часто служили советские лозунги, цитаты из песен и кинофильмов, в результате чего возникал особый антисоветский юмор. Так, фраза «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью» (В. Бахчанян) разрушала не только советское песенное клише «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», но и стоящий за ним жизнерадостный и жизнеутверждающий пафос социалистического житья-бытья, а Кафка и сказка в таком столкновении по существу становились противоположностями, антонимами.

Здесь можно еще раз вспомнить И. Губермана:

Я Россию часто вспоминаю,

думая о давнем дорогом,

я другой такой страны не знаю,

где так вольно, смирно и кругом.

Два речевых клише советского времени сочетаются и борются одновременно, создавая двухуровневое советское пространство. Реальное «вольно, смирно и кругом» хотя и вытесняет мифологическое «вольно дышит человек», но существует и воздействует на читателя именно за счет энергии разрушения последнего.

В перестройку этот прием расцвел и вышел на улицы. Я помню, с одной стороны, актуальные шутки в КВН: «Бразильский бы выучил только за то, что надо ж куда-нибудь ехать» (короткая дискуссия с патриотизмом Маяковского, в которой несуществующий «бразильский язык» сталкивается с русским, а в качестве причины на смену гордости Лениным выдвигается желание побыстрее сбежать[32]). С другой стороны, лозунг на плакате «Партия есть наш ум и совесть» с перечеркнутым мягким знаком в слове «есть». Вот уж где многомерность смыслов представлена наглядно. На плакате присутствуют обе фразы, но речевое клише с помощью зачеркивания одной буквы сменяется фразой с противоположным смыслом. В августе 91-го появились лозунги против ГКЧП, обыгрывающие фамилии участников: «Кошмар на улице Язов» и другие.

Потом этот прием подхватили юмористы, а потом он и вовсе был поставлен на поток. Легко назвать сходу несколько газет, где практически все заголовки (или скажу осторожнее: не меньше 50 %) устроены подобным образом. Сидит там специально обученный человек, находит подходящую цитату и раз… искажает ее до – нет-нет, как раз до узнаваемости. Конечно, ни о какой многомерности смыслов речи уже нет, задача состоит просто в том, чтобы чем-то известным привлечь внимание и обозначить тему статьи.

Например, в статье с заголовком «Все котлованы ведут в Храм» (фраза из фильма «Покаяние» – «Все дороги ведут в Храм») речь идет о котлованах и никакой дискуссии с фильмом нет. Заголовок «Дело Мумми-Тролля живет и побеждает» означает, что тема статьи – детская литература. В «Полонезе Явлинского» тема – Явлинский, а «полонез Огинского» попался под руку случайно, из-за созвучия фамилий. Прием стал чрезвычайно модным (а в некоторых СМИ почти обязательным) и, как следствие, потерял смысл, многомерность и перестал быть смешным. Изменилось еще одно. Если раньше основным материалом были цитаты из литературы, кинофильмов, а также политические лозунги, то сегодня на первое место выходит реклама. Из полюбившегося рекламного слогана выкидывается одно (или несколько) слово, на место которого вставляется все что угодно. Кто только не побывал за последние годы в одном флаконе! Про кого только мы не узнали, что «не все они одинаково полезны»!

А реклама в свою очередь сама использует известные цитаты, иногда не слишком пристойные. Вот мне подмигивают с рекламного щита: «Плохому водителю знаки мешают» (Узнал? А как же. Смешно? Не очень). Короче, выходит замкнутый круг или, если хотите более оптимистичного взгляда, производственный цикл. Все идет в дело и по нескольку раз.

Один иностранец сказал мне: «Знаешь, почему так трудно понимать русские тексты? В них слишком много скрытого юмора. Ну, что вы за люди такие, все время шутите, все время иронизируете». Я пожал плечами, а про себя подумал, что это уже как-то автоматически получается. Инерция приема.

P. S. Этот прием сработал и в моей книге. Начиная с ее названия (поклон Альмодовару и его «Женщинам на грани нервного срыва») и кончая названиями отдельных глав. Честное слово, я этого не хотел, просто есть законы, которым невольно подчиняешься. А кроме того, читатель может развлечься, вспоминая источники цитат.

Искусство недопонимания

В главе «Монегаски любят зорбинг» я писал о журналистских словах и словечках, которыми наполнены газетные и журнальные статьи и которые должны были бы в силу их непонятности отпугивать читателя. Однако странным образом часто они, напротив, привлекают его и даже создают журналисту репутацию знатока своего дела, чьи профессионализмы – своего рода пароль для посвященных. Но так обстоит дело не только в СМИ.

Если вы любите художественную литературу, давайте поговорим о ней.

Читая исторические романы популярного современного писателя Алексея Иванова («Сердце Пармы», «Золото бунта»), невозможно не обратить внимания на язык. В некоторых предложениях почти треть слов оказываются неизвестными. И самое странное, что это не раздражает читателя (по крайней мере, меня) – скорее, завораживает, поскольку с помощью новых слов автор создает не всегда понятный, чужой, но интересный, почти магический мир. Ну вот, например: «Зеленое золото Вагирйомы тускло отблескивало сквозь прорези в кожаном шатре, расшитом понизу багровокрасными ленточками. Шатер стоял на помосте, укрепленном на спинах двух оленей, что устало шагали за конем хонтуя. Позади остался извилистый путь от родного Пелыма: через многие хонты своей земли, через священное озеро Турват, на жертвенники у Ялпынга, по отрогам Отортена и на полдень по Каменной Ворге до самых Басегов. Хаканы встречали караван, меняли быков, помогали тянуть лодки вверх по рекам, тащили через перевалы и прощались, отправляя вместе с хонтуем по два-три воина от своих селений. К тому времени, как Вагирйому довезли до Чусвы, у Асыки уже собрался сильный отряд в семь десятков манси. Оставив плоты у последнего павыла перед устьем Туявита-Сылвы, хонтуй повел караван лесами напрямик к Мертвой Парме».

Пока я набираю на компьютере первый абзац романа Алексея Иванова «Сердце Пармы» (появился в 2003 году), спелчекер неутомимо подчеркивает красной волнистой линией неизвестные ему слова. Таких подчеркиваний набирается семнадцать. Много. Удивительно, что он знает слово Парма, наверное, перепутал с чем-то из итальянской жизни.

Или вот из другого романа: «Батя удержал бы барку на Рубце – так сплавщики называли стрежневую струю от ребра бойца Молотова, – да Спиридон Кобылин, нагнавший сзади, своей баркой просто срубил потеси по левому борту батиной барки» («Золото бунта»). Часть из этих слов проясняются контекстом, но некоторые так и остаются загадкой.

Алексей Иванов сегодня никак не является исключением (разве что чемпионом в этом странном виде спорта по употреблению незнакомых слов). Те же тенденции реализуются в творчестве как отдельных современных авторов, так и целых литературных направлений. Так, например, пишут представители киберпанка, перемешивая жаргонизмы с авторскими окказионализмами.

В 2002 году издательство «Амфора» опубликовало фантастический роман «Паутина», выложенный в интернете еще в 1997 году, автором которого значится Мерси Шелли, известная в русском интернете виртуальная личность.[33] В романе много языковой игры, специфических интернеткаламбуров. Например:

«Все Новые Нетские – это хорошо забытые Старые Датские»[34]

или

«Сетература отличается от литературы всего одной буквой – у литературы чИтатели, у сетературы – чАтатели»,

или

«Можно крякнуть “на раз”, но тогда это сразу заметят. А для постоянного юза это не годится. Тут надо быть тише кулера, ниже драйвера. Например, узнать чей-нибудь пасс и втихаря его юзать»,

или

«Мой комп – моя крепость»,

или

«Жидкая память – это нормально, но жидкая мать – это изврат, зачем она тебе?».[35]

В тексте много языковых находок. Мне, например, больше прочего нравятся худло (вариант – худл; замена в будущем устаревшего словосочетания художественная литература), и отсюда специалист по худлу, а также компфетки (легкое подмигивание Набокову) и выражение Ясный пенть!. Однако самым замечательным свойством этого текста оказывается то, что часто невозможно отличить авторскую выдумку от реально существующих жаргонизмов. По крайней мере, все эти бэкапить, юзать, апгрейд, мать, клава, комп, линк, сетература, чат и прочая существуют и вне «Паутины», только они, скорее всего, неизвестны обычному образованному (но не продвинутому) читателю.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 48
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Русский язык на грани нервного срыва - Максим Кронгауз торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит