Толкование Евангелия - Гладков

Поклонение волхвов младенцу Иисусу и возвращение их на родину

 Убедившись чудесным явлением особой звезды над кровлей дома, что в этом именно, а не каком-либо ином доме находится Царь Иудейский, волхвы не поколебались в этом убеждении чрезвычайно бедной обстановкой, которая окружала Его; они тотчас же пали пред Ним ниц и, по обычаю востока, подали дары в знак особого почтения. В выборе даров усматривается особое значение: золотом платили дань царям, ладаном курили при богослужениях, а смирной намазывали тела умерших для замедления разложения; поэтому, следует считать, что волхвы принесли Иисусу: золото — как Царю, ладан — как Богу, смирну — как Человеку.

Окончив все, для чего было предпринято путешествие, волхвы намеревались возвратиться домой через Иерусалим и исполнить данное Ироду обещание; но отошли в страну свою иным путем, вероятно, южным побережьем Мертвого моря, и поступили так по особому откровению во сне. Откровение во сне, в какой бы форме оно ни было, привело их к убеждению, что Ирод затевает что-то недоброе, и потому, не желая содействовать ему в его кровожадных замыслах, они решили не встречаться с ним.

Бегство святого семейства в Египет

 Христос пришел не для того, чтобы в младенческом возрасте пасть под мечом Иродовых убийц. Как только Ирод стал обдумывать способы избавиться от законного Царя Иудейского, Иосиф, по внушению Бога, уходит с Младенцем и Матерью Его в Египет, в страну, неподвластную Ироду, где Святое Семейство могло оставаться в полной безопасности.

Ангел говорит Иосифу во сне:

Встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет (Мф. 2, 13).

«Иосиф, услышав это (говорит Златоуст), не соблазнился и не сказал: что это за странность? Ты прежде говорил, что Он спасет людей Своих, а теперь Он даже и Себя не спасет, и нам должно бежать, удалиться и переселиться в отдельную страну? Это противоречит тому, что обещано. — Но он ничего такого не говорит, ибо он был муж верный: не любопытствует даже о времени возвращения». На поставленный так прямо вопрос — отчего Христос Сам не спас Себя от Иродовых убийц? — Златоуст отвечает: «Потому, что если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком» (Беседы на Евангелие от Матфея).

Слова пророка Осии —

из Египта воззвал Я Сына Моего (Ос. 11, 1) —- относятся к выходу народа израильского из Египта при Моисее, причем Сыном Божиим называется весь народ израильский, а потому едва ли могут быть применены ко Христу.

Избиение Иродом младенцев

Ирод разгневался, когда волхвы не вернулись в Иерусалим. Выведав от волхвов, что звезда явилась им на их родине около года назад, он пришел к заключению, что Младенец теперь если и старше года, то во всяком случае моложе двух лет; место рождения Его известно. Чтобы обеспечить себя от притязаний нового Царя, надо убить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев двух лет и моложе; в числе их наверное и будет Христос. Так думал и решил Ирод. По случаю переписи Вифлеем и его окрестности были переполнены потомками царя Давида; туда поспешили Иродовы убийцы, и под мечами их пало (по преданию) около 14 000 младенцев.

И сбылось (поясняет от себя Евангелист) сказанное пророком Иеремией:

Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий (Мф. 2, 18).

Рама — небольшой городок в колене Вениаминовом. На этом месте полководец Навуходоносора, Навузардан, собрал пленных иудеев, чтобы отвести их в Вавилон (Иер. 40, 1). Очевидец этого события, Пророк Иеремия изображает его, как плач Рахили, праматери отводимых в плен, как бы на смерть:

Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Иер. 31, 15). Евангелист же видит в этом печальном событии образ другого события — избиения младенцев Иродом, а потому и приводит слова пророка как сбывшиеся в событии избиения младенцев в Вифлееме, близ которого погребена Рахиль (Епископ Михаил. Толковое Евангелие. 1, 43).

Что Ирод решился на такое злодеяние, это понятно, судя по его властолюбивому и не останавливавшемуся ни перед чем характеру. Но чем же виноваты погибшие дети, и как Бог допустил Ирода совершить это злодейство? Вот вопросы, которые волнуют многих.

Если бы назначение человека ограничивалось его жизнью на земле и, следовательно, оканчивалось бы с его смертью, то есть, если бы за свои хорошие и дурные поступки люди получали воздаяние только здесь, на земле, то тогда еще можно было бы задавать подобные вопросы; тогда каждый страдающий за правду, каждый невинно осужденный, каждый обездоленный вправе был бы считать себя обиженным, вправе был бы говорить: где же справедливость? И как Бог допускает нас страдать в то время, как люди злые, порочные, благоденствуют? Так действительно рассуждали потерявшие веру в своих богов язычники, не имевшие понятия о воскресении и вечной жизни; так рассуждают и теперь не знакомые с сущностью христианства.

Истинные же христиане думают иначе; они знают, что Иисус Христос учил о бессмертии души и предстоящем воскресении всех людей, о кратковременности земной и вечности будущей жизни, о воздаянии в будущей жизни за все совершенное здесь, на земле, о бессилии земного богатства, величия и славы пред Судом Божиим; они знают, что Христос наглядным примером, то есть Своими страданиями, смертью и Воскресением, доказал людям, что и они воскреснут. Поэтому, ожидая в будущей жизни воздаяния за добро и зло, совершенное ими на земле, они не обвиняют Бога в несправедливости, если подвергаются здесь незаслуженным страданиям и несчастьям, так как знают, что нередко эти несчастья посылаются свыше как испытания (пример в лице Иова) и что, во всяком случае, безропотно перенесенные беды будут зачтены им или прощением грехов, или особой наградой.

«Что такое смерть? (спрашивает Златоуст). То же, что снятие одежды: тело, подобно одежде, облекает душу, и мы через смерть слагаем его с себя на краткое время, чтобы опять получить его в светлейшем виде... Дай мне только твердую веру в Царство Небесное и — умертви меня, ежели хочешь, сегодня же! Я поблагодарю тебя за смерть, потому что через нее ты скоро переселишь меня к тем благам» (Творения. Т. 2. С. 74).

«Ты скажешь (говорит Златоуст), что дети совершили бы многие, может быть, и великие дела, если бы продолжалась их жизнь. Но Бог не попустил бы ранней смерти их, если бы они имели соделаться великими». «Напротив (говорит Иннокентий, Архиепископ Херсонский), они легко могли быть в числе тех, которые кричали Пилату:

Распни, распни Его! (Лк. 23, 21).

Кровь Его на нас и на детях наших (Лк. 23, 29). Может быть, на них обрушились бы те скорби и беды, о которых Господь говорил пред Своими страданиями:

Приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! (Лк. 23, 29). И это-то блаженство теперь и досталось вифлеемским матерям. Им лучше было потерять детей в невинном возрасте, чем видеть их несчастную смерть или ужасные бедствия впоследствии, когда они стали бы опорой их немощной старости».

«Таковы наши причины (говорит Златоуст); впрочем, это не все: есть и другие, сокровеннейшие, которые знает только один Господь».

Да, много недоумений и вопросов возникает в нас при виде бедствий, постигающих людей, по-видимому, неповинных; и если мы бываем не в силах разрешить эти недоумения и ответить на мучительные вопросы, то должны помнить ответ Иисуса Христа Апостолу Петру:

Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после (Ин. 13, 7). Многое непонятное нам становится иногда понятным по прошествии некоторого времени; окончательно же мы уразумеем все на последнем Суде Христовом над родом человеческим.

Кому не приходилось слышать, как люди, убитые горем, в особенности женщины, ропщут на Бога? Потеряв близкого, горячо любимого, прекрасного во всех отношениях человека, например, мужа, или сына, или дочь, они в отчаянии взывают к Богу и говорят: «Господи! За что Ты лишил меня последнего утешения в жизни? За что прекратил жизнь чудного человека, который, кажется, и не заслужил этого? Если такие хорошие люди преждевременно умирают, то зачем же живут люди дурные, люди злые, жизнь которых не только никому не нужна, но даже тяготит многих? Где же справедливость Твоя, Господи?» Не получив ответа на эти дерзновенные вопросы, сраженные горем нередко рассуждают так: «Если Бог существует, то Он должен быть справедлив; Он должен быть олицетворением высшей правды; и в мире, которым Он управляет, не должно быть даже и тени неправды. Но на самом деле мы видим вокруг себя больше зла, чем добра; почти на каждом шагу мы видим, как злые люди притесняют несчастных, обогащаются за их счет, заставляют их страдать, мучиться, переносить всевозможные лишения, а сами благоденствуют и проводят жизнь в роскоши и весельи на деньги, нажитые нечистым путем! Страшная нищета труженика, страдания его, жизнь, полная горя и отчаяния, жизнь беспросветная, жизнь без всякой надежды на лучшее, светлое будущее; и тут же рядом — безумная роскошь какого-нибудь тунеядца! Где же правда? Где же Бог? Как может Он допускать такое неравенство, такую вопиющую несправедливость?.. А если Он допускает такую несправедливость, то, значит, Он Сам несправедлив. А если Он несправедлив, то Его нет, Он не существует!»