Том 3. Стихотворения 1918-1924 - Валерий Брюсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6 марта 1895
В библиотеке
Это было однажды… то было лишь раз.Я лишь раз сознавал, что мы близки…Этот час?.. Он один был действительный час,Все другие — поблеклые списки!
Уловив за ресницами проблески глаз,Мы боялись желанных объятий,Но бегущая стрелка замедлила час,Замерла на ночном циферблате.
Золотистые тени подернули нас.Мы искали… мы смутно дышали,Мы стремились, бояся достигнуть… и часПрозвенел в отуманенной дали.
Это было однажды… то было лишь раз.Ожиданья… томленья… и муки,Разгоревшийся взор за туманом погас,И сплелись задрожавшие руки.
О! Ты помнишь заветно мистический час,Тайный час на ночном циферблате.Мы слетели во глубь отуманенных глаз,Мы дышали ответом объятий.
Золотистые тени подернули нас…Ожиданья, томленья и муки,Разгоревшийся взор за туманом погас,И сплелись задрожавшие руки.
Март 1895
«Призрак луны непонятен глазам…»
Призрак луны непонятен глазам,Прошлое дымкой тумана повито.В траурных платьях безмолвная свита,Лица закрыты, идет по пятам.
Призрак луны непонятен глазам,Хочешь всмотреться… Но тщетно! но тщетно!Лиц незаметно, идут безответно,В траурных платьях идут по пятам.
С берега к берегу веют вопросы,Шепчет камыш — но вечерние росыВместе с туманом легли по цветам.
К небу восходят холмы и утесы,Смутные тайны идут по пятам,Призрак луны непонятен глазам.
Март 1895
«Светлым гаснущим закатом…»
Светлым гаснущим закатомДаль небес озарена,И на небе розоватомДышит ранняя луна.
Дышит, смотрит: всюду ясно,Говор, топот, шум колес…«Где ты, сумрак безучастный!Аромат теней и роз!
Ночью — страстная вакханка,В блеске дня я всем смешна…»И на небе чужестранкаДышит бледная луна.
Апрель 1895
«Умрем в объятиях полночной тишины!..»
Умрем в объятиях полночной тишины!Я так утомлена, а ты однообразен,Желании давно расплетены,И разговор бессвязен.Умрем в объятиях полночной тишины.
И вспомнится мне ночь… Немая мгла кругом.Он также рядом спит с улыбкою беспечной…Душа полна и страхом, и стыдом,И скорбью бесконечной.Кругом молчание, немая мгла кругом.
Идет за часом час — все ближе новый день.Рассвет так страшен мне — так страшно пробужденье.Закрыв глаза, я вся ложуся в тень,Ищу минутного забвенья…Рассвет неумолим — все ближе, ближе день.
О, если б ночь могла повиснуть навсегда!О, если б и душа была бы тьмой одета!Но день идет, мой первый день стыда,Горят лучи рассвета.Все кончено… он здесь… он здесь и навсегда!
30 апреля 1896
«Белеет ночь. Деревья сквера…»
Белеет ночь. Деревья сквераГигантским мохом поднялись.Вот из-за крыш луна-химераПриозарила светом высь.
И в фосфорическом сияньиОткрылся бледный мир чудес:Дома стоят, как изваянья,Висит, как полог, свод небес.
Как декорации феерий,Деревья тянутся к луне.И кто-то есть в пустынном сквере,Поднявший руки к вышине.
1 мая 1896
«Небо задернула бледная пленка…»
Небо задернула бледная пленка,Солнце мигает, и солнце бледно…Мой дорогой, посмотри же в окно!
Сердце, беспечное сердце ребенка,Снова счастливо и снова полно —Этой минуты ждала я давно!
Знаешь, в сиянии солнца мне стыдно,Знаешь, во мгле и с тобой мне смешно.Этой минуты ждала я давно.
Мне хорошо, никому не завидно…Сердце беспечно, и сердце полно…Мой дорогой! Посмотри же в окно!
1 мая 1895
«За годами год, девятнадцатый год…»
За годами год, девятнадцатый годВисит надо мною недвижимый свод,Недвижимый свод неподвижной тюрьмы,Обвеянный Ужасом Тьмы…
За годами год вереницею лет —Висит надо мною бесформенный бред,И с дикою грезой напрасна борьба —Кошмар не оставит раба.
В усильях проснуться всегда истомлен,Я снова хочу погрузиться в тот сон,Где тени видений покинут меня,Чтоб утром проснуться для дня.
Но нет возвращенья ко сну моему,В неясном кошмаре я вижу тюрьму,И сам узнаю свой бесформенный бред,И бьюсь — и спасения нет…
Я сам сознаю, что немного минутПродлится кошмар, но минуты бегут,Я годы считаю, и время идет,Идет девятнадцатый год.
Май 1895
«Грезы быстрые, как чайки…»
Грезы быстрые, как чайки,Мчатся в область тайных снов,Но доносится с лужайкиСтук крокетных молотков.
О, как странно в эти сферыЖизни звук перенести —Рифмы, образы, размерыРазбегаются с пути…
И еще в больном экстазеВеют призраки вдали,Но уже из мглы фантазииЯ смотрю на день земли.
Май 1895
«Вся жизнь моя — бесформенная греза…»
Вся жизнь моя — бесформенная греза,И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —Но пробуждение, как Бледная Угроза,Приникло медленно ко мне.
Я чувствую сквозь сон, что вот взовьются шторы,Вот брызнет свет в окно и позовет меня,И тут же в первый миг пред ярким светом дняСмущенные поникнут взоры.
18 мая 1895
Ранняя весна
Темнеет. Тонкая лунаСтоит на небе сиротливо,Сквозь раму дачного окнаК нам веет ранняя весна,А по стеклу трепещет ива.
Зима прошла. И вот мы вновьГлядим с тобою в те же стекла…Воспоминаний не готовь!Былая летняя любовьПод зимней стужею поблекла.
Все глубже тень… и ты дрожишь,И мы сидим так близко рядом —А на душе немая тишь,И вкруг молчание — и лишьВороны каркают над садом.
18 мая 1895
«На самом дне мучительной темницы…»
На самом дне мучительной темницыЯ властелин сознанья и мечты!И предо мной в тумане темнотыЯвляются созданья красоты,Проносятся и образы, и лица.
Я властелин всесильного сознанья,Весь дивный мир я создаю в себе,И кто убьет в окованном рабеПрезрение к темнице и судьбе,Свободу грез, могущество сознанья?
Скрипи, замок, у черного порога,Звените вы, ручные кандалы.Со мной мой свет — среди бессменной мглы,Со мной мечты — свободны и светлы, —И выше я людей, царей и бога!
22 мая 1895
«Без обоев бревна и тес…»
Без обоев бревна и тес,А в окне — все дали вселенной!Факел жизни мгновеннойСтоит ли вечности грез?
В омраченной глуби столетий,Точно пятна — смена племен.Выше! там небосклонТонет в божественном свете.
Ореол земного венцаПодчинен дыханию века,Но мечта человекаТак же, как мир, — без конца.
22 мая 1895
«Я свечку погасил — и прямо под окном…»
Я свечку погасил — и прямо под окномЗеленоватый свет означил арабески,И тень черемухи легла на занавески,И проза комнаты сменилась волшебством.
Волшебница-луна, ты льешь лучи напрасно,Мне некому шептать влюбленные слова,Для вдохновенных грез моя душа мертва,Забота царствует над мыслью полновластно.
Но бледная луна не слышит этих слов,Она не для людей рисует арабескиИ гордо тайная, плывет в волшебном блеске,Сама полна мечты, сама в истоме снов.
24 мая 1895
