Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге - Якоб Штелин

98. Любопытство Петра Великого знать, что говорят о нем в чужих землях

Петру Великому известно было, что говорили о нем в России, и как судили о его делах и поступках. Но он желал знать, что говорили о нем в чужих землях, и при всяком случае о том наведывался.

Незадолго до окончания Шведской войны и до заключения Нейштадтского мира, г-н N. N. возвратился из посольства от ***** Двора. Государь приказал ему явиться к себе в полдень, когда он приедет из Коллегии. Г-н N. N. явился в назначенное время. Его величество принял его милостиво и оставил у себя обедать, дабы за столом поговоришь с ним обстоятельнее. Он расспрашивал у него подробно обо всех обстоятельствах той земли и того Двора, откуда Посланник возвратился. Наконец спросил с ласковым видом, как там судят и что говорят о нем? Все хвалят ваше величество, отвечал посланник: «Особливо ж удивляются благоразумию вашему в удачном произведении в действо столь трудных и великих предприятий, и все имеют великое почтение к Вашему Величеству. «Изрядно, – сказал государь: – все это можешь быть; ласкатели говорят так обо всяком Государе, когда знают, что он это услышит. Я не хочу знать, что говорят обо мне с доброй стороны, но желаю узнать, что говорят обо мне в чужих свободных землях, где смотрят на. меня и с другой стороны; и о том-то прошу тебя рассказать мне, ничего не скрывал. Я знаю, что в чужих землях судят обо мне со всех сторон, каков я кажусь, и везде говорят обо мне вольнее как ты верно наслышался. Об этом хочу я от тебя узнать, и увижу, сходно ли это будет с тем, что я уже часто слыхал, и правду ли ты скажешь». Посланник, поклонившись ответствовал: «КогДа Ваще величество приказываете, то я расскажу вам все, что слышал о вас худого. Говорят, будто Ваше Величество весьма строгой Государь, поступаете сурово со своими подданными, за все наказываете и никого не прощаете». При сих словах государь перервал речь его и сказал улыбаясь:,Нет, нет, друг мой! ты не хочешь сказать мне прямо того, что ты верно слышал. Меня называют свирепым Государем и тираном. Вот что говорят обо мне в тех землях! Но кто ж это говорит? Такие люди, которые не знают обстоятельств, в каких я сначала несколько лет находился; не знают, что многие из моих подданных делали мне самые гнусные препятствия в произведении самых лучших моих, в пользу отечества, намерений, и для того необходимо нужно мне было поступать с ними со всею строгостью; но никогда не поступал я свирепо, или тирански. Также имел я разумных и храбрых сынов отечества, которые усматривали пользу моих намерений, споспешествовали оным с верностью и постоянством, и за то получали от меня благодарность и благодеяния.»[113]

99. Петр Великий поощряет дочерей своих к ученью

Императрица Елизавета Петровна, короновавшись в 1742 году в Москве, пеклась с материнским рачением о воспитании племянника своего, молодого Герцогат Шлезвиг-Голштинского, прибывшего незадолго перед тем из Киля. По моему плану, одобренному Её Величеством преимущественно перед многими другими планами, надлежало обучаться его высочеству во-первых Российской истории и географии, статистике и обстоятельному познанию своей земли, купно с другими начальными науками; а потом уже преподавать ему сведения о соседственных государствах и землях. Её величество выбрала меня его учителем со всемилостивейшим притом объяснением, что я сам лучше всякого другого могу поступить по своему плану, и через два дня потом благоволила сама представить меня его высочеству в присутствии государственного канцлера графа Бестужева и вице-канцлера графа Воронцова, также Голштинскаго обер-гофмаршала графа фон-Бриммера и обер-каммергера фон-Берггольца, которые прибыли с молодым герцогом из Киля и дотоле одни только около него находились. «Я приметила, – говорила монархиня, что вашему высочеству часто с утра до вечера бывает скучно. Для разгнания скуки и чтобы вы препроводили время с приятностью и пользою, определяю к вам г-на Штелина, который будет доставлять вам приличные и полезные упражнения». В первые два года её величество часто посещала молодого герцога по утрам во время ученья и препроводила с ним по получасу и более, рассказывая что-нибудь, или разговаривая с ним, причем всегда давала полезные наставления. Её величество вообще любила, когда рассказывали что-нибудь о покойном её родителе, и сама говорила о нем всегда с сердечным движением. Некогда изволила она обстоятельно рассказывать, как он сожалел и пред всеми изъявлял свое сожаление о том, что в молодых его летах не старались учишь его.

Между прочим её величество рассказывала, что покойный её родитель часто прихаживал к ней и к старшей её сестре, царевне Анне Петровне, поутру и после обеда, чтобы видеть, как сие время препровождали. Редко уходил он от них не дав им полезного увещания. Частью сам расспрашивал их о том, что они выучили, или читали, и когда бывал доволен их ответами, то хвалил их и целовал. Иногда же в изъявление своего удовольствия присылал им приятные подарки.

Некогда ввечеру, когда при дворе не было дел и великий князь находился один в комнате со своим профессором, попечительная Монархиня вошла к нему нечаянно и застала его чертящего на обитом зеленым сукном полу Коегорнов способ укрепления в большом виде по плану, который сам он делал. Её Величество просила его продолжать, и в её присутствии, сие упражнение, и почти с час смотрела на оное с удовольствием; расспрашивала о разных частях крепости и о главных способах укрепления, и наконец сказала: «Ваше высочество видите теперь, какое благородное препровождение времени можно иметь, когда чему-нибудь учишься, или выучишься. Я помню, как покойный мой родитель при многих случаях говаривал, что с охотою дал бы отрубить себе палец у руки за то, чтоб его в молодости учили. Однажды пришел он ко мне и к сестре моей, когда мы с нашею француженкою читали сочинения г-жи Ламберт, и заставив нас пересказать ему одну страницу по-русски, сказал: как вы счастливы, дети мои, что в молодости дают вам читать полезные книги и учат вас! А я лишен был этого в своей молодости!»[114]

100. Распределение должностей молодым россиянам, возвращавшимся из чужих краев

Известно что Петр Великий, вскоре по возвращении с первого своего путешествия в Англию и Голландию, дал повеление посылать молодых дворян в чужие края для обучения наукам и художествам. Преимущественно пред другими науками приказывал он обучаться навигации, искусству кораблестроения, гражданской и военной архитектуре, потому что сии науки еще весьма мало известны были в России и необходимо нужны были при произведении в действо великих его намерений. На сей конец посылал он некоторых молодых дворян в Голландию, других в Англию, иных же в Тулон и Брест; снабжал их рекомендательными письмами и достаточным жалованьем. Также посылал он в Голландию несколько молодых людей из мещан учиться каменщическому ремеслу и обжиганию кирпичей. Они должны были присылать к Его Величеству рапорты об успехах в своем ученье, и по прошествии предписанных лет возвратившись, должны были прямо к нему являться. Государь строго экзаменовал каждого из них в его науке или художестве, и когда находил, что он хорошо пользовался своим временем и учился с успехом, то хвалил его публично и давал ему чин и должность, смотря по его способности. Кто же возвращался без успеха в назначенной ему науке и неспособен был к службе, такого Государь определял к какой нибудь презрительной должности, или назначал его в придворные шуты. При дворе императрицы Анны Иоанновны видал я еще некошеных из сих шутов, которые под начальством главного шута Педрилы, были истопниками, смотрели за собаками, или другие тому подобные должности отправляли, и для всех служили посмешищем.

По возвращении со второго путешествия Государь еще рачительные старался о сем учреждении, приметив полезные оного следствия. Он посылал некоторых людей из мещанского состояния в чужие края для обучения разным художествам, как-то: Земцова и Еропкина в Италию – для обучения Архитектуре, Никитина и Матвеева в Голландию для обучения живописи, Башмакова и некоторых других также в Голландию для обучения каменщичьему ремеслу. Для строения Адмиралтейства и других публичных здании в Петербурге, выписывал он из Голландии каменщиков и мастеров, искусных в обжиге кирпича, также в строении мостов и мельниц, и отдавал им молодых людей из русских для обучения. Через несколько лет он не имел уже нужды в Голландских мастерах, однако же оставлял их в своей службе по смерть их, или пока сами они требовали увольнения, и приказывал выдашь им полное жалованье, отчасти для того, чтоб прежние их ученики при них еще более навыкли в своем ремесле, отчасти ж для обучения новых учеников.

Кирпичи и черепица, употребляемые при нем на строение, делаемы были вполовину менее обыкновенных кирпичей, по Голландскому образцу и по Витрувиеву наставлению, которого сокращение напечатано в Париже в 12 долю листа, под названием le petit Vitruve, и по приказанию Петра Великого, переведено на Российский язык. Из таких кирпичей построены в Петербурге адмиралтейство, кузницы, слесарни, и проч. при Крюковом канале, Подзорной дворец при взморье между Калинкиным и Катариненгофом, Летний дворец и многие другие здания, которые по сие время стоят еще в целости. Следовательно многие весьма несправедливо думали, будто Государь весь кирпич на строение сих зданий выписывал из Голландии.[115]