Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Дороги, которые мы выбираем - Александр Чаковский

Дороги, которые мы выбираем - Александр Чаковский

Читать онлайн Дороги, которые мы выбираем - Александр Чаковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 65
Перейти на страницу:

— Помните? — удивленно переспросил я.

— Ну да. По рассказам, конечно. Здесь тогда работал мой отец. Он был геологом и жил в этом домике.

— А сейчас ваш отец жив?

— Нет. Он погиб во время блокады. Я вам, кажется, рассказывала.

Да. Я понял, зачем она приходила сюда, и не раз. наверное. Отец ее, может быть, сидел когда-то вот за этим столом, спал на этом вот топчане.

— Отец мне часто рассказывал о Сергее Миро-ныче, — задумчиво и не глядя на меня говорила Волошина. — Киров появился здесь так неожиданно… Отец уехал сюда, когда я была еще совсем маленькой, год-два, не больше… Они на оленях добирались… Построили этот дрм. У них тут геологическая база была небольшая. А потом приехал Киров… Отец часто бывал здесь. Йомню, я всегда спрашивала мать: «Где пала?» — «в тундре…»

Она смотрела на горящую керосиновую лампу, будто ее свет притягивал взгляд… Мне так захотелось сказать ей что-нибудь очень хорошее, дружеское. Но я молчал…

— Давайте посидим немного за этим столом, — неожиданно предложила она, вернулась к скамье и села, как была, в полушубке. Мне надо было уйти! Но вместо этого я подошел к столу и сел на скамью рядом.

В комнате стало темнее. Язычок пламени потускнел — наверное, в лампе было мало керосина.

— Давайте представим себе, что мы только что приехали сюда, — сказала Ирина. — Сейчас тридцатый год. И ничего нету вокруг. Ничего. Вьюга. И все впереди. Все!..

— Ирина, — начал было я, — мне хочется зам объяснить…

— Не надо, — прервала она меня и предостерегающе подняла руку. — Давайте помолчим. А потом вы уйдете. — Она медленно опустила руку на стол. Ладонь ее была раскрыта, и я снова увидел тот темный шрам.

Не помню, долго ли мы так сидели. Может быть, минуты две, может быть больше. Потом она спросила:

— Вы надолго уезжаете, Андрей?

— Нет, на месяц.

— Что ж, я умею мечтать… Как тогда, в палатке…

— Не надо, Ирина! — сказал я и встал.

— Я знаю, знаю, — сказала она с. какой-то полуулыбкой, полуусмешкой. — Мне не надо было это говорить. А я все-таки сказала. Сказала!

Она посмотрела на меня…

— Послушайте, Ирина, — сказал я, тоже глядя ей прямо в глаза, — вы одна из самых замечательных девушек, которых я видел в своей жизни. Может быть, самая замечательная.

— Зачем вы все это говорите?

— Мне нужно, чтобы вы все это знали, — понимаете, нужно! Я люблю другую, вы знаете это. Может быть, она хуже вас. Да, она хуже! Но я люблю ее. Она обманула меня один раз и второй, а я не могу забыть ее. Не знаю, решусь ли я увидеть ее в Москве. Может быть… Я не могу ее забыть. Это сильнее меня. Мне все время кажется, что я сам виноват в том, что произошло между нами: не сделал всего того, что мог, что должен был. Понимаете?

— Мне кажется, понимаю, — тихо ответила Ирина и опустила голову. — Но… я тоже ничего не могу поделать с собой. Каждому свое: вам, ей, мне…

Она не договорила. Только еще ниже опустила голову и некоторое время молчала. Потом снова посмотрела на меня.

— Андрей, ответьте мне, — как-то очень просто и задушевно сказала Ирина, — вы совсем… совсем… Я хочу спросить: я совсем безразлична вам? Я знаю, это глупый вопрос; здравый смысл подсказывает, что его не надо задавать… А я вот спрашиваю… Вам совсем все равно, существую я или нет?

Я долго искал слова, прежде чем ответиты.

— Не надо, Ирина…

— Спасибо, — прервала она меня и встала. — Я поняла.

— Ирина! — воскликнул я. — Ведь вас любит Григорий! Неужели вы не чувствуете это? Он верит в вас. Верит, что и вы полюбите его.

Она молчала. И я понял, что все мои слова ни к чему.

Она стояла неподвижно. Я протянул ей руку, она не подняла свою.

— Попросить Жильцова, чтобы он пришел и запер дверь за вами?

— Не надо, — едва слышно сказала Ирина. — Ведь я здесь… почти дома…

…Я шел по дороге и видел перед собой Ирину. Мне казалось, что она так и стоит, неподвижно стоит посреди той пустой комнаты, населенной воспоминаниями, освещенная тусклым светом керосиновой лампы.

Потом я вспомнил, что должен еще попрощаться с Кондаковым, дождался приближающегося автобуса, курсирующего между поселком и нашим строительством, остановил его, подняв руку, и поехал на комбинат.

12

«Зачем я иду туда, зачем?»

Нет, когда я садился в поезд, у меня не было сомнений в том, что я узижу ее.

Уже тогда, когда я решил ехать в отпуск через Москву, я знал, что пойду к ней. Я должен был увидеть ее. Я не знал, что это будет жить так долго. Жить, несмотря на все, что произошло. Был момент, когда мне казалось, что все кончилось. Пустая, брошенная комната, и обрывки бумаг на полу, и голая, без абажура, лампа на длинном шнуре, и с ночи опущенные шторы на окнах, и то письмо на столе — все вто еще было свежо в моей памяти. Ее слова еще звучали в моих ушах. Боль и обида не успели остыть. Но потом все изменилось. Я снова стал думать о ней. Не мог забыть. Я убедил себя в том, что все можно вернуть, исправить, что викой всему были Крамов, и снега, и метели, и дьявольски трудная жизнь, и моя непомерная требовательность, стремление возложить на плечи Светланы такую огромную тяжесть.

Я стал верить в то, что, не видя рядом с собой Крамова, не слушая его уговоров, она снова нашла себя, стала такой, какой была прежде.

Да, она не писала мне ни разу, если не считать тех строк в письме к Кондаковой. Что ж, это понятно: она всегда была самолюбива, ей трудно признать свою вину, сделать шаг к примирению.

Но те строчки в письме, том самом письме, которое я чуть не выбросил не прочитав, разве они не подтверждают, что она помнит обо мне?.. Помнит, помнит! И разве в них не звучало раскаяние, пусть тихо, почти неразличимо для всех, кто не знает Светлану, ее гордость, ее прежнюю уверенность в своей правоте?.. Да, у нее не хватало сил признать, что она поступила неверно, жестоко, наперекор всему, во что верила, чем до сих пор жила. Но в тех строчках я прочел то, что не разглядел бы никто другой: она по-прежнему любит меня.

Поезд привез меня на Северный вокзал около пяти часов вечера. Я остановился в гостинице «Украина», новой, сверкающей паркетом, хромированным металлом, зеркальными стеклами дверей, свежими красками. Я видел снимки этой недавно построенной гостиницы в газетах и еще в Тундрогорске решил, что буду шить обязательно в ней.

А потом я пошел туда…

Светлана жила на Боровском шоссе.

Боровское шоссе? Где это может быть? Я знал много московских шоссе: Ленинградское, Энтузиастов, Рязанское и еще несколько. Но Боровское? Первый раз встречаю такое название. Какой это район Москвы? И как туда проехать?

Я медленно шел, отыскивая милиционера. Мне нужен был милиционер с полевой сумкой на поясе. Только такой. В первые месяцы моей жизни в Москве мне приходилось часто обращаться к милиционерам, чтобы узнать тот или другой адрес. Я всегда получал нужную справку, когда находил милиционера с сумкой. В ней хранится адресная книга. Там указаны все районы, все улицы, все главные учреждения Москвы. Мне повезло. У первого же милиционера на ремне висела толстая темно-коричневая полевая сумка.

Я подошел, извинился и, представляя себе, как долго будет милиционер переспрашивать меня, а потом копаться в своей книге, отыскивая никому не известное шоссе, спросил:

— Мне нужно узнать, где находится Боровское шоссе. Боровское или БороЕскбе.

— Юго-Западный район, — автоматически и даже не дотрагиваясь до своей сумки, ответил милиционер. — Четвертый троллейбус, автобусы. — сорок седьмой, одиннадцатый и сто одиннадцатый. Ясно?

Он козырнул.

— Ясно, — пробормотал я не очень уверенно и отошел.

«Юго-Западный район», — медленно повторил я про себя, когда остался один. Да, эти слова были мне знакомы. Перед моим отъездом из Москвы они все больше и больше входили в разговорный и газетный обиход. Никто никогда не различал районы Москвы по странам света. Где восточный район? Где северный? Об этом никто не задумывался. Новый район сразу получил географическое название. Так… значит, Юго-Западный…

На автобусе я ехал долго. Последним знакомым мне местом была Большая Калужская; я узнал ее, «продышав» в заиндевевшем окне автобуса маленький островок чистого стекла, Но дальше я уже ничего не узнавал. Автобус мчался мимо занесенных снегом пустырей, недостроенных зданий, огромных фундаментов, — все это я различал урывками в вечернем полумраке сквозь крохотный кружок оттаявшего стекла.

Наконец кондуктор сказала мне, что пора выходить. Я очутился в каком-то странном, незнакомом, строящемся мире. Ничто не напоминало здесь Москву с ее привычными широкими и узкими улочками, обжитыми домами, многочисленными пешеходами. Здесь был будто другой город. Вернее, города еще не было, но он вырастал из занесенной сугробами земли.

Там, где я стоял, на широкой, тоже заваленной снегом дороге, посреди которой автобусы и машины проложили неширокую колею, было темно. Но повсюду вокруг меня устремленные вниз снопы мощных прожекторов вырывали из темноты то угол многоэтажного дома, необлицованного, с пустыми оконными провалами, то бездонные котлованы, то груды кирпича, то рокочущие вереницы грузовиков… Ослепительно яркие вспышки электросварки возникали то вверху, то внизу, справа, слева от меня…

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 65
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Дороги, которые мы выбираем - Александр Чаковский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит