Порхай как бабочка, жаль как пчела - Юлия Флёри

Чуть позже, после получасового молчания, мы спустились вниз, недовольные, неудовлетворённые, но зато вместе. Мама хоть вздохнула спокойно. Весь вечер мы семьёй в полном составе слушали рассказы о приключениях блудного сына, о том, как тяжела жизнь и о том, почему нам не платят за работу. Сказала бы я ему почему, но промолчала, просто не хотела ссориться в первый же день. Мы вообще редко ссорились, наверно оттого, что материально я от Олега никогда не зависела. Своя зарплата есть и не маленькая, так что собственное мнение по поводу его заслуг, могла оставить при себе, он ведь не кормилец. Ближе к ночи, я выдохнула спокойно, Антоша, наслушавшись баек, вырубился прямо за столом, Олег перенёс его в детскую и мы с мамой тут же с кухни рассосались, я так поняла, она тоже подустала от одной и той же информации, преподнесённой под разным ракурсом. И снова наедине с ним, в спальне, и я понимаю, что сказать больше, чем уже сказано мне нечего, мне вообще нечего с ним обсудить. Поздоровались, супружеский долг перенесли на попозже, и всё. Темы для общения закрыты. Такая обстановка напрягала, но, по видимому, только меня, так как Олег без зазрения совести лёг, в одну харю закрутился в общее одеяло, и захрапел ещё до того, как я присоединилась к нему на брачное ложе. Мне пришлось довольствоваться лёгким пледом, небольшим участочком кровати и его храпом, который не прекращался (и когда он пристрастился к этой дурной привычке?).

Утром я не просто пошла на работу, я на неё полетела. Антошу в садик (первый раз в жизни) отвёл Олег, мама старалась сохранять молчание, видела, что я и без неё на нервах. На удивление удачный день, никто не пытается вывести меня из себя. Явно вечерком будет какое-нибудь западло.

В кабинете привычного завала не было, и вообще, меня сегодня все забыли, и тревожить не собирались, квартальный отчёт ещё через два месяца, зарплату я не распределяю, жизнь удалась. Только ближе к одиннадцати часам, раздалась трель служебного телефона.

– Алеся Вадимовна, подойдите на секундочку. – Пропела мне секретарь Маша с ресепшена.

И я послушно вышла, даже в зеркало на себя не посмотрела, разява! Шла вдоль коридора, здоровалась с теми, кого не видела с утра, подошла к Маше и улыбнулась шире, настроение у меня, потому что хорошее.

– К вам тут пришли. – Так же ласково нараспев говорила она и улыбалась куда-то в сторону, я так поняла, моему посетителю.

Обернулась, задержала дыхание, покраснела, как самая приличная девочка на свете и причину такого поведения Машеньки разглядела воочию. «Дима. Дмитрий Анатольевич, как я рада видеть вас» – старалась я выразить всё это своей улыбкой. Показуха чистой воды, ну, не буду же я объяснять каждой Маше, Лене, Наташе, почему я могу быть не рада такому мужчине. Его взгляд горел, как и вчера, я ловила каждое изменение в нём, каждый отблеск и замирала как под гипнозом.

– Дмитрий, здравствуйте. – Громко, пожалуй, даже громче, чем положено произнесла я и протянула ему руку для рукопожатия. А Дима молодец, ничуть не напрягся, сдержанно мне улыбнулся и проявил ответный жест.

– Добрый день.

– Пройдёмте ко мне в кабинет.

– Ведите.

Я очень хотела, чтобы впереди шёл Дима, но он ведь не так глуп, да и типа галантный кавалер – пропустил даму вперёд, будь он неладен вместе со всей своей галантностью. В голове куча мыслей и вопросов, которые останутся без ответов: «Как я выгляжу сзади? Чёрт, что я сегодня одела? Я не очень сильно виляю задницей?» Как ни странно, но только об этом и думала всю дорогу, которая сейчас казалась мне бесконечной, о том, какими судьбами он оказался в моём офисе, сейчас не думалось совершенно. Когда зашли в кабинет, и я закрыла дверь, тут же припала к ней спиной и отдышалась, а Дима присел за соседний от меня стол, который непонятно для кого всегда стоял, но стоял изначально и ни у кого, даже у меня, не возникало вопросов «зачем?».

– Хорошо сыграла.

– Спасибо. Но ты зря пришёл. Олег приехал и…

– Знаю. – Резко перебил Дима. – И я пришёл поговорить.

Он дал мне возможность присесть, взглядом указал это и я села.

– Ты, думаю, заметила, что я ОЧЕНЬ терпеливый человек, но и у моего терпения есть предел и он наступил. Я хочу прояснить: что ты собираешься делать.

– Я ничего не буду менять. Понятно?

– Более чем. – Он продемонстрировал своё недовольство взглядом, который больно бил по моему самолюбию, так и говорил: дура! – Думаю, ты помнишь, как я говорил тебе, что всё довожу до конца?

Он резко поднялся и направился к выходу.

– Что ты собираешься делать? – Прошептала я, думала, не услышит, но он услышал, он ждал этого.

– Закажу его.

Я вытаращила глаза и вцепилась пальцами в подлокотники, а он усмехнулся.

– Шутка.

Подошёл, присел на корточки у моих ног и положил руки на колени. Никакого сексуального подтекста, я не чувствовала волнения от этого прикосновения, но смотрел он всё так же, поглощая моё сознание в огонь своих глаз.

– У тебя вчера не было проблем из-за меня?

– О чём ты?

Он поджал губы и немного склонил голову, разглядывая коленки и немного поглаживая их.

– Я был не слишком нежен с тобой… могли остаться следы…

– Не было проблем. Я одела глухую пижаму и легла спать, если ты об этом.

– Я об этом. Ещё, можно вопрос?

– Можно.

Я чувствовала, как поддаюсь ему, как вслушиваюсь в его голос, мысленно держусь за него обеими руками, только бы не отпустил.

– Ты знала, что он приедет?

– Нет.

Мои глаза наполнялись слезами. Что он хочет этим сказать? Что я специально пришла к нему, переспать перед приездом мужа, так? Да. Так. Именно так он и думает и мне становится больно.

– Мне пора.

– Не приходи больше.

– Не буду.

Когда Дима был в дверях, столкнулся там с дядей Игорем, они окинули друг друга заинтересованными взглядами, но промолчали.

Сучка! Мужа, значит выбрала? Это мы ещё посмотрим. Не видит, наверно, с кем связалась. Не понимает, кто перед ней. Не хочет по-хорошему, сама приползёт, по-плохому!

– Дэн, найди мне должность, любую, главное, чтобы с открытым доступом к наличности.

– По какому поводу гуляем, и кого хочешь устроить?

– Не твои заботы. Чтобы к вечеру место было.

– Дим, что-то случилось?

– Нет. Просто есть вариант склеить одну тёлочку.

– Ладно, – засмеялся Денис, – будет тебе должность, к вечеру будет.

Алеся… Непреступная Алеся. Вертит мной, как хочет. Нашла мальчика на побегушках! Я когда вчера её в дверях увидел, чуть дар речи не потерял, хорошо, что этот мистер Робинсон так отвратительно шепелявит, вернул меня в колею. Разоделась, накрасилась. Для меня? Вряд ли. Просто хотела произвести впечатление, и она это сделала. У меня тут же на неё встал, пришлось отворачиваться, чтобы не спугнуть, не помешал бы лёд, но до кухни ещё нужно дойти. А потом я любовался ей, она смотрела в окно. Я никогда не любовался женщинами, глазел, оценивал, не более того, а с ней всё не так, у Леськи свои правила. Она краснела от каждого моего взгляда, и я знал, о чём думает, боится, что наброшусь, прижму к стенке. Нет, девочка, насиловать тебя в мои планы не входит, сама дашь, когда созреешь. Она всё время спрашивала про телефон… нужен ли он ей? Сомневаюсь… тогда зачем пришла? Потому что тоже хочет, тут и дураку понятно. Понятно и почему упирается: муж, ребёнок… а она слишком маленькая, чтобы грамотно оценить плюсы и сравнить с тем, что есть. Я чувствовал её холодные пальчики, когда она забирала телефон, они дрожали, тоненькие такие, совсем как детские, и очень нежные. Она боялась лишний раз ко мне прикоснуться, словно и не знакомы мы вовсе. Словно не танцевали вместе, не обнимались, контакт приходится налаживать заново. Всё-таки перерыв в отношениях был слишком большой. Но, с другой стороны – это другое, и мы оба это понимаем. Тогда я обещал ей, что не трону, а потом был поцелуй, не такой, как она заслуживает, но я не сдержался, как дурак бегаю за ней, баб игнорирую, которые и без приглашения на шею вешаются, а мне, настоящего подавай. Старею! И у самого сердце замирает, когда она рядом, не знаю, что говорить и что делать. Она сказала, что ей пора, что ж, иди, если так торопишься. Я шёл за ней следом и обещал себе, что не трону, если сама не попросит. Нет, конечно, понимал, что подобных слов от неё не дождёшься, но мне и не надо слов, одного взгляда хватит, маленькой искры, перемены в её настроении будет достаточно. И когда она обернулась, что-то подобное я уловил. Тут же захотелось взять её, прямо в коридоре, без прелюдий и уговоров. Кто мне помешает?.. Только не она. И я не ошибся, Леська отвечала, да как! Так, что у меня челюсть сводило от безумия, от страсти, своей и её. И тело её трепетало в моих руках, и она хотела большего, немедленно, меня хотела, не его. Когда в спальне оказались, я уже себя не помнил, в голове ни капельки крови не осталось, вся в животе пульсировала. Трахнуть её хотелось, так, чтобы запомнила меня, чтобы больше ни о ком не думала. А она только задницу свою оттопыривает, ко мне жмётся, за это и получила. Шлепок оказался слишком сильный, малышка забилась в испуге. Передумала – поздно, дорогая. Я редко бываю грубым с женщинами, по крайней мере, без их особого пожелания, но с ней хотелось именно грубо, сам не понимаю, почему. Вроде и маленькая такая, и нежная, но с моим напором справилась, значит и дальше выдержит. Я ждал слишком долго, а она дразнила, хотела, но в руки не давалась, а теперь не может отказать. И я понял, что ей нравится именно так, как я могу ей это предложить, нежно, и, в то же время, грубо, дерзко, так, чтобы металась подо мной и хватала воздух. А когда моя шалунья проявила себя, залезла ко мне в штаны, о-о, такого я от неё не ожидал, не в первый раз, точно. И пальцы её длинные, сжали член уверенно, ловко, и не скажешь, что так долго ломалась, и губу свою прикусила от удовольствия. Меня это завело, я хотел сорвать с неё одежду, но это непросто, и у кого она взяла эти джинсы?! Её пальчики скользили вверх-вниз, сжимая меня всё сильнее, и я рычал и сходил с ума, недаром говорят, что запретный плод сладок, и она сладкая. И будет моя! Всё испортил мистер Робинсон, педант чёртов, сказал же ему, через час перезвонить, не доходит. И не ответить я не мог. Хотел её, но ушёл, а она говорила «нет», но я и не думал, что сбежит. Правильная девочка, думает, что если контакта не было, так это не измена? Да только то, как она стонала и извивалась в ответ на мои прикосновения – это уже измена, полная и безоговорочная, я бы свою жену убил за это. Вдруг подумалось, что я хотел бы, чтобы она была рядом, именно как жена, чтобы только моя. Вернулся в комнату, а её и след простыл. Звоню – она молчит, слышу ведь, что плачет, глупая. Потом домой к ней приехал, хорошо, что не зашёл, а позвонил.