Спящие Дубравы - Вячеслав Шторм

Отсмеявшись, я обратился к Римбольду:

– И все-таки, что за идея?

– Да проще простого! Вы мне помогаете с моей миссией, а я вам – с вашей.

– Идет!

И четыре ладони легли одна на другую, скрепляя наш договор.

Глава XII

Римбольда, за неимением места в нашей каюте, пришлось-таки поселить в кубрике. Естественно, исконные обитатели всячески подшучивали над своей вчерашней жертвой, но только первые две ночи. Когда борода гнома в очередной раз оказалась завязана хитрым морским узлом, я не выдержал и поговорил по душам с наиболее рьяными шутниками. После этого они рассудили, что «козявка» не стоит того, чтобы зарабатывать из-за нее синяки и вывихи, и Римбольда оставили в покое. Если раньше гном просто меня уважал и побаивался, то теперь его чувство переросло в пылкое обожание. Это, впрочем, совсем не мешало ему время от времени отпускать по моему адресу такие высказывания, что и Бон краснел. С другой стороны, я тоже привязался к бородатому брюзге, да к тому же, как я уже имел честь сообщить, у меня добрый и отходчивый характер.

А сам Римбольд по-настоящему сдружился с нашим игроком, чего и следовало ожидать. Родственные души тянутся друг к другу, а я в жизни не видел двух таких разных типов, настолько похожих по характеру. Посему я проводил большую часть времени в обществе Глорианны (и не могу сказать, что мне было скучно), а эти двое дни напролет пытались перещеголять друг друга в изящных подколах и изощренном хамстве. На мой вкус, Бону это удавалось несколько лучше, но и Римбольд был далеко не лыком шит. Сам-то я человек простой, много слов не люблю, поскольку предпочитаю дело любой болтовне, но наблюдать за этой парой было одно удовольствие. Мы с Глори частенько садились рядом и слушали их увлеченную незлобивую перебранку, обычно звучащую примерно так:

– Вы просто неуклюжие неряхи, бездари и лоботрясы, варвары и гонители всего того, чего по собственной отсталости и скудоумию не способны воспринять, не говоря уж об истинной красоте…

– Вот только не надо о красоте! Извратили на свой вкус это понятие, а теперь всем его в морду тычете? Сначала наступите на живую лилию и даже этого не заметите, а потом пойдете пускать слюни над каким-нибудь хризолитом! Да и вообще: что за интерес всю жизнь суетиться, копить неизвестно для чего и мести бородами бесконечные пещеры! У вас и в головах-то, небось, вместо мозгов сплошная каменная пыль…

И так далее, и в том же духе.

Плавание продолжалось девять дней. Не скажу, что это были лучшие дни в моей жизни, но худшими их назвать тоже язык не поворачивается. Время просто шло своим чередом, без скачков и пауз. Самым запомнившимся всем событием была грандиозная рыбалка, которую мы вместе с командой устроили на шестой день плавания. Стоял мертвый штиль, солнышко по мере нашего продвижения на юг шпарило все ощутимее, и клев был просто сумасшедший. Поскольку ловили все и на все, что нашлось, у нас сам собой появился рыбный стол. Вот тут-то все и возблагодарили судьбу, что на борту находятся наши четвероногие помощники, а то провонял бы «Любимец» тухлой рыбой от трюма до «вороньего гнезда». Как я уже упоминал, драконозавр, к счастью для себя и своего владельца, готов с равным удовольствием поглощать что угодно, лишь бы в этом «чем-то» содержалось хоть немного питательных веществ. Одним словом, все зверюшки здорово закусили, а жадина-Изверг настолько обожрался, что стал напоминать надутый бычий пузырь, к которому зачем-то пришили лапы, хвост и голову. Да, кстати, морда этой самой головы излучала прямо-таки неземное блаженство…

А вообще, делать было особенно нечего, – мы беседовали, все лучше узнавая друг друга, да время от времени играли в карты, кости и так далее. Вот где пригодились знания профессионального игрока Бона. По прошествии этих девяти дней я, конечно, не знал сотни с чем-то там игр, но отличать «троллиное каре» от «полного дракона», по крайней мере, научился. Как заверил меня наш наставник, в случае чего с голода я не умру. Что ж, и то хлеб.

Но настал, наконец, день, когда нам с великой помпой объявили, что «Любимец» скоро пристанет к берегу. Точнее, это было скорее утро, причем – раннее, но на преждевременную побудку никто (включая гнома, что крайне странно) не жаловался. Наоборот, на всех без исключения лицах была написана такая откровенная радость, будто мы не подошли к очередному этапу поисков, а уже благополучно их завершили. Оно и понятно: хотя, к счастью, морской болезнью никто из нашей четверки не страдал, сидеть на корабле, где от тебя ничего не зависит и практически нечем заняться, вряд ли кому-то понравилось.

Разумеется, разбудил нас лично К’ров, и вовсе не по доброте душевной. Бедолагу, судя по всему, все эти дни заботило только одно – получит ли он обещанную вторую половину денег. Интересно, что бы он предпринял, если бы мы отказались платить?

Но, как бы там ни было, Глори расплатилась сполна. Сияющий, как начищенный медный горшок, капитан принялся командовать с удвоенной энергией, так что через каких-нибудь пару часов «Любимец» уже швартовался у причала Миклошева Гая. Сам капитан пожелал лично нас проводить и пожелать счастливого пути.

– Я бываю тут достаточно часто, – на прощание заметил он. – Так что если… то есть, я хотел сказать, когда будете возвращаться, поспрашивайте в порту. Вы не подумайте, что я набиваюсь, но сами знаете – моряки…

– Народ суеверный! – хором закончили мы. Естественно, кроме Римбольда, который пробурчал под нос «хамы».

Капитана, судя по всему, весьма удивила такая сообразительность «жалких сухопутных крыс». Нет, все-таки моряки – народ не только суеверный, но и безобразно заносчивый.

– Вот именно, – подтвердил К’ров. – А одно из старейших морских суеверий гласит: любое приключение лучше завершать в той же компании, в которой оно начиналось. Понимаете, о чем я толкую?

Честно говоря, по поводу правомерности такого высказывания я несколько сомневался. Ибо в случае со мной, следуя к’ровской логике, приключение следовало бы заканчивать в компании Малыша Черча и его постоянных клиентов. Ах да, еще нашего таинственного незнакомца в хламиде. Впрочем, что-то мне подсказывало, что с ним нам еще предстоит встретиться. Как бы то ни было, своими взглядами я делиться не спешил. А вот Римбольд, как оказалось, напротив, стремился высказаться.

– Прекрасно понимаем! – важно, без малейшего намека на недавнюю робость, ответствовал он. – Вас просто коробит при мысли о том, что мы выберем другой корабль, и вы не получите наших денег. Между прочем, порядочные бизнесмены делают постоянным клиентам скидки.

В ответ на этот наглый выпад К'ров демонстративно сжал и разжал кулачищи (представив, должно быть, что в них шея гнома) и прорычал:

– Я тебе сейчас сделаю скидку, козявка! С крыши маяка. За год не соберешься!

Услышав угрозу и будучи уверен, что моряк из той породы людей, которые обычно выполняют обещанное, Римбольд шустро юркнул за мою спину. Оказавшись, таким образом, в сравнительной безопасности, он тихо огрызнулся: «Бе-бе-бе!» и показал капитану кукиш.

– Поверьте, мы ни сколько не сомневаемся в искренности вашего предложения. И, разумеется, воспользуемся им при случае, – поспешила заверить К’рова Глори.

– Верю, верю, – отмахнулся тот, как мне показалось, весьма польщенный. – И что бы там не верещала эта блоха, я буду чертовски рад, чтоб мне утонуть!

– Ага, и побыстрее! – буркнул себе под нос Римбольд.

После непродолжительной паузы капитан решительно пожал нам руки и отправился обратно на корабль. Мы же принялись навьючивать драконозавров, но вскоре послышался зычный голос:

– Э-эй!

К’ров, уже стоя на борту «Любимца», сложил ладони рупором и прокричал:

– Последний совет. Не верьте бородатому пеньку, а лучше всего – утопите его в ближайшем болоте!

В ответ окончательно осмелевший из-за расстояния между ними Римбольд, заорал что есть мочи:

– Даже не мечтай, овцебык недоенный! Уматывай, покуда цел!..

– Ладно, воитель, не голоси, а то в ушах звенит, – прервал разошедшегося гнома Бон. – Ты что, не видишь, что и так до полусмерти перепугал этого достойного человека? Вон, тут же в трюм спрятался!

Мы все дружно расхохотались; Римбольд боевито тряхнул бородой:

– А что, кто-то здесь с этим не согласен?

И поскольку эта риторическая перчатка так и не была поднята, гном заносчиво одернул свой кафтан и подвел итог:

– «Против» никто сказать не в силах, а стало быть, приговор окончателен и обжалованию не подлежит!

– Если господин судья позволит, то заседание мы отложим на потом, ввиду неотложности некоего дела!

Естественно, так ловко сдвинуть колпак на нос хвастуну мог только Бон. Подмигнув нам с Глорианной, парень добавил: