Пятая Космическая - Вячеслав Шалыгин

7. Июль 2290 г., Ганимед – орбита Юпитера.

Ганимед сдали. Это можно было сказать с полной уверенностью. Жалкие остатки Спецдивизии полицейской армии «Беркут» не могли ничего изменить. Рейнджеры окружили «беркутов», накрыли тяжелой крышкой и теперь варили на медленном огне. Марсианские генералы решили не рисковать и отказались от решительного штурма территории машиностроительного завода – последнего анклава Федерации на планете. Они просто вывели на прямую наводку танковую бригаду и несколько дивизионов самоходных плазморакетных установок и приказали сровнять заводские корпуса с грунтом. А с воздуха завод атаковали еще две или три эскадрильи авиадестроеров. Выжить в этом огненном котле было почти невозможно, однако «беркуты» умело пользовались этим «почти» и не сдавались. Впрочем, сдаваться им никто и не предлагал. После Лидии марсианский Генштаб разослал в войска короткий и жесткий приказ: «Пленных не брать». Земляне о таком приказе не знали, но понимали, что шансов выжить нет в любом случае. Все, что им оставалось – драться до последнего солдата и патрона.

Лейтенант Казаков проверил боезапас. Винтовка была разряжена, а найти новый аккумулятор в этих развалинах не представлялось возможным. Оставалось воспользоваться резервным офицерским оружием – «зверем». Компактный, но мощный «пороховик», производства земной компании «Хеклер-Кох», еще сто лет назад стал всего лишь ритуальным оружием, вроде флотского кортика, но так и не вышел из обращения. Более того, специальные подразделения частенько использовали «хеклеры» в секретных операциях, поскольку это оружие нельзя было засечь сканерами и приборами электронной разведки – первейшими сторожевыми псами любого военного объекта, а по точности и дальности прицельной стрельбы «звери» ничуть не уступали лучевому оружию. Кроме того, пули «зверя» обладали фантастической пробивной силой и тройным эффективным действием: бронебойным, зажигательным и разрывным. Куда там лучевым винтовкам. В общем, если бы не дешевизна лучевых винтовок и боекомплекта к ним – обычных биомембранных аккумуляторов, перезаряжаемых от электросети, «хеклеры» ни за что не ушли бы со сцены.

Казаков снял пистолет с предохранителя. К «зверю» прилагалось лишь три брикета-магазина страшно дорогих безгильзовых патронов, в сумме почти полторы сотни выстрелов. Если стрелять одиночными или в режиме «semiauto», очередями по три патрона, продержаться можно не меньше получаса. Полчаса до смерти. Звучит устрашающе, но почему-то не пугает. Словно перегорел внутри предохранитель, что запускает механизм страха, и боевая цепь замкнулась напрямую. Только работа. Тяжелая, кровавая, мужская, оплата сдельная. А в финале премия – смерть в бою, с оружием в руках.

Лейтенант выполз из укрытия под бетонной балкой, съехал на животе в воронку, и осторожно выглянув, осмотрел свой новый участок обороны. Тактическое чутье лейтенанта не обмануло. Танки перестали обрабатывать этот сектор не случайно. Для прорыва пехоты тут было самое удачное место. Почти ровная земля и узкий, но свободный коридор между двумя высокими завалами. На военном языке – дефиле. Для атаки в полный рост целым батальоном местечко невыгодное, но если незаметно пробраться, рассредоточиться по относительно целой площади сразу за проходом, а потом провести через эту щель десяток бронемашин, можно отрезать пятый и седьмой цеха от центрального комплекса. Вполне грамотный ход. Одна проблема для атакующих – эта щель настоящие Фермопилы. При желании удержать ее сможет даже одно отделение.

Казаков поднял оружие и взглянул в окуляр такого же архаичного, как и сам «зверь», оптического прицела. Марсиане подкрадывались почти неслышно, но в грохоте взрывов это было неудивительно. Пока на эту сторону дефиле перебрались лишь трое рейнджеров, во главе с лейтенантом, но еще с десяток ползли по коридору, умело используя многочисленные неровности рельефа в качестве прикрытия.

Да, остановить их можно запросто, одним отделением, вот только, где его взять? В распоряжении Казакова остались только двое бойцов, да и те ограниченно годные: один раненый, другой контуженный. Оба залегли в развалинах, чуть выше, прикрывая лейтенанта. С таким личным составом много не навоюешь, но выхода все равно нет.

Лейтенант бросил короткий взгляд влево, оценивая следующую огневую позицию. Сверху она выглядела иначе, но Казаков не забраковал ее и при ближайшем рассмотрении. Следовало бы дождаться, когда в зоне эффективного огня окажутся все бойцы передовой группы, но соблазн был слишком велик – в прицеле маячила спина вражеского лейтенанта. Три одиночных и в другую воронку.

Выглянув из нового укрытия, Казаков понял, что даже слегка перестраховался. «Зверь» работал бесшумно и без вспышек, электронные и тепловые прицелы его также не видели. То есть двоих убитых и одного тяжелораненого марсиане должны были воспринять, как божью кару. Но рейнджеры не были суеверны. По характеру нанесенных товарищам ранений они сразу же определили, что на охотничью тропу вышел «зверь». Те, кто крался по коридору, расползлись по воронкам, а двое застрявших на выходе укрылись за поваленным бетонным столбом – символическим для «зверской» пули препятствием.

Казаков поборол желание уничтожить авангард. Раскрывать позицию из-за двоих солдат было невыгодно. Если бы там залегли офицеры, другое дело. Лейтенант затаился в ожидании. Пусть решат, что это был случайный стрелок. Пусть выползут из воронок и войдут в зону.

В просвете коридора мелькнули какие-то тени. Казаков не успел понять, что ему показалось подозрительным в очертаниях промелькнувших силуэтов, а подсознание уже скомандовало телу «полный назад». Лейтенант задержался на секунду, щелкнул переводчиком огня, дал короткую очередь по укрытию авангарда, затем сполз на дно воронки и нырнул в канаву, ведущую прямиком в подвал пятого цеха. Пропетляв с минуту по его лабиринтам, он выбрался с другой стороны здания и поднялся по превратившейся в осыпь стене на второй этаж. Бойцы уже были на условленном месте.

– Пять – ноль, господин лейтенант, – срывающимся голосом доложил контуженый старшина Хренов. – Они плазмиты подогнали, прямо с той стороны через щель шарахнули. Там, где вы сидели, теперь все кипит.

– Вовремя вы отошли, – хрипло добавил раненый боец.

– Я так и понял, что они орудия подтаскивают. Быстро соображают. Минут пятнадцать там будет полыхать. – Лейтенант устало сел на выступающую из-под мусора кладку. – Можем перекурить.

– А?! – Оглохший Хренов никак не мог подобрать тональность и орал, как под артобстрелом. – В ушах шумит...

Казаков пояснил распоряжение жестом.

– А! Кончились! – старшина с сожалением похлопал по карману. – Крольчек, у тебя есть курить?!

– «Шванка». – Раненый покосился на лейтенанта.

Хренов опять не расслышал, но по виноватому взгляду Крольчека угадал, что предлагает рядовой.

– Эту дрянь сам кури. – Он покачал головой. – Чокнутые вы там, на Титане. Травитесь почем зря.

– У нас табак не растет. – Крольчек не обиделся. – Конопля тоже. Разрешите, господин лейтенант?

– Травись, – кивнул Казаков. – Нам теперь все разрешено.

– Связь не восстановилась?! – отмахиваясь от едкого дыма «шванки», спросил старшина. – Никто к нам пробиться не желает?!

– Нет. – Лейтенант невольно бросил взгляд на низкое дымное небо. – Полчаса назад говорил с Шевалье. Судя по перехватам, поблизости не осталось ни одного нашего корабля. Армия Накано пока держится, но ее прижали к Европе и Каллисто. Они не помогут, а с Земли сюда никто не прилетит. Не до нас.

– Так что же, выходит, п...ц нам? – уныло спросил Крольчек.

– Выражения! – Строго проронил Казаков. – Пока есть силы, будем партизанить, а там посмотрим.

– Я читал... в детстве. – Хренов снял шлем и почесал макушку. – Во Вторую мировую в этом... Волгограде тоже вот так, в заводских развалинах русские полгода продержались или даже больше.

– В Сталинграде.

– А, ну да... А в крепости одной мужик вообще год в одиночку провоевал. Выползет из подвалов, шлепнет немца и назад. Один раз в самого Гитлера чуть не стрельнул.

– Про крепость это художественная книжка, – возразил лейтенант. – Я тоже читал, на архивном портале. А про Сталинградский тракторный завод – правда. Так и не взяли немцы тот город, сколько ни старались.

– И много русских в том городе уцелело? – вздохнул Крольчек.

– На, взбодрись! – Хренов вынул из-за пазухи плоскую фляжку и протянул рядовому. – А то одна унылость от твоей «шванки». И не бзди, продержимся!

– Продержимся... – Рядовой закашлялся, морщась от боли. – А жрать чего будем?

– Пей, говорю!

– Водка?

– Виски. Трофей.

Взять фляжку Крольчек не успел. В небе загрохотало, и едва не на головы «беркутам» спикировал горящий авиадестроер. Он рухнул метрах в ста от цеха, взметнув гигантский столб пыли и мусора. Когда пыль осела, а дым немного развеялся, спецназовцы осторожно выглянули из укрытия. В небе что-то происходило, но что конкретно – сквозь дымовую завесу было не разобрать.