Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа - Кристин Гасбарре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
#Между собой они решили, что я не могу себе позволить присоединиться к ним.
Мало кто из нас был близок с Бронфманами. Примерно в то время я посещала новый тренинг по продажам в доме Нэнси в предместье Олбани вместе с группой из двенадцати человек. Там я заметила, что Клэр каждый раз поднимает руку, чтобы задать вопрос о стратегиях продаж, и так боготворит Кита, что становилось очевидно: она влюблена в него. Он вяло кивал, пока она хвалила его гений, словно говоря: «Да, да, ты права. Я такой, я гениальный. Молодец, что заметила». Нам было запрещено сплетничать или обсуждать других членов команды, так что я сопротивлялась желанию встретиться с взглядом Лорен, но заметила, что она молча прикусывает щеку.
Моя приверженность компании помогла мне побороть желание уйти, когда ситуация становилась тяжелее. А практика философии «настойчивости» Кита или полного принятия практики на ежедневной основе, стала естественной частью моего подхода к выполнению любого задания и изменению поведения. Идея состоит в том, что вы посвящаете себя изучению навыка или новой привычки – например, испанскому языку или физическим упражнениям – минимум на тридцать дней (практика, которой как я потом узнаю, обучают во многих книгах по саморазвитию и на семинарах). Я много раз использовала технику
«настойчивости», но теперь работала над навыками продаж, чтобы научиться самой проводить вступление и не полагаться на Марка Висенте.
Однажды, примерно в это время, нас внезапно отправили в Олбани на тренинг, где все тренеры-практики могли воспользоваться необычайной привилегией: узнать о новой «вступительной речи» от самого Кита. Он начал обучать нас, как звучать убедительнее в наших презентациях, выбирая театральные жесты и используя определенную интонацию и длинные паузы. Некоторые из моих коллег вставали по одному перед группой и повторяли сценарий, который мы разрабатывали и изучали всю неделю. «Повеселимся?» – начинали они, как нас и учили, а потом пускались в произнесение речи. Кит критиковал каждого из продажников в нескольких словах или говорил что-то вроде: «Достойно, присаживайся». Но когда он вызвал меня произнести вступление, все было иначе.
– Повеселимся? – спросила я группу.
Кит мгновенно прервал меня, словно нетерпеливый режиссер во время съемок.
– Повеселимся? Повеселимся?
Нэнси недавно поработала над личным стилем Кита. Он избавился от библейской длины волос до воротника и стал похож на человека, работающего в офисе. Он также поменял своим устаревшие очки с квадратной оправой на круглую и теперь напоминал Стива Джобса –
и вместо рубашек-поло, на которых под мышками нередко виднелись мокрые пятна, он начал выбирать кашемировые свитера с V-образным вырезом и ослепительно-белой футболкой под ним. Кит теперь выглядел как человек, управляющий крупной компанией.
– Ну давай же, – пожурил он меня. – Скажи нам: мы повеселимся!
Я почувствовала, как над верхней губой выступает пот, но не могла предсказать, что произойдет в следующие полчаса. Кит наказал меня в пример другим, заставив повторять новый сценарий перед друзьями и высшим руководством. Он вел себя как армейский сержант. В тот день и в той группе я была единственной профессиональной актрисой, но его насмешки над моим выступлением заставили меня почувствовать, что только меня так тщательно проверяют, тестируют, и только я не освоила новый формат вступления. Я ужасно смутилась, стоя перед группой, а Кит достал колоду карт и использовал меня в качестве ассистента волшебника, чтобы показать фокус.
– Ладно, – сказал он, словно пожалев меня. – Иди сюда. Выбери карту.
На мгновение я остановилась, наконец подошла к нему и аккуратно вытащила карту из колоды. После нескольких раундов успешного отгадывания выбранных мною карт, Кит сказал группе, что ему удавалось определить, какую
карту я вытянула просто по тому, как я держала ее в руке.
– Выбери еще одну. Ты доверяешь мне?
Я замерла.
– Да… – На видео это слово звучит неуверенно, словно тихий вопрос.
Он велел мне подойти ближе. Я осторожно сделала шаг вперед и выбрала другую карту, словно боялась, что из коробки с выскакивающей фигуркой выпрыгнет что-то страшное.
Для карточного трюка было не время и не место, по крайней мере мне так казалось. Десять лет спустя, просматривая видео всего разговора (Кит тогда настоял на записи), я вижу, насколько настороженной выгляжу. Сложила руки на груди, держусь на заметном расстоянии, пока он снова не говорит мне приблизиться. Долгое время на протяжении этого общения я стояла, откинувшись назад на одной пятке, словно подсознательно пыталась отодвинуться от него так, чтобы он этого не заметил. Положение нижней части моего тела на видео показывает, что еще до того, как я это осознала, одна моя нога была в этой компании, другая снаружи.
Примерно через час этой непонятной игры он наконец отпустил меня, позволив сесть обратно на диван к Нэнси и друзьям, одарив при этом чуть ли не единственным комплиментом за все двенадцать лет работы в компании.
– Хорошая работа, – сказал он.
Мои коллеги смотрели на нас, словно желая оказаться на моем вместе и в то же время радуясь, что это не так. Все завидовали человеку, завладевшим вниманием Кита.
– Не могу поверить, что ты это сделала, – шептали мне позже некоторые из друзей. – Я бы не справилась с заданием, стоя перед всеми. Ты очень храбрая.
Я стояла лицом к лицу с Китом, готовая провалиться сквозь землю. Так мне было страшно…
Десять лет спустя я понимаю, что таким образом он пытался запугать меня и заставить подчиняться. Это детский подход, примерно, как маленький мальчик в начальной школе обзывает девочку, пытаясь привлечь ее внимание. Сегодня, в наши дни в методах НЛП специалисты по пикапу называют это «неггинг».
Было известно, что
