Альфонс ошибается однажды - Маргарита Южина

– Мы с вами встретимся позже, – очаровательно улыбнулась Багирову Ляна, и тому ничего не оставалось делать, как смиренно склонить голову и податься восвояси. – Ну и как? – постаралась быть спокойной Лянка. – Наплясалась?

– Ой, это что-то! – задыхалась от впечатлений подруга. – Наши мужики там такой класс показывают! Представляешь – меня увидели, так обрадовались! У них сразу морды в два раза длиннее стали! А потом как давай радоваться! Меня облапили, давай крутить! Степка говорит: «А вы здесь как?» Я ему: «Случайно! Решили отдохнуть! Теперь вместе отдыхать будем!» А он, паразит, только захохотал, обрадовался, значит. А их девчонки… Нет, Лянка, ты видела, сколько вокруг них теток вьется? Ну просто ужас какой-то! Одна так и вообще – прыгнула на шею Корнееву и даже ножками дрыгает! Вон та, видишь, к нему за столик мостится… Ну повернись же, Лян! Нет, ну как вешается!

– Я тебе верю, – кивнула Лянка. – А он?

– А чего он… он не вешается, – пожала плечами Милочка, не переставая наблюдать за тем, что делается за столиком друзей. – И вообще, я больше на Васяткина смотрю. За ним тоже девицы ужом вьются, но за Корнеевым… О! Смотри-смотри! Опять на Корнееве висит! Пуп голый, а пирсинг самый дешевый! И красилась, будто граффити выводила, ужас! Ой, Лян, а Степка Васяткин меня к себе так вот прижал… Лян, ну смотри же ты! Прижал и говорит: «Ну все, теперь не отвертишься! Выдашь нам расчет как миленькая!» Ой, ну шутник такой!…Лян, ну пойдем, а? Ну чего кочками-то сидеть?

– Не хочу… – поморщилась Лянка. – Я здесь посижу… кочкой…

Честно говоря, ее неприятно задело, что Милка прибежала к столику одна. Парни могли бы обрадоваться по-настоящему и прийти сами. Или к себе пригласить. А не пригласили. Милка бы обязательно рассказала. Ну что ж, будем действовать по-другому.

Теперь заиграла медленная музыка, и Ляна повернулась к танцующим лицом. Она хорошо видела, как, не дожидаясь приглашения, Милочка ухватилась за Васяткина и теперь качалась с ним под романтическую мелодию. Корнеев танцевал с какой-то высокой, худенькой девушкой с пепельными волосами. Девушка была хороша, но… но Лянка была лучше. Сегодня она была восхитительна и знала это. Она всегда была великолепна, но сегодня особенно. Вечерний макияж сделал из нее просто роковую красавицу. Возле нее уже толкались четверо мужчин, желая пригласить на танец. Конечно же, она им отказала. И теперь сидела и открыто смотрела на танцующего Корнеева. Она была прекрасна и могла себе позволить открыто его разглядывать. Она даже не разглядывала, а… пыталась говорить глазами. И смотрела вовсе не вызывающе, а… будто бы сожалея о чем-то. Ну, вроде как она очень хотела, но судьба распорядилась, все дела, не срослось, а как жаль, а ведь она мечтала только о нем, да не случилось, какая печаль… Очень интересный ход. Мужчины на такой взгляд покупаются мгновенно. И вот когда он купится, когда решит показать, что еще не все потеряно, что он тоже мечтал только о Лянке, и вот сейчас самое время все исправить, и он даже сделает первые шаги к своему счастью… вот тогда можно будет усмехнуться и уйти с другим. Чтобы знал, как возле этой Даши порхать и называть Лянку резиновой куклой!

Но Корнеев вел себя не так, как задумала Лянка. Он заметил, как она на него смотрит, но вовсе не стал отводить глаз. Сначала он и не понял, что идет такой важный эксперимент, и не понимал бы дальше! Но видно, что-то сообразил, потому что теперь он смотрел на Лянку с ехидной насмешкой, и эта насмешка была у него не на губах, а где-то там, глубоко во взгляде. Будто бы он все ее планы разгадал! Будто бы ему и вовсе плевать на нее, на Лянку, будто бы он даже издевается над ее чувствами и всеми экспериментами, гад!

Он что-то шептал на ухо своей партнерше, та смеялась, утыкаясь ему в плечо, а он был с ней озорным мальчишкой – наверняка рассказывал какие-то анекдоты… а потом он снова встречался глазами с Лянкой, и снова злые чертики в его зрачках откровенно над ней смеялись.

Неужели с этим человеком они вместе сидели в детском грузовике? И Корнеев ли приглашал ее в ресторан? И ведь было же время, когда он просто пожирал ее глазами, Лянка помнит. И о чем она тогда думала? О Дане? Какой ужас.

А вечер уже плавно перерос в ночь и грозился перейти в утро. Прибегала и о чем-то щебетала Милочка, а Лянка так и не могла победить Корнеева в этом поединке взглядов – каждый танец она не отрывала от него своих глаз и каждый раз он отвечал ей холодными, надменными чертиками.

– Ляночка, пойдемте, выйдем на палубу, – прозвучал вдруг рядом голос Багирова.

И когда это она успела ему сообщить свое имя?

– Пойдемте, – вдруг поднялась она.

Сейчас надо было уйти. Еще не хватало, чтобы Корнеев ушел первым с какой-нибудь выдрой!

– Вы поразительно похожи на мою жену в дни ее молодости, – не умолкал возле уха кавалер. – Я своей Лидочке так прямо и сказал! Она не верит! Не откажите в любезности, пройдемте к ней в каюту, она себя неважно чувствует, я покажу ей, какая она была красотка!

Лянка что-то мило щебетала в ответ и направлялась к выходу. На палубе они на минуту задержались и… Ха!!! Вот так-то!!! Знай наших! Лянка чуть не заверещала от восторга – Корнеев вышел следом!

Однако за ним тут же выскочила девчонка… та, с голым пупом, и с криками стала хватать парня за руку. Корнеев не успел к ней даже обернуться, как девчонка отчего-то скинула коротенький топик, сверкнула худеньким плоскогрудым тельцем, быстро вскочила на тоненькие перила теплохода и… сиганула в воду!!!

Тут же, не раздумывая, за ней прыгнул Корнеев. И будто вместе с ним сердце Лянки ухнуло в черную, ледяную воду.

Откуда-то набежали люди, раздавались крики, маты:

– Да твою-то мать!

– Молодняк совсем перепился!

– Да на берег их, на хрен!

Суетились какие-то матросы, наряженные совсем не так празднично, как обслуживающий персонал. Вниз полетели спасательные круги, какие-то веревки. К тому же у глупенькой девочки оказались довольно крутые родители – на палубу выскочил дядька в темном пиджаке, крикнул: «Держись, дочка! За этого кабана держись!», а рядом с ним покрутились двое-трое парней и бросились в воду, наверняка по настоятельной просьбе босса.

А в воде Корнеев уже ухватил девчонку и теперь гладил ее по волосам, пытаясь поймать веревочную лестницу. Девица же бесстыдно прижималась к нему голым телом, тыкалась губами в его щеку и что-то там обиженно гундосила.

– Да, с чувствами у деток беда, – проговорил рядом с Лянкой Багиров.

– Ой! Лян! – уже верещала рядом неизвестно откуда взявшаяся Милка. – Нет, ты посмотри, что делается! Вот это стра-а-асть!!!

– Это водка, Мила, – презрительно фыркнула Лянка и обернулась к Багирову: – Вы не против, если мы… пройдем к вам в каюту завтра?