Паладин с дробовиком - Даниил Дьяченко

А сейчас мы находили в моём доме, мама пошла спать, так как на дворе уже поздний вечер, а я и Лила сидели на кухни пили ягодный морс и обсуждали прошедший день, она кстати стала заниматься стрельбой из лука, из ружья она не захотела, говорит что оно слишком громкое. А про то что она сильно выросла я вообще молчу, и что самое интересное её бивни, точнее их отсутствие, обычно в этом возрасте у троллей уже начинают расти бивни, а у её лишь не большие клыки которая она спокойно прячет под губами. Вообще я читал книгу в ордене посвящённую троллям, там было там одно интересное наблюдение, что тролли по мимо высокой живучести могут отлично приспосабливаться к окружению, например менять оттенок кожи на более подходящий в условиях их нынешнего пребывания, не сразу, но за два три поколения и он смениться, взять например ледяных троллей, их цвет кожи более светлый, и помимо сопротивлению холоду они также становятся незаметны в условиях вечной мерзлоты, а в вечно сырых и жарких джунглях они уже имеют более зеленоватый оттенок. А тут у нас вполне обычный климат, и Лила как то даже не выделяется на фоне живущих тут людей, хотя как не странно но зимой её цвет кожи становится чуточку светлее.

— Ну пап, я серьёзно, почему именно паладином? — спросила меня Лила.

— А кто сказал что я шучу? — и продолжил улыбаться.

Мне всегда нравилось с ней проводить время, учить её чему-то, рассказывать истории И просто говорит «не о чем», с Лилой мы очень близки и у её нет секретов от меня… в отличие от меня, хотя я всё же ей рассказываю о Семëне…

— Лила ты же понимаешь что уже пора спать?

— Ну пап, ещё же рано, да и я уже не маленькая.

Что она не маленькая я заметил, вымахала так что через пару лет меня догонит.

— Лила… — стараюсь сделать грозный голос, но выходит так себе, да и с ней я не могу быть строгим, но и она слушает меня прекрасно, хоть и порою ворчит, но скорее для вида.

— Ладно… но ты же продолжишь рассказывать сказку?

— Так ты же не маленькая?

— Ради сказки я всегда буду маленькой!

— Хех, ладно, иди в комнату, переодевайся и ложись в кровать, я сейчас подойду.

Она встала из-за стала и пошла на верх. Я же остался сидеть и думать. А произойдёт ли всё к чему я готовлюсь? А что если моё вмешательство сделает хуже? А что если…

Я тряхнул головой стараясь выкинуть не нужные мысли, буду делать что смогу, как бы я не хотел жить мирно, но мне совесть не позволит жить если я кину кучу людей умирать, я прекрасно понимаю что всех не спасти, но это не значит что не нужно к этому стремится. НУЖНО и НАДО! Но тем не менее все подготовки завершены. И как говорил наш лейтенант в армии, что самое страшное на войне это ожидание боя, это страшнее чем сам бой, и теперь я это осознаю в полной мере. Так ладно пора идти к Лиле.

Подхожу к её комнате и стучу в дверь.

— Можешь заходить — раздалось из-за двери.

Захожу к ней в комнату, беру с угла деревянный табурет ставлю возле её кровати и присаживаюсь, она уже под тёплым одеялом и сидит в полном ожидании истории.

— Так и какую сегодня тебе сказку рассказать?

— Ты ещё ту не до рассказал, про Семёна.

— Хм, напомни мне где мы остановились?

Да, я рассказываю о себе, о своей прошлой жизни. Давно мечтаю с кем не будь поделиться этой истории, только боюсь что меня могут здесь воспринять как угрозу, потому и рассказываю только дочке да и то в виде сказки.

— Ну Семён и другие отбились от засады жилкина, а после они спасли девушку.

— Да точно, ну так слушай дальше…

И я продолжаю рассказывать историю своей жизни, описывал я не только людей, но и местность, А ведь там было действительно красиво, жаль только времени не было наслаждаться красотами.

И вот мой рассказ подходить к финалу, но концовку я решаю изменить.

— … и вот когда после многочасового забега от погони по горам Семён с друзьями оказываются возле страной арки и это был портал на Терру. Они вернулись домой. А после они жили долго и счастливо, конец. — вышло скомкано, топорно, но буду откровенен, придумывать истории у меня выходит так себе.

После последних слов, по моей щеке скатывается слеза которую я быстро смахиваю с лица, делая вид что просто поправляю волосы, в комнате горела тусклая свеча и надеюсь Лила не видела этого.

Юная троллька откинула одеяло и она была в длиной, белой ночнушки почти до пяток, встали с кровати и обняла меня уткнувшись головой мне в плечо. А далее послышалось:

«хнык»

А на плече стало влажно

— Лила…

— Пап, они все умерли, да?

Я был растерян и не знал что сказать. Мне хотелось спросить с чего она взяла? Сказать ей что сказка закончилась хорошо и так далее… Но в горле становился ком, и слова застревали в глотке, потому я лишь произнёс…

— Да.

Она обняла меня сильнее и уже заплакала сильнее. Так продолжалось минут десять, мы стояли обнявшись и плакали, в моей голове проносились моменты из «сказки» о том как я терял друзей одного за другим, как боролись за жизнь и всё оказались тщетным.

— Пап, а Семён это ты, да?

О том что она догадалась уже понял тогда когда она обняла меня, так что скрывать от её уже нужды нет.

— Да дочка, так меня звали в прошлой жизни, а давно ты догадалась?

— Где-то в середине сказки, просто то что ты рассказывал нельзя придумать, это можно только пережить, прости пап, но придумщик из тебя не какой, ты даже врать не умеешь. Да и бывало ты говорил на не понятно языке.

— Это когда такое было? — искренне возмутился.

— Когда ты мизинец ноги ударился об кровать.

—