Русско-японская война 1904—1905 гг. - Александр Андреевич Свечин

Наступление японцев в восточном направлении было задержано; но с крайнего левого фланга, куда выехал ген. – лейт. Штакельберг, было ясно видно, что противник продолжает свое обходное движение на север и переходит в долину Лунтайху. В 11 час. 45 мин. ген.-м. Самсонов доносил, что «пехота японцев выходит на железную дорогу между Цзяхосин и станцией». Ген. – майор Кондратович лично докладывал о тяжелом положении частей дивизии.

Около 12 час. 30 мин. дня ген. – лейт. Штакельберг отдал приказ о постепенном отходе войск.

Еще до получения этого приказания отступлением уже распорядились по своей инициативе: в центре ген.-м. Мрозовский, на левом фланге – ген.-м. Гернгросс.

За исключением недоразумений в центре, отступление было выполнено в порядке, двумя группами: одна отступала вдоль железной дороги, другая – на Цюйдзятунь. Ген.-м. Самсонов высадил два батальона тобольцев из вагонов и прикрыл ими опасное направление на Лунтайху. Около трех часов дня пошел проливной дождь, остановивший преследование японцев. В два форсированных ночных перехода 1‑й корпус отошел благополучно к Сеньючену.

Наш урон достигал 128 офицер. и 3435 нижних чинов; японцы потеряли 53 офицер. и 1137 нижних чинов.

Сражение под Вафангоу резко отличается от других боев прошлой войны, развивавшихся по преимуществу в духе местно-позиционного метода войны. Обе стороны под Вафангоу маневрируют, стремятся захватить инициативу, наступают. Несмотря на трудную местность, на которой разыгралось столкновение, сражение под Вафангоу в своей идейной части отвечает духу маневренной войны, какой, вероятно, явилась бы европейская война.

Необходимо отметить, что силы японцев, наступавших вдоль железной дороги, были оценены нами совершенно точно; решение ген. – лейт. Штакельберга перейти в наступление вполне отвечало имевшимся сведениям об обстановке. Это решение приводилось в исполнение с большим упорством; к японскому охвату мы отнеслись с большим спокойствием; можно указать много случаев во время прошлой войны, когда такое упрямство в преследовании активных целей дало бы нам полную победу.

Весьма поучительно употребление резервов в этом сражении. В сущности, те резервы, которые оставались в центре, за серединой боевого порядка, как ген. – лейт. Штакельберга, так и ген. Оку, имели исключительно пассивное, второстепенное значение; с помощью них оба старших начальника парировали случайности и удары противника. Общим резервом, в смысле части боевого порядка, вступление которой в бой должно решить его, как для японцев, так и для русских, являлись выдвинутые за фланги уступы – бригада ген.-м. Гласко и 4‑я японская дивизия.

Бригада ген.-м. Гласко была выдвинута уступом за левый фланг накануне вечером; но и этот момент являлся уже несколько запоздалым. Неуспех ее действий во многом зависел от того, что она не успела осмотреться на предоставленном ей участке. Не подлежит сомнению, что если идея перейти нашим левым флангом в наступление создалась бы только в самый день боя, движение общего резерва из-за центра и развертывание его за левым флангом встретило бы такие трудности, что никакого давления на правый фланг японцев произведено не было бы. Обстановка современного боя требует заблаговременного решения и начала маневра общего резерва. В этом отношении направление марша 4‑й японской дивизии, заблаговременно, от Пуланьдяна, в обход нашего расположения, на г. Фучжоо представляет положительный образец.

Причины нашей неудачи заключались прежде всего в том, что наше наступление на выручку Порт-Артура, бывшее более уместным, пока Цзиньчжоуская позиция находилась в наших руках, являлось теперь несвоевременным. Мы не могли сосредоточить для этой операции достаточных сил и достаточно обезопасить ее со стороны армии Куроки и Дагушаньской группы. Нам нельзя было бы даже пожать плоды успехов при этом наступлении. Ничтожные демонстрации Дагушаньской группы вынудили ген. – ад. Куропаткина телеграфировать ген. – лейт. Штакельбергу, что «еще не выяснено, не последует ли главный удар на Гайчжоу; предлагаю даже в случае победного боя не увлекаться преследованием всеми силами корпуса, ибо Куроки, действуя сосредоточенными силами, может временно выйти на Ваши сообщения с главными силами армии».

На развитии операции отозвалось в значительной степени то обстоятельство, что ее идея принадлежала наместнику, а приводить ее в исполнение приходилось ген. – адъют. Куропаткину, который ей далеко не сочувствовал. Полная мочь должна предоставляться избранному полководцу; грань между автором плана и его исполнителем всегда приводила к отрицательным результатам. На поле сражения под Вафангоу у нас оказалось 32 батальона, вместо 48, указанных наместником; выполнение операции значительно задержалось и совпало с неблагоприятным для Нас изменением обстановки.

Прямой причиной нашей неудачи являются неудовлетворительные действия конницы. От нее ускользнуло обходное движение целой дивизии в направлении, порученном ее особому вниманию. Свои грехи в области разведки конница не исправила и работой на поле сражения; она не задержала развития неприятельского обхода боем в спешенном строю и ушла с утра из района боевых действий. Пример конного отряда Акиямы, энергично действовавшего против частей генерал-майора Гласко и создавшего для нас иллюзию нахождения здесь значительных сил японцев, показывает, что и наша конница могла себя считать не лишней на этом пересеченном поле сражения. Отчасти оправданием конницы могут явиться истощение ее и смена начальников.

Обращает на себя внимание большое количество случайностей: неуяснение своей задачи генерал-майором Гласко, отсутствие объединения управлением пехоты и артиллерии на участке 4‑го полка, очищение по недоразумению передового пункта – горы к северу от Тафаншина, движение 35‑го полка из резерва в ошибочном направлении и другие. Эти случайности, прежде всего, указывают на неслаженность командования, на недостаточную мирную практику нашу в маневрировании. То обстоятельство, что управление ген. – лейт. бар. Штакельбергом велось не посредством диспозиций, а посредством отдельных приказаний, едва ли может служить оправданием происходившим недоразумениям, так как неполучение войсками общих диспозиций в самых трудных условиях обстановки должно считаться нормальным.

При расположении артиллерии мы не проявили необходимую настойчивость, чтобы выставить всю нашу артиллерию на позиции. Почти половина наших орудий бездействовала, несмотря на то что у нас было гораздо больше времени, чем у японцев, чтобы установить батареи. Ошибочное предпочтение нами исключительно открытых позиций уже отмечено.

Наряду с этим необходимо отметить крепкую моральную сплоченность 1‑го Сибирского корпуса, позволившую ему отойти после тяжелого боя в сравнительном порядке. Сам бой ясно указывает нам на всю предпочтительность наступления перед обороной: атака генерал-майора Гернгросса, не подготовленная маневрированием бригады ген.-м. Гласко, не поддержанная артиллерийским огнем, встретившая значительные японские силы, тем не менее производит на противника впечатление сильнейшее, чем наиболее доблестное сиденье в окопах.

Японцы притянули к полю сражения только одну бригаду 4‑й дивизии; другая в бою участия не приняла, что, несомненно, представляет ошибку японского управления. Большие силы, двинутые на Лунтайху, могли совершенно изменить условия нашего отступления.

Вафангоуская неудача тяжело отозвалась на всем театре военных действий; неуспех