Сказка для сказочника - Елена Плахотникова

- Дубинина, а может, тебе показалось? жалобно спросил Кисонька. Всякое бывает от переутомления.

Мы уже дошли до детского отделения и стояли перед дверью.

- Я тоже так подумала. Но потом, когда мне надо было выйти, я опять положила его на кровати и пошла к двери. Но все время оглядывалась! Только до соседней кровати дошла, малыш опять стал хрипеть и дрожать, потом выгнулся, как "мостик" сделать хотел. Я испугалась и вернулась. А на руках он опять успокоился.

Рассказывать, что уписалась из-за малыша, я не стала. Было бы чем хвастаться. Вытерла пол в палате, а полотенце потом заполоскала и на батарее высушила.

- Ладно, сейчас Зинаида Сергеевна посмотрит… Кстати, эти приступы у него часто бывают?

- Вчера два раза были. А сегодня вообще не было.

- Даже, когда ты его оставляешь?

- Так я его не оставляю!

Кисонька вздохнул и покачал головой.

- Дубинина, твоя супер ответственность меня просто умиляет. Ладно, заходи, - он открыл дверь и пропустил меня вперед. Попробуем разобраться, что у него за припадки.

Зинаидой Сергеевной оказалась та врачиха, что была у меня на родах. Она еще Олежку предлагала забрать, чтобы я могла отдохнуть. Ага, в бар сходить, стриптиз посмотреть. А чего ж она мне денег не дала на вино и домино?

Осмотр никакой патологии не выявил. Хоть врачиха вертела ребеночка со спинки на животик, потом обратно, гладила спинку и голову, щупала ручки и ножки. Зачем-то еще раз обмеряла его и взвесила. Сказала, что малыш вес не сбросил и это хорошо. Пока она возилась с ребеночком, я повторяла всю эпопею с припадками. Второй раз рассказывать было легче. Но когда я закончила, врачиха недоверчиво посмотрела на меня. Будто сказать хотела: "Мамочка, какую чушь вы тут несете!"

Вот тогда-то Кисонька и уболтал нас на эксперимент.

Мы оставили ребенка на пеленальном столике, и отошли на несколько шагов.

Приступ начался внезапно, и был страшнее тех, первых. Когда голенький ребенок выгибается и хрипит на это нельзя смотреть спокойно!

Я первой добежала до стола, сгребла малыша вместе с пеленками, и прижала к себе. Кисоньку я готова была убить в тот момент.

Через минуту-другую ребеночек успокоился. Зинаида Сергеевна быстро запеленала его и оставила на столике. Кажется, приступ ее совсем не испугал. А я схватила пеленочный сверток, словно в нем был мой Олежка.

- Странный какой-то припадок. Пока я его не видела, могла бы сказать, что ребенок вполне здоров. Ну, ничего, возьмем анализы, исследуем…

Голос у врачихи был бодрый и деловитый. А мне почему-то вспомнились слова: "В лабораторию его надо, для опытов!" И само собой вырвалось:

- Нет!

Оказалось, мы с Кисонькой сказали это одновременно.

Мое "нет" врачиха не услышала, а к Юрию Андреевичу повернулась.

- Почему? Надо же выяснить…

- Никаких анализов и выяснений без разрешения родителей! Подумал немного и добавил: - Письменного. И заверенного у нотариуса.

Когда врачиха узнала, кто отец ребенка, с исследованиями она решила повременить.

Такое вот свидание у меня с Кисонькой получилось. Про грязную посуду я даже не вспомнила. Так она и простояла до ужина на столе. Пришлось срочно ее отскребать во время ужина. Тетя Шура смотрела на меня, как на последнюю грязнулю.

А ведь Кисонька на Темку похож! Не внешностью, конечно. Просто рядом с ним тоже спокойно, надежно и не скучно. Правда, Кисонька уже не молодой Ольга помнит его еще по институту. Она на год или два раньше поступила. Но такого приколиста трудно не заметить или забыть. Говорит, замуж чуть за него не вышла. Так может, мне познакомиться с ним поближе? Вдруг у Олежки хороший папа появится… А то, что старый, так нам же не варить его! Мамирьяна часто так говорила, когда я спрашивала, почему она со старшими мужчинами встречается. Получается, и я как Мамирьяна думаю? Вот ведь с кем поведешься…

Не ожидала, что буду улыбаться, когда выйду из туалета.

Ночь прошла спокойно Олежка просыпался два раза, а темненький три. Подкормила, и малыши заснули.

Утром, как обычно, был обход. Моим палатным врачом оказалась горячо любимая Жанна Игоревна. На этот раз смотрела она меня без кресла и без инструментов я лежала в кровати, а она давила мой живот. Сказала, что матка сокращается удовлетворительно, можно обойтись без уколов, ну, а если я не в состоянии сходить в туалет, то мне, так уж и быть, сделают клизму. И таким тоном она это сказала, будто сама ее ставить должна, а не хочется. И откуда она про туалет узнала? Я ведь ни о чем ее не просила. После ее осмотра у меня заныло внизу живота. Хотела сказать что-нибудь доброе и ласковое этой коновалихе, но пришла Зинаида Сергеевна с медсестрой и я промолчала. Зачем им слушать то, что их не касается?

Олежку они посмотрели быстро. Смазали пупочек и за ушками, запеленали и отдали мне. С темненьким возились намного дольше. Вроде бы делали то же самое, что и Олежке, но так медленно и осторожно, словно малыш мог рассыпаться или сломаться. Еще и допрос учинили: как дышит? как спит? сколько кушает-какает? Мне уже и надоедать начало. Напоследок посоветовали поменьше таскать ребенка с собой и приучать его к самостоятельности. А как его приучать? С ним припадок начинается, когда он один остается. Можно, конечно, попробовать с Олежкой его уложить…

Из коридора закричали: "завтрак!" и я решила поэкспериментировать после еды.

В столовой меня ждал обычный больничный завтрак: жидкая молочная каша, кусочек масла, сладкий чай и булка. Немного, конечно, но с голоду не умру. Да и выписываться скоро. Дома отъедаться буду.

Сказала всем "Доброе утро!" и села за наш с Ольгой стол. Ну, и пускай он возле окна, зато занимают его самым последним, когда мест других уже не осталось. Сегодня за нашим столом сидела Наталья. Светки в столовой не было. И это радовало. Не будет канючить: "дай посмотреть!" Она мне так ночью надоела, что я не выдержала и сказала: "Сто баксов!" А эта дуреха улыбается и кивает: сейчас принесу. Пришлось послать ее по известному адресу. Коротко и без всяких намеков. Как она обиделась! В туалет плакать пошла. И плакала там громко и вдохновенно. Еще и дверь открытой оставила, чтобы мне слышно было и стыдно. А я слушать не стала, пошла себе в палату, и спать легла. Ко мне ведь так никого и не подселили. Когда надо свет включаю-выключаю, когда надо открываю кран в умывальнике, и не боюсь кого-то разбудить или обрызгать. Мы из-за этих брызг сильно поцапались со Светкой. Давно, перед родами еще.

Ну вот, только подумала про нее и Светка появилась. Счастливая по самую макушку.

- Девочки, а я узнала, зачем нужны волосики на лобке! кричит она от самой двери.

- Ну, и зачем?

Я отодвигаю пустую тарелку и тянусь за чашкой чая.

- Чтобы не текло на живот, когда писаешь стоя!

И радости столько, будто Нобелевская премия у нее уже в кармане. Интересно, Светка руки хоть помыла после туалета или так и прибежала, делиться с нами своим открытием. Вот из-за таких дурех я иногда и жалею, что родилась не парнем.

- Ты что, первый раз пописала после родов, что только сейчас узнала?

Отпиваю полчашки, доливаю ее молоком, сахарю. Ольга пьет точно такой же чай.

- Нет, не первый. Но я все время забывала сказать, теперь вот стояла, писала и вспомнила!

Из-за таких, как Светка, про всех женщин и стали говорить: "Волос длинный ум короткий". А послушать, что Светка болтает, так волосы у нее трехметровой длинны должны быть, не меньше!

- А почему стоя? У нас же в туалете унитазы сидячие, - мрачно сказала Наталья.

У нее малыш всю ночь кричал, а тут еще Светка со своим "открытием". Похоже, Наташка тоже дур терпит с большим трудом.

- А мне пиздиотомию сделали садиться больно!

И, чтобы показать, как ей больно, Светка садится на стул боком, как в дамское седло, еще и ногу за ногу закидывает. Полы халата расползаются, и я пытаюсь понять, кому тут демонстрируются коленки и короткая черная ночнушка.

- Не холодно? - спрашивает Наталья, намазывая на булку масло.

- Нет. А что? Светка делает удивленное лицо.

- Ни дня без секса? Чтоб не заросла народная тропа? Это уже я спрашиваю. Тоже мрачно. Чтобы подыграть Наталье. Представила, что все знакомые, кто мне деньги должен, вдруг одновременно и скоропостижно скончались, и у меня еще мрачнее голос получился. Или ты меня соблазнить пытаешься?

- Нет! Ой, я и не заметила! Я такая задумчивая…

Светка поправляет халат и делает столько ненужных телодвижений, что я начинаю высматривать мужика, для которого она устроила это представление. Или она тетю Шуру за мужика приняла? Та как раз тележку с едой увозила. Возле двери еще раз глянула на Светку и головой покачала. Даже свое обычное "будьте здоровы, девоньки!" забыла сказать.

- Так что там тебе сделали? Лоботомию? спросила Наталья, когда дверь за тетей Шурой закрылась.

- Нет, - говорю я прежде, чем Светка выдаст очередной перл. Лоботомия тут невозможна, из-за отсутствия объекта ампутации.