Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Управлять ходом событий на местах предстояло Дьякову и Родионову, которые поделили зону проведения операции на две половины, а части, задействованные в ней – по четыре между собой. Андрей подчинялся Родионову. В его отряде было двенадцать человек, они были относительно хорошо вооружены и экипированы. Но главным оружием выступал их высокий боевой дух, насквозь пропитанный жаждой мщения.

Около половины четвертого утра перед началом операции отряды собирались на плаце, готовые выступать. Все были напряжены, но полны решимости взять у банды реванш за все прошлые обиды. Здесь присутствовали все, включая Гронина. Наблюдая за последними приготовлениями и настроем своих людей, он решил обратиться к ним с речь.

– Сегодня – важный день, – начал он громко. – Сегодня мы узнаем чего мы стоим. Мы в открытую бросим вызов несправедливости, алчности и жестокости. Мы завоюем свою свободу, завоюем право жить так, как МЫ хотим, гарантируем безопасность родным и близким. Вас отделяет от этого кучка зарвавшихся, отмороженных сволочей, которые годами издевались над вами и теперь вы отомстите им за все! Вперед! К победе!

Его слова были встречены одобрительным ревом, который не стихал несколько минут. Группировка Гронина в подавляющем большинстве случаев побеждала неорганизованного противника и ещё не несла серьезных потерь. Люди верили и в свои силы, и в талант своих командиров, и главное – что на их стороне правда. Но прочность своей веры им ещё предстояло выяснить.

В четыре часа утра отделения с интервалом в десять минут начали выдвигаться в путь. Покинув долину, отделение Андрея направилось строго на северо-восток, пробираясь через не сильно густые заросли кустарника в небольших лиственных лесках. Листочки на деревьях уже давно распустились и с восходом солнца начали радовать взгляд своей девственной зеленью. Андрей не раз останавливался, чтобы осмотреться и вдохнуть полной грудью чистого лесного воздуха.

Он был очень воодушевлен, покидая ворота базы. Он желал действовать, хотел проверить полученные знания и навыки в деле, мечтал отомстить «волкам» в конце концов. Но каждый сделанный шаг, каждый пройденный метр, порождали возрастающую тревогу: справится ли он? И чем ближе они приближались к цели, тем сильнее становилось волнение. Хотелось бы с кем-то поговорить об этом, но Андрей не решался. Ни в коем случае командир не должен давать бойцам поводов для сомнений в нем – одна из заповедей Родионова, которые он заставил курсантов зазубрить на зубок.

Привыкшие к частой ходьбе по пересечённой местности бывшие крестьяне, а теперь солдаты маленькой армии бодро, лишь с небольшими остановками на перекус и короткий отдых, преодолели неблизкий путь. К шести часам вечера отделение уже находилось в районе проведения операции. По дороге несколько раз попадались опорные пункты и редкие патрульные разъезды банды, поэтому отряду приходилось делать приличные крюки, чтобы их обойти. За день они преодолели почти тридцать пять километров по пересечённой местности, что было для них достаточно серьезным расстоянием.

Перейдя широкое поле и углубившись в лес, они остановились в небольшой ложбине. Было почти восемь и сумерки уже начали окутывать землю. Андрей решил разбить лагерь именно здесь – уж больно место было подходящее. Это был очень старый лес, заполненный гибкими, раскидистыми березами, ясенями с изящными, ажурными кронами и древними как сам лес дубами, которые и втроём-то вряд ли обхватишь. Такие исполинские деревья создавали впечатление, будто попал в сказку, где леса наполнены волшебными животными, говорящими человеческим голосом, живыми деревьями, феями, колдунами и прочими бессменными сказочными атрибутами.

Андрей с детства любил лес. Эту любовь ему привил отец, с которым они ходили за грибами и на рыбалку к лесному озеру. Это бывало в те редкие дни, когда Виктор бывал в отпуске. Зануда Игорь оставался в Волгограде вместе со своими задачками и головоломками, а Андрей с отцом ехали к бабушке в деревню.

Осмотрев ложбину, Андрей приказал остановиться.

– Здесь остановимся на ночь, – указал он. – Черенко! Осмотритесь вокруг ещё раз. После моего последнего ночлега в лесу у меня постоянно дурные мысли в голове вертятся.

– Понял, – криво ухмыльнулся Толя, затем сделал Кириллу знак, и оба удалились.

Вскоре они вернулись – вокруг все было в порядке. Выставив дозоры, отделение взялось за ужин, но Андрею есть не хотелось, и онвместо этого стал устраиваться под огромным дубом на ночлег.

Во время ужина, как водится, начались разговоры, в которые Андрею влезать не очень-то хотелось, но послушать, что за люди находятся рядом с ним было интересно.

– Наконец мы им врежем… – азартно бросил молодой парень по имени Саша, отпив из металлической кружки.

– Ага, смотри шобы тебе не врезали, – осадил его неприятный тип по кличке Кулик.

Это был типичный сельский мужлан лет сорока с неприятным взглядом маленьких поросячьих глазок и вечной вонью изо рта. Андрей бы в жизни не взял его в свой отряд, но в данном случае его мнения не спрашивали.

– Не врежут, не волнуйся, – парировал Саша. – И я б на твоем месте лучше помалкивал. Из-за таких как ты нас столько времени прижимали.

– Да прямо таки? – взвился Кулик.

– Э, братва, а ну-ка поспокойней.

Это Сева – высокий, крупный мужчина, почти не уступавший Толе Черенко нравом и телосложением, решил пресечь назревающий конфликт.

– Что мы могли сделать? – продолжил он, отвечая вместо Кулика. – С камнями партизанить? Вот сейчас да, другое дело. Спасибо Гронину и другим, что дали нам возможность освободиться.

– Ага, конечно, держи карман шире, – снова начал брюзжать Кулик. – Загребут они жарок нашими-то руками, ещё посмотришь.

– Счастье твое, что Толяна тут нет, – заметил Сева, который успел подружиться с Толиком. – Он бы тебе таких слов в адрес начальства не подарил.

Все притихли ненадолго, представляя себе реакцию вспыльчивого Черенко, известного своей лояльностью к руководству «Убежища». Даже Кулик не решился вставить никакой гадости, разумно опасаясь, как бы его слова не передали Толе.

– А я вот не пойму, – после паузы снова подал голос Саша. – А чего ж ты тогда тут делаешь, дядь Вань? Начальников хаешь, да и настрой у тебя какой-то не боевой совсем.

– Чего хочу то и делаю, – огрызнулся Кулик. – Мне бандюги тоже много нагадили. Только вот в отличие от вас, дубоголовых, я вижу, что начальство наше ничем не лучшее их будет. Такие же сволочи.

– Дядь Вань, прикройте-ка лучше рот, а то воняет. Аппетит портите, – грубо, но без агрессии предложил парень с необычной фамилией Вурц.

– Сопляк, я тебя научу старших уважать! – изо рта Кулика вылетел целый сноп слюней.

Неизвестно как именно Кулик собирался учить Вурца уважению, учитывая, что парень был явно покрепче, чем он, и большинство с интересом на это «учение» посмотрело бы, но появился Толя. Он ворвался в лагерь, с треском продираясь через кусты. Позади него, пыхтя, так же продирался Кирилл.

– Орете, как бабы на ярмарке, – зло прошипел он, обводя товарищей по оружию неприязненным взглядом. – Вы, бл. ть тут не на прогулке.

Андрей понял, что это должен был сказать он и укорил себя за промах. В любом случае все быстро и молча доели и разбрелись спать, и каждый получил возможность выучить свой урок, но вот воспользовались этой возможностью, как всегда не все.

С самого подъема Андрей был задумчив. Ему снился отец, снилось, что они снова бродят по чаще, собирая грибы, разговаривают, беззаботно дурачатся. Снились прежние времена, когда все было иначе, когда он ещё и понятия не имел, что такое голод, жестокость и насильственная смерть.

Проснувшись, он долго не мог прогнать из головы свой сон, хотя обычно наутро и близко не помнил, что ему снилось. В голове снова и снова всплывал образ улыбающегося отца.

«Профессор Бернштейн рассказывал, что часть людей обладает какими-то антителами и вирус им не страшен. То же самое и Толя говорил – не всех зараза берет. Раз мама умерла именно от вируса, а нам с Игорем хоть бы что, то иммунитет этот достался нам от отца. Получается, отец не мог заразиться и умереть… Но тогда где он? Почему не нашёл нас? Ох, знать бы откуда взялся этот чёртов вирус!»: так Андрей впервые подумал о том, что о вирусе ему действительно известно очень мало. Берншейн рассказал им с братом немало интересного об эпидемии и её причинах, но он сам знал не так уж много и потому новых вопросов тоже создал немало.