Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов

Сейчас она была просто женщиной, которая наделала глупостей. Но ни капли не сожалеет об этом, потому что ей нужно было помочь Валюше. Кто такая Валюша? Сестренка. Так… я помню, что она говорила как-то о том, что ее мать и сестра в монастырь ушли из-за конфликта с каким-то могущественным родом и якобы заговора против Императора. Как ее сестренка оказалась тут? Сбежала, ясное дело, чего молодой девчонке в монастыре делать. Если она простая девчонка, и то трудновато удержать такую целеустремлённую особу, а уж если магией владеет… все-таки монастырь, а не тюрьма общего режима.

— Такие дела, Володя — говорит она и ее слова скатываются вниз тяжелыми глыбами, как камни вдоль горного ущелья: — такие дела. Я… пойму, если ты решишь развестись со мною и оставить без защиты пайцзы принца Чжи… но мы оба знаем, что ты так не поступишь. Ты слишком добрый. Всегда был и остался таким, даже когда память потерял. Видимо потому я и поступила так… импульсивно. Потому что знала, что ты меня простишь. А когда доберешься до

меня — так и поможешь. Избаловал ты меня Володенька. А ведь статус твой сильно поменялся с того времени, как ты на меня снизу вверх глядел, сейчас это я на тебя так гляжу. И если ты решишь разнести этот лагерь, а меня связать и силой назад притащить — я ничего с этим не смогу сделать. Удивительно, но я никогда раньше и подумать не могла что мой мужчина будет сильнее меня. Это… странное чувство.

— Так это твоя сестра? — гляжу я на бледное, покрытое мелкими капельками пота лицо: — теперь понятно.

— Как твоя жена, пусть даже на некоторое время, пусть наш брак и ненастоящий, но я прошу тебя как человека… как друга — дай мне время. Мне надо вылечить Валюшу до конца… и если бы у меня было еще немного времени — найти Свежевателя и покончить с этим безобразием.

— По дороге сюда я слышал истории про хунхузов, которые кожу с девушек снимают… но я полагаю что это неправда. Однако… дыма без огня не бывает, не так ли?

— Да. — кивает она: — я знаю, что не могу просить тебя о большем, пожалуйста помоги мне, Володя. У меня нет поместья, все мое благосостояние — это жалование от офицерского звания и выслуги лет, но я сделаю все, что ты скажешь. Пожалуйста.

— Что за бред — перебиваю ее я: — вот что ты за бред несешь, Машенька. Иногда умная-умная, а порой слушаю тебя и поражаюсь. Я на тебя сердит.

— … — она вздыхает и опускает голову. Кладет свою руку на ладонь девушки с бледным лицом.

— Извини — говорит она: — это все слишком серьезно, я знаю. Я — поступилась присягой. Я вовлекла тебя в неприятности. Заставила искать себя. Просто… подожди чуть-чуть… я попрощаюсь с Валюшей.

— Я зол на тебя не потому что ты сорвалась к своей младшей сестренке, которую ранили — поясняю я: — нет. Господи, да я сам бы так поступил. У тебя талант исцеления, а она при смерти.

— Она умерла, пока я прибыла. Уже умерла — глухим голосом говорит Мещерская: — хорошо, что тело… они держали ее в бане, натопив. Так она не закоченела… но процессы разложения… и сейчас токсины… выводятся с трудом.

— Ты правильно поступила. Меня злит только то, что ты меня не разбудила и не объснила ситуацию! Я бы помог тебе!

— Никак нельзя было! — отвечает Мещерская, поднимая голову: — ладно я одна сорвалась, присягу и прямой приказ нарушила, черт со мной. Я и так из опального роду, мне после всего — только за границу или с лихими людьми да с кистенем за пазухой… но тебя подставлять под удар СИБ я не намерена. Я же ясно написала в записке чтобы ты меня не искал и отправлялся по маршруту в столицу. А я уж как-нибудь сама добралась бы. Володя, ты не понимаешь, это у нас на Восточном Фронтире СИБ такая… неуклюжая да слабая. В столице Служба Имперской Безпеки — это монстр с тысячью голов! Они сожрут и тебя и меня и всех твоих родных! Ты не представляешь мощи и силы СИБ! Целыми благородными родами за одну ночь исчезали! Они и за границей достать могут, не сразу, но могут. И так из-за меня ты с ними в конфликт вошел, но все еще можно исправить, Володя. Я с сестрой могу уйти в Хань через границу, а ты потом все на меня навесишь. Это совсем по-другому выглядит, чем если бы мы с тобой вместе с поезда сорвались.

— Вот — говорю я и встаю с импровизированного табурета, подхожу к ней. Она вопросительно поднимает голову, глядя на меня снизу вверх.

— Вот об этом я и говорю. Ты приняла решение за себя. Потому что ты всегда — была сама по себе. Одна. Но ты ошиблась, Мария Сергеевна, гвардии полковник. Машенька. Потому что ты отныне — не одна. Ты — мой трофей в глазах у всего мира и моя жена по законам Восточной Ся. И моя любимая женщина по моим собственным законам. А они для меня важнее чем законы Российской Империи или Восточной Ся, вместе взятые. Мы с тобой теперь семья. Да, немного необычная, может быть в чем-то ущербная, но семья. А в семье никого не забывают и никого не оставляют позади. Я не помню те времена, когда не владел Родовым Даром, но они были. Те времена, когда это я смотрел на тебя снизу вверх, но ты не оттолкнула меня. Я даже за сотню лет не смогу найти убедительную причину зачем такой женщине как ты — умной, сильной, уверенной в себе, невероятно красивой… особой красотой большого хищника, зачем такой как ты — такой как я? Может быть сейчас, после того, как Родовой Дар открылся и чжуры нарекли меня Неуязвимым Отшельников — может быть сейчас, но не тогда. Что ты нашла во мне? — я останавливаюсь совсем близко от нее. Она встает навстречу мне и наши дыхания смешиваются, я чувствую цветочный аромат ее тела, вижу беспокойство в ее глазах, беспокойство, которое вдруг уходит куда-то вглубь, исчезает, а на его месте появляется понимание. Принятие.

— Ты был такой смешной — говорит она и ее теплое дыхание отдает горчинкой: — и такой искренний. Я… мне просто не хватало любви, наверное. В маленьком гарнизоне сложно найти кого-то, кто бы не относился ко мне с излишним пиететом. И, да — ты никогда не считался ни с чинами, ни со званиями и заслугами. Всегда был хамом. Наверное это мне в тебе и понравилось — ты искренний. И