Забери мою жизнь - Анна Сергеевна Платунова

Что если меня уже тогда манила ее кровь?

От этой мысли на душе становилось так паршиво, что хоть волком вой.

А потом я вспоминал ее славную улыбку, и отпускало. Летиция – чудо сама по себе: нежная, чуткая, доверчивая, но очень смелая и сильная. Маленькая птичка со стальными перышками. Другая бы, оживив мертвеца в темном подвале, забилась в угол и рыдала, звала на помощь, а Лети показала себя настоящим профессионалом. Ей непросто дается учеба, но не было ни дня, чтобы она пожаловалась на усталость. Работала допоздна, перемывая горы посуды, а утром вбегала в аудиторию и выглядела приветливее зевающих сокурсников, которым посчастливилось спать всю ночь. Как ее не любить?

Лети не дождалась продолжения поцелуя и потерлась кончиком носа о мою щеку.

– Ты чего такой серьезный? О чем задумался?

И вдруг вспомнила о вчерашнем разговоре, отодвинулась и посмотрела встревоженно:

– В чем ты хотел признаться, Нис?

Глава 20

Летиция

Мы стояли на берегу озерца, ветер пытался сорвать капюшон с моей головы, но Нис не давал, придерживал, а сам наклонился близко-близко к моему лицу и заглядывал в глаза. А еще будто прислушивался к чему-то. К чему? К шуму ветра и шороху волн? Или не верил тому, что только что услышал?

– Нис, мне все равно, кто ты – человек, оборотень, дракон или вампир, – повторила я. – Честно! Или ты расист?

Я улыбнулась, давая понять, что это лишь шутка.

– Рум вот нисколько не переживает по поводу того, что он оборотень, а про них тоже какие только страсти не рассказывают. Слышал историю о Красной Шапочке?

– Да… Нет… – Нис запнулся и, сбитый с толку, потер лоб. – Лети, это серьезно! Я нуждаюсь в крови. Я… принюхиваюсь к тебе, если хочешь знать!

Он выпалил это и даже глаза закрыл, будто боялся увидеть на моем лице приговор. Мой любимый Нис – и такой глупый.

Я тихонько погладила его по щеке.

– Быть вампиром не стыдно. Посмотри вокруг, как много народов в нашем мире, и никто не стесняется своей сути.

Нис не шелохнулся, стоял, будто окаменев. Я вздохнула и обхватила его за талию, уткнулась носом в ямочку под подбородком.

– Я понимаю, это для тебя неожиданно. Ты думал, что ты человек, но оказалось, что это не так. Но ты и не чудовище! Ты просто начитался не тех книг. Дело не в том, кто ты есть, а что ты о себе думаешь!

– Что если я все-таки чудовище? – глухо проговорил Ларнис. – Кто знает, за что меня приложили по голове. Может, заслуженно…

– Нет, Нис. Ты ошибаешься. Ты не такой – ты добрый, умный, самый замечательный!

Он качнул головой: не верил. Какой упорный, так и стремиться записать себя в злодеи.

– Крови хочется все сильнее, – признался он.

– Пф, я вообще удивлена, что ты столько времени жил без нее, если она тебе необходима! Помнишь, ты мне говорил, что почти не чувствуешь вкуса блюд, что все они кажутся тебе пресными? Думаю, как раз поэтому. Обычная человеческая пища тебя не насыщает.

Он моргнул: лишь сейчас сообразил, почему и жареная картошка, и каши, и сладости – все отдавало картоном, только мясо Нис ел с удовольствием. Я мысленно усмехнулась: «Особенно слабой прожарки!»

Удивительно, что Нис, несмотря на то что голодал, все же выглядел лучше, чем в день своего появления. Темные синяки под глазами исчезли, и сам он уже не такой бледный… хотя нет, все же бледный.

– Опасно отказываться от крови, – мягко сказала я. – Тебя никто не накажет за это, пойми. Времена изменились.

Он снова недоверчиво мотнул подбородком.

– Я… Не знаю…

– Идем-ка.

Я подтащила его к огромному валуну, обточенному водой и ветрами, уселась, как на скамейке, развязала тесемки у горла. Нис наблюдал за мной, не понимая. А когда я убрала волосы, освобождая шею, шарахнулся прочь. Но тут же вернулся и, ругаясь на чем свет стоит – где только набрался таких слов, не иначе как от Рума, – потянул за воротник, заставляя встать.

– Лети! Сумасшедшая девчонка! Чтобы больше никогда! Никогда, слышишь! Я скорее с голода сдохну!

Он отвернулся, чтобы я не увидела, как он сглотнул.

– Но мне несложно, – искренне сказала я. – И не страшно. Подумаешь, капелька крови. У меня из носа больше натекло.

Нис махнул с досадой, мол, да как с тобой говорить.

– Хорошо, что у меня нет клыков.

Да, действительно. Об этом я и не подумала.

– А почему?

Нис развел руками.

– Если бы знать. Может, я не вампир, а полукровка?

– А что, человеческие женщины могут родить вампиру ребенка?

– Нет. Вроде бы нет, – признал он.

Он стоял такой потерянный, грустный. Порывы ветра трепали полы накидки, бросали отросшие светлые пряди на лицо. Мой любимый, как же тяжело ему признать свою суть.

– Нис, доверься мне, пообещай сделать то, о чем я тебя попрошу.

– Я не стану тебя кусать!

– Да я поняла, поняла. Я не об этом. Но обещай!

– Это не причинит тебе вреда?

– Нет, это никому не причинит вреда. – Я дождалась кивка и улыбнулась. – Отведи меня в лавку, где продают кровь.

Надеюсь, нам не сильно влетит от мэтра Ригаса за то, что мы прогуляли лекцию по истории магии и практикум по воззванию. Мы быстро – туда и обратно, успеем вернуться к семинару по ментальной защите. Сейчас мне нужно помочь Нису, один он не справится.

Я чуть ли не за руку всю дорогу тащила его за собой. Нис шагал такой мрачный, будто я вела его на эшафот. Остановился у дверей без таблички, окна лавки были занавешены алой тканью.

– Здесь? Пойдем!

Я решительно поднялась на крыльцо и втянула Ниса за собой. За прилавком обнаружился тот самый сухощавый, загадочный торговец. Именно таким я и представляла продавца лавки, где предлагают специфический товар. Полки, как и рассказывал Ларнис, прятались за шторками.

– Что вам, молодые люди? – спросил мужчина. – Хотите продать пищу или купить?

Я оглянулась на Ларниса, который в полумраке помещения казался тенью самого себя.

– Пойдем отсюда, – одними губами произнес он.

– Нет, тебе это нужно! – так же тихо ответила я, а уже громче добавила: – Мы пришли купить. Дайте нам что-то по средней цене.

Торговец выставил на прилавок три флакона размером со стакан.

– Вот, утренний сбор. Человеческая, еще теплая.

Я деловито потрогала склянки, будто выбираю парное молоко на рынке.

– Советую взять эту. – Мужчина выдвинул вперед флакон, стоящий посередине. – Принадлежит молодой женщине, матери трех чудесных