Спросите Сталина. Честный разговор о важном сегодня - Игорь Станиславович Прокопенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как Сталин боролся со злоупротреблением в высших эшелонах власти?
Если мы хотим, чтобы на это вопрос ответил сам Сталин, то нам стоит открыть папку личных писем. И вот что пишет Сталин Молотову 2 сентября 1930 года по поводу проверки работы Госбанка и Министерства финансов. Читаем. У Сталина явно хорошее настроение.
«Очень хорошо, что взяли, наконец, в работу “вольных стрелков” из Госбанка и прогнившего насквозь Наркомфина. Что делают в Госбанке Карклин, Кактынь и др.? Неужели во всем поддакивают Пятакову? Придется, по-моему, обновить верхушку Госбанка и Наркомфина за счет ОГПУ и РКИ после того, как эти последние органы проведут там проверочно-мордобойную работу».
Итак, из этого развеселого письма Сталина становится понятно, что у него тяжелый конфликт с Госбанком и Наркоматом финансов. Особенную неприязнь он испытывает к двум его руководителям – Карклину и Кактыню. Однако главный раздражитель для Сталина – первое лицо Госбанка, председатель правления Георгий Пятаков. Нет, конечно, здесь не идет речь о взятках. Пятаков – слишком крупная фигура. Хотя, как мы знаем из нашей уже современной истории, даже первые лица финансово-экономического блока страны могут позариться на корзинку с колбаской, если в нее упрятаны 2 млн долларов.
Сталина не устраивает финансовая политика этих чиновников в целом. Почему не устраивает? Потому что за окном 1930 год. В стране – индустриализация. Страшно нужны деньги для строительства заводов, фабрик, а еще для строительства танков, кораблей, орудий. Для того, чтобы решать столь масштабные задачи, необходимо много денег и много дисциплины. А вот финансовой дисциплины, по мнению Сталина, и не хватает финансовому блоку руководства страны. Поэтому и радуется Сталин тому, что Молотов, в то время еще первый секретарь Московского комитета партии, но уже было запланировано, что через три месяца он будет назначен на пост председателя Совета народных комиссаров СССР и Совета труда и обороны, взялся наконец за сотрудников Госбанка и Наркомата финансов.
Однако интересно это письмо не только выволочкой для топ-менеджмента. Оно интересно еще и тем, что раскрывает, каким способом Сталин берет под контроль ключевую отрасль. Вернемся к письму еще раз. Прочитайте эту формулировку. Она стоит того, чтобы мы обратили на нее внимание еще раз. Читаем:
«…обновить верхушку Госбанка и Наркомфина за счет ОГПУ и РКИ».
Теперь мы понимаем, что решение кадровых вопросов путем назначения на ключевые позиции в государстве людей из силовых ведомств – это ноу-хау исключительно товарища Сталина.
Рис. 90.
Письмо Сталина Молотову 2 сентября 1930 г. РГАСПИ. Ф. 558. Oп. I. Д. 5388. Л. 141–148.
Победил ли Сталин коррупцию?
В это трудно поверить, но, несмотря на титанические усилия, ужесточение наказания и тотальный контроль, победить коррупцию Сталину так и не удалось. Хотя этот факт и составлял самую страшную государственную тайну. Особенно пышным цветом советская коррупция расцвела в послевоенное время. Откуда мы это знаем? Из закрытых отчетов Политбюро. Читаем:
«С июля 1945 по май 1946-го было привлечено к ответственности 4980 партийных работников и руководителей организаций».
Вы представляете эту космическую цифру? Только за один год. Только привлеченных к ответственности партийных руководителей и начальников – почти пять тысяч человек. А сколько оставалось непривлеченных?
Рис. 91.
Справка Управления по проверке партийных органов ЦК ВКП(б) «К вопросу о работе партии в послевоенное время». 1947 г.
РГАСПИ. Ф. 17. Оn. 122. Д. 291. Л. 131.
Почему Сталин особенно болезненно реагировал на послевоенную коррупцию?
Потому что именно после войны в советской действительности появились новые формы коррупции, возможные только в условиях советской экономики, – это цеховая коррупция. Принято считать, что теневая экономика, которая охватывала целые регионы, республики, возникла во времена брежневского застоя. Это не так. Цеховики, которые недовешивали и недокладывали сырье, а потом из сэкономленного клепали левый товар, сбывая его вагонами, возникли еще при Сталине. И Сталин это знал. Откуда это известно? Из материалов одного многотомного уголовного дела. Это так называемое Винное дело.
Существуют протоколы допросов начальника Управления Министерства пищевой промышленности СССР «Главвино» – Николая Мирзроянца. Согласно его показаниям, за крупную взятку он назначил директором винного завода «Самтрест» Тенгиза Алабидзе, а дальше началось самое интересное. Они придумали заранее делать виноматериалы с двойным содержанием спирта и сахара. И уже в таком концентрированном виде отправлять его на завод. Разбавляя его до нормы, они таким образом получали стопроцентные излишки вина. Это левое вино они и отправляли в торговую сеть по всей стране. А дополнительные объемы виноматериалов – в другие республики. Как говорится, просто добавь воды… Когда эту винную шайку взяли, Сталин вначале не поверил масштабам этой винной корпорации. Только у главных фигурантов было конфисковано 10 миллионов рублей и 25 тонн неучтенного винного материала. Эта сеть охватывала почти всю страну. И таких дел были десятки. Было дело хлебное, обувное, даже музыкальное – когда группа предприимчивых хозяйственников наладила выпуск левых партий музыкальных инструментов.
Рис. 92.
Заместитель руководителя Главвина Николай Мирзоянц
Как Сталин карал цеховиков?
Это может показаться неожиданным, но ни по одному делу так называемых цеховиков не было вынесено ни одного расстрельного приговора. Упор делался на конфискацию незаконно нажитого имущества, изъятие оборудования и денежных средств, лишение свободы. Почему? Потому что к этому времени Сталин осознал: главная цель советского государства состоит в улучшении благосостояния народа. В условиях созданной экономической системы она по-прежнему оставалась далека от реализации. А значит, кроме директивно-распределительной системы, нужно учитывать экономические законы. И тут посадками и расстрелами делу не поможешь, нужно работать с законами экономики.
Правда ли, что Сталин решил наряду с административной системой управления обратиться к законам рынка?
Правда! Вот в высшей степени необычное письмо, в котором Сталин пытается говорить на языке экономических реформ. Письмо, написанное Кагановичу 22 октября 1934 года, касается способов отмены карточек на хлеб, но, как мы увидим в дальнейшем, не только этого.
Читаем: Письмо Сталина Кагановичу 22 октября 1934 г.
«Путем снижения коммерческой цены и повышения пайковой цены наметим среднюю цену на печеный хлеб и муку, стабилизируемся на ней и будем ее варьировать по поясам. Это вызовет необходимость повышения зарплаты, повышения цены на хлопок, лен, шерсть, кожу, табак и т. п. Эту реформу, которую я считаю серьезнейшей реформой, надо
