Охота на газетную утку - Наталья Александрова

Мишкина жизнь на моей совести, и если она прервется, я никогда себе этого не прощу…

За такими грустными мыслями я несколько отвлеклась от своего прямого дела и хотела даже плюнуть на слежку и повернуть назад, а точнее, схватить машину и ехать в больницу к Мишке, но решила не разбрасываться и довести свое дело до какого-нибудь определенного конца. Вот увижу я, что Петр Ильич зашел в какое-то учреждение или, допустим, встретился с кем-то в кафе, и пойду по своим делам.

Петр Ильич, к счастью, не оглядываясь, шел в глубь квартала. Юркнув за густую полосу буро-коричневых кустов, я двинулась следом.

Периодически приходилось раздвигать ветки, чтобы не упустить «объект». Неожиданно кусты кончились. Впереди лежал длинный участок открытого пространства. Я пригнулась и добежала до припаркованной у обочины иномарки.

Выглянув из-за нее, убедилась, что Петр Ильич по-прежнему уверенно шагает вперед.

Перебежками от одной машины к другой я двигалась следом за ним. Наконец он свернул к одному из подъездов. К счастью, возле этого подъезда снова начались густые заросли барбариса, и я, как партизан, прячась за кустами, подошла достаточно близко к старому конспиратору.

Неожиданно из подъезда, к которому направлялся Петр Ильич, вышли две разбитные тетки младшего пенсионного возраста. Одна из них имела начальственный вид, вторая держала в руках блокнот и карандаш. При виде Петра Ильича бабенки оживились, и главная из них, ухватив его за пуговицу, затараторила:

— Петр Ильич, как удачно, что мы вас встретили! Другой раз ищешь, ищешь кого надо — и нигде не найти, а мы тут вас как раз и повстречали. Это так удачно!

Петр Ильич, видимо, не разделял ее радости и попытался увернуться и скрыться в подъезде, но дама вцепилась в него как клещ.

— Мы тут деньги собираем, а то какая-то некультурная зараза снова дверь сломала. Так вот, мы снова на нее деньги собираем. Нельзя же, в самом деле, без дверей жить. Это некультурно и негигиенично!

Петр Ильич предпринял еще одну попытку вырваться и, поняв, что собеседница стоит насмерть, спросил, чего та хочет.

— Пятнадцать рублей. — Общественница явно была скромна в своих запросах.

Петр Ильич облегченно вздохнул и вытащил бумажник. Отсчитав требуемую сумму, он снова попытался вырваться на свободу, считая, что сполна выполнил свой гражданский долг. Но бабенка была другого мнения:

— Постойте, Петр Ильич, вы ведь должны расписаться! Наталья Петровна, — обратилась она к своей напарнице, которая молча стояла рядом с блокнотом и карандашом наизготовку, — Наталья Петровна, поставьте галочку напротив пятнадцатой квартиры! Петр Ильич, распишитесь напротив галочки!

Петр Ильич послушно расписался и с явным облегчением скрылся от своей мучительницы.

Я так удивилась, что застыла в своих кустиках, как садово-парковая скульптура — девушка с веслом или пионер-герой с гранатой…

Петр Ильич не только был в нашем городе летом, он вообще имеет здесь квартиру. Судя по тому, как набросились на него общественницы, он явно шел не в гости, а в собственный дом. Но тогда напрашивается вопрос: за каким чертом он поселился в нашей с мамулей квартире, если имеет здесь свою, отдельную?

Первый ответ, который пришел мне в голову, был самым простым в данном случае: жена. На самом деле Петр Ильич женат и прячется от жены у нас с мамулей. Но это уже ни в какие ворота не лезет!

Я сделала резкий шаг в сторону и с размаху вляпалась в собачье дерьмо. Естественно, где ему и быть-то, как не в кустах! Дико разозлившись, я кое-как вытерла сапог о зеленую, несмотря на октябрь, траву и выбралась на пешеходную дорожку. Следовало срочно поразмыслить. Я огляделась и увидела напротив дома большой продуктовый магазин, а рядом — аптеку.

«Аптека „Фиалка“», — было написано зеленым по белому, и ниже, чуть мельче:

— «Фитозал».

Что ж, аптека — так аптека.

От души надеясь, что окна пятнадцатой квартиры выходят во двор, а не на улицу, а если на улицу, то Петр Ильич в них не выглядывает, а если выглядывает, то меня не узнает, я перешла улицу и вошла в аптеку.

«Фитозал» оказался уютным помещением, где горели неяркие лампы и пахло травами.

— Какой чай будете пить? — приветливо спросила девушка за стойкой.

— Что-нибудь не слишком экзотическое, — попросила я, — витаминно-успокаивающее.

— Шиповник, ромашка и боярышник!

Я выбрала столик у окна, из которого был виден подъезд Петра Ильича. Чай был вполне приемлемым, во всяком случае, я успокоилась и начала думать. Первое предположение насчет жены следовало отбросить. Как ни мал мой жизненный опыт в отношении мужчин, но, наблюдая за Петром Ильичом, я все же склонялась к мысли, что Ираида права: он неженат. Слишком уж у него свободный и независимый вид. Далее: те две тетки-общественницы. Если бы дома сидела жена, то они давно бы уж позвонили к ней и получили свои пятнадцать рублей. Нет же, они специально ждали, когда он появится, и неподдельно обрадовались встрече. Это значит, что Петр Ильич обитает в этой квартире довольно давно, но часто уезжает.

Начнем сначала: Петр Ильич имеет отдельную квартиру в нашем городе (возможно, он ее снимает, но это в данный момент не важно), но почему-то предпочел поселиться у нас с мамулей. Я терялась в догадках, зачем он это сделал.

Хочет быть поближе к мамуле? Но еще ни одну женщину не отпугнуло наличие у любимого человека отдельной квартиры. К тому же там и я мешаю, и Леопольдовна ворчит…

Все нормальные логические предположения я исчерпала. Осталось только одно: этот неизвестный Петр Ильич задумал что-то плохое. И для осуществления своих преступных замыслов ему нужно было поселиться в нашей квартире. Кто ему нужен в первую очередь — мамуля? Или, может быть, я?.. Во всяком случае, именно с его появлением в нашем доме начали со мной происходить всякие странные и неприятные вещи…

Ну хорошо, я Петра Ильича выследила и даже по счастливой случайности узнала номер квартиры, в которой он живет.

Как бы теперь попасть в эту квартиру в отсутствие хозяина…

Я осознала эту мысль и вздрогнула. Вот-вот, раз он поступает нечестно и пробрался к нам в квартиру обманом, то я должна, просто обязана отплатить ему тем же. Я должна проникнуть в эту его квартиру и попытаться что-то узнать о мамулином постояльце. Но как это сделать?

Выкрасть ключи, подумала я и поежилась: нарушаю закон, вступаю на криминальную дорожку. Но что-то мне подсказывало, что Петр Ильич даже если и обнаружит пропажу ключей, в милицию с заявлением не пойдет.

Пока я так колебалась, из подъезда показался Петр Ильич собственной персоной. Он выглядел очень озабоченным, в руке у него был «дипломат». Целеустремленно шагая, он вышел на улицу и остановился на перекрестке, подняв руку. Через минуту притормозила вишневая «девятка», и Петр Ильич отбыл на ней на деловую встречу. Я была уверена, что встреча деловая, уж очень озабоченный у него был вид, да еще портфель…

Преследовать его не имело смысла — я бы не успела поймать машину. Поэтому я расплатилась, потом села в маршрутку и поехала навестить Мишку в больнице.

* * *

К моей великой радости Мишку перевели из реанимации в палату. Без проводов он выглядел вполне прилично, только голова забинтована.

— Легкое сотрясение мозга, сломаны три ребра и нога, а внутренние органы не повреждены! — с гордостью отрапортовал Мишка.

— Нашел, чем гордиться! — фыркнула я. — Ты лучше скажи, как тебя угораздило?

— Тормоза отказали, — вздохнул он, — вот какое дело.

— Мишка, это ведь все неспроста!

— Да знаю я. — Мишка поманил меня ближе и оглянулся на пожилого дядечку в синем тренировочном костюме, который, положив ногу в гипсе поверх одеяла, делал вид, что читает газету.

Я присела на кровать, наклонилась и подставила ухо к Мишкиным губам.

— Не хочу про это при посторонних говорить, а этот все время подслушивает.., любопытно ему, видишь…

— А я вчера в милиции была, — зашептала я, — там следствие идет, и про твои тормоза они тоже поинтересуется.

Дядечка с соседней кровати встал и вышел, опираясь на костыль, наверное, подумал, что у нас с Мишкой амурный интерес, раз так шепчемся.

И я рассказала Мишке все, что случилось после его аварии, даже про то, как мы разодрались вчера с Гюрзой.

— Слушай, — Мишка выглядел заинтригованным, — а ведь она сегодня с утра ко мне приходила!

— Зачем? — вытаращилась я.

— Как это — «зачем»? — возмутился Мишка. — Навестить тяжело больного сотрудника, вот зачем!

— Наша Гюрза? — Я не могла поверить..

— Да, вон фруктов принесла, — Мишка показал на большой пакет с бананами, яблоками и грушами. — Так я думаю, может, не есть, ведь небось отравленное?

— Не ешь, — категорически заявила я, — у тебя организм и так ослаблен, как бы чего не вышло…

— А выбросить тоже жалко, — размышлял Мишка, — вот разве Юране скормить?