"Взлет и падение Третьего рейха" - Уильям Ширер

Существовала еще одна причина, по которой Гитлер так поспешно решил присовокупить Соединенные Штаты к устрашающему списку своих врагов. Доктор Шмидт, который в ту неделю без конца курсировал между имперской канцелярией и министерством иностранных дел, указал на эту причину: "У меня сложилось впечатление, что Гитлер с его неистребимой манией величия, ожидавший объявления войны Соединенными Штатами, хотел сделать это первым". Нацистский правитель подтвердил это в своей речи в рейхстаге 11 декабря.

"Мы всегда будем первыми наносить удар, — заявил он под одобрительные аплодисменты депутатов рейхстага. Мы всегда будем наносить первый удар… "

Действительно, 10 декабря Берлин был так обеспокоен, как бы Америка не объявила войну первой, что Риббентроп строго-настрого предупредил Томсена, немецкого поверенного в делах в Вашингтоне, не допускать никаких необдуманных заявлений, по которым государственный департамент мог бы уяснить, что намеревается предпринять на следующий день фюрер. В длинной радиограмме 10 декабря нацистский министр иностранных дел передал текст заявления, которое он собирался сделать в Берлине американскому поверенному в делах ровно в 14. 30 11 декабря. Томсену предписывалось нанести визит государственному секретарю Хэллу часом позже, то есть в 15. 30 (по берлинскому времени), вручить копию заявления, запросить свой паспорт и возложить на Швейцарию дипломатическое представительство Германии в США. В конце депеши Риббентроп запретил Томсену вступать в какие-либо контакты с государственным департаментом до вручения ноты. "При любых обстоятельствах, — предупреждал он в депеше, — мы не можем допустить, чтобы американское правительство опередило нас".

Каковы бы ни были колебания у Гитлера, приведшие к отсрочке на два дня намеченного заседания рейхстага, из захваченных депеш, которыми обменивались Вильгельмштрассе и немецкое посольство в Вашингтоне, и других документов министерства иностранных дел явствует, что фактически фюрер принял свое роковое решение 9 декабря, в день прибытия в столицу с русского фронта. Два дополнительных дня, очевидно, потребовались нацистскому диктатору не для раздумий, а для тщательной подготовки выступления в рейхстаге, с тем чтобы оно произвело должное впечатление на немецкий народ, у которого, как хорошо понимал Гитлер, сохранились воспоминания о решающей роли Америки в первой мировой войне.

Ганс Дикхофф, который официально все еще являлся немецким послом в Соединенных Штатах, но отсиживался на Вильгельмштрассе с тех пор, как обе страны отозвали своих послов осенью 1938 года, 9 декабря сел за составление длинного перечня антигерманских акций Рузвельта, необходимого фюреру для его выступления в рейхстаге {Дикхофф, который, по мнению Хасселя, отличался покорностью, еще неделю назад подготовил по указанию Риббентропа длинный меморандум, озаглавленный "Принципы воздействия на американское общественное мнение". Среди одиннадцати принципов значились и такие: "Подлинную опасность для Америки представляет сам Рузвельт… Влияние евреев на Рузвельта (Франкфуртер, Барух, Бенджамин Коэн, Самуэль Роземан, Генри Моргентау и др.) — Лозунгом для каждой американское матери должно быть: "Я не для того растила своего сына, чтобы он умирал за Англию! " — (из неопубликованных документов министерства иностранных дел). Некоторые американцы из государственного департамента и нашего посольства в Берлине были весьма высокого мнения о Дикхоффе, считая, что он противник нацизма. А мне казалось, что для этого у него не достает мужества. Он до конца служил Гитлеру, являясь с 1943 по 1945 год нацистским послом во франкистской Испании. — Прим. авт. }.

9 же декабря Томсен в Вашингтоне получил указание сжечь свои секретные коды и бумаги. "Меры осуществлены, как приказано", — радировал он в Берлин в 11. 30 дня. Впервые начал он осознавать, что происходит в Берлине, и вечером намекнул Вильгельмштрассе, что американское правительство, вероятно, в курсе назревающих событий. "Здесь считают, — сообщал он, — что в течение 24 часов Германия объявит войну Соединенным Штатам или, по крайней мере, разорвет дипломатические отношения" {Томсен настаивал также, чтобы арестовали находящихся в Берлине американских корреспондентов в качестве ответной меры на арест немецких корреспондентов в Америке. В меморандуме министерства иностранных дел, подписанном заместителем министра Эрнстом Верманом 10 декабря, говорилось, что приказано арестовать всех американских корреспондентов в Германии. Исключение составлял лишь Гвидо Эндерис, главный корреспондент "Нью-Йорк таймc", поскольку, как говорилось в меморандуме, "он доказал свое дружественное отношение к Германии". Такое утверждение может показаться несправедливым по отношению к Эндерису, который в то время болел и, очевидно по этой причине не был арестован. — Прим. авт. }.

Выступление Гитлера в рейхстаге 11 декабря

Выступление Гитлера 11 декабря в рейхстаге в обоснование объявления войны Соединенным Штатам свелось главным образом к изрыганию оскорблений в адрес Франклина Рузвельта, обвинению президента в том, что он спровоцировал войну, чтобы скрыть провал своего нового курса, и громогласному выкрикиванию заявлений, что только этот человек, поддерживаемый миллионерами и евреями, ответствен за вторую мировую войну. В яростных тирадах вырывалось наружу все накопившееся и ранее сдерживаемое негодование против человека, который с самого начала стоял на пути фюрера к мировому господству, который постоянно отпускал колкости в его адрес, который оказал Англии массированную помощь именно в момент, когда казалось, что это островное государство вот-вот рухнет, по указанию которого американский военно-морской флот срывал все его намерения в Атлантике.

"Позвольте мне изложить свое отношение к тому, другому миру, чьим представителем является человек, который, в то время как наши солдаты сражаются в снегах и на заледенелых просторах, любит вести тактичные разговоры у камина, человек, который несет основную вину за развязывание этой войны…

Я не буду останавливаться на оскорбительных выпадах, сделанных по моему адресу этим так называемым президентом. Никому не интересно, что он называет меня гангстером. Прежде всего, это выражение родилось не в Европе, а в Америке… Я не говорю уже о том, что Рузвельт не может меня оскорбить, ибо я считаю его сумасшедшим, таким же, каким был Вильсон… Сначала он подстрекает к войне, затем фальсифицирует ее причины, затем, прикрываясь христианским лицемерием, медленно, но верно ведет человечество к войне, привлекая господа бога в свидетели праведности своего нападения, — обычная манера старого масона {Участники тайных религиозно-этических организаций, так называемых "объединений" или "лож", которые распространились в XVIII веке в привилегированных слоях общества многих стран (в России главным образом среди дворянства) и преследовали как реакционные, так и прогрессивные политические цели. В 60-х годах XX века в мире насчитывалось около 8 миллионов масонов. Принадлежность Ф. Рузвельта к этим организациям не установлена. — Прим. тит. ред. }…

Рузвельт виновен в ряде тягчайших преступлений в нарушение международных законов. Незаконный захват судов и другой собственности немецких и итальянских граждан сочетался с угрозами в их адрес и лишением свободы… В своих все усиливавшихся нападках Рузвельт в конце концов зашел так далеко, что приказал американскому военно-морскому флоту повсюду нападать на суда под немецким или итальянским флагом и топить их, тем самым грубо нарушая международное право.

Американские министры неоднократно хвастались, уничтожая немецкие подводные лодки этим преступным способом. Американские крейсера нападали на немецкие и итальянские торговые суда, захватывали их, а экипажи забирали в плен.

Таким путем были сорваны искренние усилия Германии и Италии предотвратить распространение войны и поддерживать отношения с Соединенными Штатами, несмотря на недопустимые провокации, которые годами осуществлялись президентом Рузвельтом… "

Какими мотивами руководствовался Рузвельт, чтобы разжигать антинемецкие настроения и поставить отношения между двумя странами на грань войны? Гитлер сам же и ответил на этот вопрос:

"Я слишком хорошо понимаю, что целая пропасть отделяет идеи Рузвельта от моих идей. Рузвельт происходит из богатой семьи и принадлежит к тому классу, дорогу которому вымостила демократия. А я родился в небольшой бедной семье и должен был пробивать себе дорогу тяжелым трудом. Когда началась первая мировая война, Рузвельт занимал положение в обществе, пользуясь всеми привилегиями, как и те, кто наживался на войне, в то время как другие истекали кровью. Я был одним из тех, кто выполнял приказы в качестве рядового солдата, и, естественно, вернулся с войны таким же бедным, каким был осенью 1914 года. Я разделил судьбу миллионов, а Франклин Рузвельт судьбу так называемых высокопоставленных десяти тысяч.