Требуется волшебница. (Трилогия) - Юлия Набокова

Я обернулась, береста выскользнула из пальцев. Коля уже зачерпнул воды в ковш и поднес к губам. Когда Любава набирала воду из колодца? Вчера, до того, как я плеснула в колодец ее фирменное зелье, или уже сегодня утром?

– НЕ ПЕЙ! – рявкнула я и, метнувшись к нему, выбила из рук ковш.

От неожиданности Коля выронил лучину из другой руки, отшатнулся, потерял равновесие, схватился, пытаясь удержаться, за край ведра и опрокинул его. Вода залила дощатый пол и погасила уроненную Колей лучину, не дав огню перекинуться на доски. Варфоломей с шипением запрыгнул на лавку и принялся яростно вылизываться. Коля тихо спросил:

– Вода была отравленная?

– Еще какая! – подтвердила я, чувствуя, как полыхают мои щеки в полной темноте. Не хватало мне еще собачьего взгляда нецаревича!

– Спасибо, – сказал Коля.

– На здоровье, – брякнула я.

Шлепая по полу мокрыми сапогами, Коля дошел до стола, нашел еще одну лучину, осветил горницу, случайно задел лежащую поверх трав бересту.

– Осторожно! – Я метнулась к столу прежде, чем Коля ее уронил, и бережно взяла в руки.

– Ты это мне хотела показать? – Коля с недоумением уставился на чистую бересту. – Я думал, там что-то написано!

– Понимаешь, какая штука… – начала объяснять я, но тут Коля потрясенно вытаращил глаза, и я увидела, как на бересте проступают непонятные письмена.

– Ничего себе! – присвистнул он.

Кот заинтересованно подтянулся к нам.

– Ты понимаешь, что тут написано? – нетерпеливо вскрикнула я.

Две пары глаз в изумлении вытаращились на меня:

– А ты разве не умеешь читать?

Наверное, я покраснела как свекла. Хорошо, что лучина светит тускло и в горнице темно.

– По-старославянски – нет, – вынуждена была признаться я.

Коля с еще большим удивлением посмотрел на меня, но от комментариев воздержался и перевел смысл строчки, проявившейся на бересте:

– Это вопрос «ты здесь?», – и добавил, недоуменно нахмурив брови: – И что теперь?

– Я знаю, знаю! – Я кинулась к столу, смела в сторону травы, отыскала уголек, сунула ему в руку. – Пиши ответ «да».

Коля недоверчиво глянул на меня, но подчинился. Положил бересту на стол, склонился над ней и вывел угольком славянские письмена строчкой ниже под вопросом. В тот же миг буквы на бересте исчезли, словно стертые невидимым курсором, и на их месте возникли другие.

– Переводи! – Я ткнула в бок задумавшегося над строчкой Колю.

– Тут спрашивают, – опомнился он, – все ли готово для последнего обряда. Для какого обряда? – Он наморщил лоб.

– Спроси когда, – велела я.

Коля, по-прежнему недоумевая, послушно вывел на бересте вопрос.

Строки снова исчезли, мгновением позже проявился ответ.

– «Уже скоро, – прочитал Коля. – Сейчас мне, как никогда, нужна твоя помощь. Задействуй все свои силы». – Он поднял глаза. – И что это значит?

– А ты как думаешь? – тихо спросила я. – Любава – просто исполнитель. Кто-то поручил ей погубить лес и реки, выпив из них жизнь, и сейчас интересуется, все ли готово для того, чтобы довести дело до конца.

– Он нас видит? – напрягся Коля.

– Нет, – успокоила я, прикинув, что для видеосвязи неизвестный воспользовался бы волшебным блюдечком, а береста служит только для переписки. – Но мы должны его увидеть. Чтобы остановить.

Коля, сжав губы, кивнул.

– Пиши, – велела я, – что возникли неприятности. Нужно встретиться на заре в лесу… – Я запнулась, припоминая какое-нибудь приметное местечко неподалеку от деревни. Перед глазами встала высохшая липа и безутешный Леший, обнимающий ее. – У засохшей липы, – продиктовала я.

Если и Леший туда подоспеет, у нас будет одним союзником больше. Возможно, вид врага, разрушившего его лес и погубившего любимицу липу, придаст Лешему сил.

– А найдет? – отложив уголек, с сомнением спросил Коля.

– А мы с собой бересту возьмем. Заблудится – укажем путь-дорогу.

На бересте вновь возникла новая надпись, и мы склонились над столом, ударившись лбами.

– Где Любава? – хором прочитали мы.

– Ты же не умеешь читать? – удивился Коля.

– Да тут все понятно, – сама себе удивилась я, разглаживая край бересты, и вздрогнула. – Ты понимаешь, что у нас спрашивают? Тот, кто пишет, догадался, что отвечает не Любава!

Кончики пальцев опалило огнем, я отдернула руку, затрясла обожженными пальцами. По бересте разлилось пламя, хлынуло на стол, жадно вгрызлось в доски, скатилось на пол. В избе стало светло, как днем.

Коля схватил меня за руку и крикнул:

– Бежим!

Но не тут-то было. Огонь в считаные мгновения охватил бревенчатые стены, и вот уже повсюду шумело-бушевало огненное море. Нетронутым оставался только островок в центре горницы – и то только благодаря ведру воды, которое разлил недавно Коля, и влага еще не успела испариться с досок и не подпускала огонь ближе. Прижавшись спиной друг к другу, мы с Колей кружились по кругу, отчаянно выискивая путь к спасению. У ног тревожно мяукал кот. Пламя, присматриваясь к нам, постепенно подкрадывалось ближе, осушая доски и прокладывая себе дорогу.

– Сделай что-нибудь!

– Я пытаюсь, – с отчаянием в голосе прокричал Коля. – Но ничего не получается.

– Вызови дождь! Заморозь огонь! Прикажи, чтобы он расступился и пропустил нас к выходу, – выпалила я, жмурясь от яркого пламени. В моей голове проносились десятки вариантов спасительной магии, вот только мне она была не под силу. Зато сила была у Коли, и если уж его заклинания беспомощны, то пусть воспользуется моими идеями.

– Не могу! Это сильнее меня! Этот огонь, он подрывает мои силы.

– Тогда перенеси нас отсюда куда-нибудь, хотя бы за ворота!

– Я не умею!

– Попробуй!

Огонь подступал все ближе, от жара изба превратилась в баню: пот стекал по лицу, застилал глаза. Внезапно мне под ногу попался какой-то камешек, я оступилась и упала бы в пламенное море, если бы меня не подхватил Коля.

– Уголек! – Я рухнула на колени, схватила черный кусочек и, осененная внезапным решением, принялась ползать по кругу, обводя линию вокруг нас. Если уголек волшебный, как и береста, на которой он писал, возможно, он сбережет нас от пламени и не позволит ему приблизиться. От едкого дыма, который постепенно заполнял избу, начали слезиться глаза, становилось трудно дышать, но я все чертила спасительную линию. Замкнув круг и продолжая крепко сжимать уголек в руке, я поднялась в полный рост и зажмурилась от порыва ветра, ударившего в лицо. А когда открыла глаза, увидела, как пламя отбросило к стенам – будто волна отхлынула с берега.