Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии - Татьяна Шишова

— Почему?

— Любая субкультура имеет свою историю и предысторию. Она постепенно составлялась из увлечений молодежи, из музыки, из каких-то более ранних культурных направлений и жанров. «Эмо» же, на мой взгляд, в чистом виде диверсия. У нее нет своей истории. Конечно, мировоззрение для ее принятия было подготовлено предыдущими субкультурами, в том числе «готикой», но сама она не складывалась постепенно, а появилась сразу как нечто завершенное, комплексное и стала прививаться в самой юной среде. То есть произошел некий вброс. И именно в этой самой юной среде действуют самые простые механизмы по погублению личности как таковой! Дети, приобщившиеся к субкультуре «эмо», абсолютно дезориентированы. А субкультура «эмо» — хотя, строго говоря, она даже субкультурой не является, поскольку являет собой некое искусственно сконструированное новообразование, не связанное ни с чем предыдущим, — в свою очередь, делает детей настолько духовно открытыми, что те примитивные механизмы, которые тут действуют, позволяют просто свести человека на нет. Оглянувшись назад лет через десять — пятнадцать, мы, вполне вероятно, увидим, что наибольшее число смертей — в самом прямом смысле слова! — вызвала эта с виду совершенно безобидная субкультурка. В духовном смысле субкультура «эмо» представляет собой некий суррогат сатанизма для детей. Под ее влиянием они становятся послушными проводниками злой воли.

— Если посмотреть, что сами «эмо» пишут о себе, что и как рекламируется на их сайтах, и вспомнить, что это дети от 11 до 14–15 лет, то возникнет шоковое состояние. Запредельный цинизм, грубость, половые извращения, какой-то дикий, уже нечеловеческий разврат.

— А они не считают это развратом. Для них это просто не проблема. Понимаете? Это и есть другое мировоззрение. Принципиально другое. Большинство взрослых пока этого не понимают. Не понимают они и того, что нынешнее увлечение субкультурами не проходит, как в свое время проходили у нас увлечения той или иной модой. Да, мы увлекались самыми разными вещами, далеко не всегда душеполезными. Но мы не приобщались к демонизму! Это кардинальная разница. Сколько я знаю «готов» — а я, поверьте, знаю их немало, — никто из них не вышел из этой субкультуры без серьезных потерь. На выходе нередко бывает разрушенная личность. Даже те, кого нам вроде бы удалось вырвать из этого культа, не могут полноценно вписаться в нормальную жизнь. Они не могут понести той колоссальной тяжести, которая обрушилась на них из-за соприкосновения с темными силами. Практически все начинают пить. Многие попадают в психиатрическую больницу. Причем врачи не осознают духовной специфики этой проблемы. Мы сталкиваемся с тем, что когда такой ребенок попадает в клинику, то через некоторое время он действительно становится психически больным. У него возникают органические нарушения психики. «Эмо» — еще более тяжелый «культик». Говорить о перспективах ребенка, который пребывал в нем достаточно долгое время, довольно затруднительно. Я вспоминаю изрезанных девчонок, которые в полном смысле слова потеряли человеческий облик. Это какая-то фантастика. Черная фантастика. С каждым годом ситуация становится все тяжелее. Молодежь все теснее обступает примитивная, агрессивная субкультурная среда.

— Но все-таки бывают случаи успешной реабилитации?

— Да. У меня была одна девочка, которая в итоге достаточно успешно вышла из этой области. Правда, оказалось, что она очень много на себя наговаривала. Так нередко бывает. Ребята рассказывают ужасающие вещи, а на самом деле все ложь. Не каждый психолог или психиатр может сразу это распознать. Мне, признаюсь, тоже понадобилось много времени, чтобы научится правильно трактовать откровения «готов» и сатанистов. Но у девочки, о которой я говорю, это было не вранье, а какая-то колоссальная фантазия, которая в конце концов стала для нее реальностью. Однако поскольку эта фантазия не успела довести ее до реального губительного акта, она смогла выйти из культа. Однако девочка, надо отдать ей должное, была необычной. Ее случай совсем нетипичен. Она претендовала на роль реформатора «готического» культа, говорила мне о том, что они совсем «потерялись», «забыли свои тайны», сетовала на то, что они «неправильно пьют кровь». Но прошло несколько лет, она с помощью Божией вышла из группировки, уехала из Москвы. И вот в прошлом году мы с ней встретились. Она поступила в православное училище и пришла ко мне побеседовать. Знаете о чем? «Церковь, — заявила она, — заблудилась, и ее надо реформировать».

— Бред реформаторства?

— Да. Так что о полной реабилитации говорить и здесь не приходится.

— А может, и питье крови у «готов» — это фантазии и самооговоры?

— Нет. В данном случае достаточно легко определить, где правда, а где ложь. Как у наркоманов смотрят руки, так и тут есть простой признак: порезы. Я знаю подростков, которые буквально все искромсаны. Причем эти порезы имеют свою специфику. Они отличаются от тех, которые бывают, когда подросток режет руки, предпринимая попытку или изображая суицид. Кроме того, есть и другие признаки.

— Какие?

— Прежде всего, тот, на который сразу обращают внимание родители. Ребенок вдруг становится необычайно умен, логичен, точен и… начинает виртуозно врать. Родители часто говорят: «Мы не понимаем, что произошло. Ему это было несвойственно». Объяснить происходящее можно только с духовной точки зрения, ведь именно такие черты присущи тому, кого Христос назвал «отцом лжи» и кто вдохновляет несчастных детей на подобные акты. Распад личности начинается позже. А вначале, наоборот, создается впечатление интеллектуального прорыва, они даже учатся лучше.

— Что ж, это многократно было описано. Чтобы завлечь человека, лукавый часто дает ему поначалу какие-то сверхвозможности и блага.

— А на этапе реабилитации подростки обнаруживают, что они абсолютно деградируют. Хотя на самом деле они возвращаются к своему нормальному состоянию. От них просто уходит состояние возвышения над миром и этакого всезнания. Вообще, когда они рассказывают свою биографию, создается впечатление, что им очень много лет. Настолько она страшна. А ведь они совсем еще дети.

— Как «готы» относятся к людям?

— К каким людям? У них нет людей вокруг.

— То есть как нет?

— Вы задали очень серьезный вопрос. Особенность адептов темных культов — я имею в виду не профанов, а посвященных — в том, что они не считают людей людьми. Для них люди — это биологические существа, биомасса. Поэтому о сострадании говорить не приходится.

— А себе подобные тоже воспринимаются как объект?

— Теми, кто зашел далеко, да. Однажды к нам в центр привели молодого человека, и нужно было срочно решить, стоит ли вызывать бригаду скорой психиатрической помощи, настолько это был тяжелый случай. Парень был сатанистом и находился в отчаянном состоянии. Но когда отец Анатолий совершил над ним в виде особого исключения один из тех духовных актов, которые существуют в недрах Церкви и коих «демоны трепещут», — все поменялось. Не сразу, а через пару дней. Ни о каком сумасшедшем доме уже не могло быть и речи. И сказал нам этот человек следующее: «Мне очень тяжело. Я теперь хожу и постоянно думаю, что у меня есть семья, дети. А я их оставил. Я не знаю, что делать». В общем, чуть ли не «верните меня обратно»! Он не понимал самого главного: что с ним произошло. Когда он был внутри культа, то ни о ком не вспоминал, никому не сострадал, его вообще мало что волновало. А когда его оттуда вырвали, в нем, прежде всего, проснулись нормальные человеческие чувства: чувство сострадания, чувство ответственности.

Придется немало потрудиться

— Что сказать родителям, чьи дети еще не попали под влияние субкультур?

— Не расслабляйтесь, это очень опасно. С тьмой нельзя заигрывать ни в каком виде. Особенно когда это делает несформированная детская душа. Мы нередко рассчитываем, что тьма все-таки не до конца черная, что она не тронет ребенка. Но сатана беспощаден. Его задача — погубить человека. Даже небольшое соприкосновение юной души с демоническим миром может отразиться на всей последующей жизни. Оно может непоправимо изуродовать юную душу. Поэтому надо сделать все, чтобы темный мир не коснулся ребенка. А для этого придется немало потрудиться.

— Ну, а какова позиция государства в вопросе молодежных субкультур?

— Государство в этом ничего не понимает.

— Но ему надо попытаться понять, или пусть так все и остается «на волю волн»?

— Если государство позволяет развиваться откровенному сатанизму, я считаю, что оно совершает одно из самых тягчайших преступлений. Другое дело, что государство не обладает механизмом различения. Но все же есть вещи, которые не требуют особенного определения. Нормальное общество всегда их отторгало. Если государство сейчас не понимает таких вещей, это очень прискорбно. Я недавно был на приеме у одного высокопоставленного чиновника. Он пригласил к себе помощника в чине генерала. Тот пришел и положил на стол папку, на которой были вытеснены перевернутая пятиконечная звезда, морда козла и еще какая-то сатанинская символика. Конечно, генерал никакого отношения к сатанистам не имеет и в их символике не разбирается. Ему просто подарили эту папочку, и она показалась ему эффектной. Но есть вещи, которые не надо понимать! Они отторгаются на культурном уровне. Их не надо объяснять. И если человек в серьезной светской организации ходит с такой папочкой, потому что она ему понравилась, нетрудно предположить, что с духовным состоянием этого человека не все в порядке. К сожалению, мы сейчас живем в обществе, которое уже не отторгает подобные вещи на культурном уровне, исходя из своего культурного базиса. Мне приходилось беседовать с руководителями школ, где организовывались «готические» вечеринки. На стенах висели плакаты с сатанинской атрибутикой. Я убедился в том, что глупо говорить о сакральном значении этой атрибутики людям, которые в этом не смыслят. Тебя примут за сектанта или за нездорового человека. Будем надеяться, что воцерковление общества, и государственных деятелей в том числе, поможет навести порядок в данном вопросе.