Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

в песок камни уже не могли удержать на себе такой вес. Все гигантское тело Шинджу слегка накренилось. Тени вокруг тревожно задрожали. И, скрываясь среди них, ко мне подобралась черная клякса Гудодама. Рывок — едва успеваю выскользнуть из захвата черных щупалец. Черная материя Гудодама расплескалась в воздухе, как атакующий спрут, и ухватила лишь воздух. Но у Мадары таких сфер было несколько.

С хлопком свожу ладони. Вместо одной из двенадцати привычных печатей пальцы сплетаются и формируют две фигуры. Чакра льется по телу двумя потоками. За спиной с громовым рокотом расцветает два кольца из молний. Черные, напитанные природной энергией, они льются по кругу и формируют бусины шаровых сгустков. Белоснежные молнии озаряют ночь неестественным светом. Из каждого кольца в пространство передо мной выстрелили мощные разряды, сбивая и отклоняя в сторону снаряды Гудодама.

Грохот взрывов сотряс воздух. Черные шары врезались в землю и корни, ночь озарили всполохи пламени. Для меня взрывы медленно расцветали огненными бутонами, поднимая в воздух облака камней и щепок. Рывок! Стихия Скорости позволяет игнорировать сопротивление воздуха и словно толкает вперед. Я буквально просачиваюсь между росчерками собственных молний, взрывами и зависшими в воздухе оставшимися Гудодама. Мгновения полета, чтобы добраться до парящего в десятке метров над землей Мадары. Есть шанс вытянуть из него чакру Хвостатых с помощью моей техники поглощения чакры. И когда до него остается всего пара-тройка метров, а я тянусь в его сторону рукой, вокруг Учиха вспыхивает янтарное пламя.

Шичи Тенкохо! Он подсмотрел эту технику у меня и даже смог повторить едва ли не сразу же после своего возрождения. И сейчас, столкнувшись со Стихией Скорости, решил использовать Метод Семи Вдохов Небес против меня. Ну, это не удивительно. Когда мне встречались такие противники раньше, я действовал схожим образом. В руке Мадары успевает вырасти длинный черный шест. Ухватиться за его чакру я не успеваю. Тогда поступим иначе. Стихия Скорости все еще влечет вперед, но полет замедляется. Тело наливается привычной тяжестью. И я всем увеличенным техникой Корью весом врезаюсь в Мадару.

Мой кулак врезается в черный шест. Жар обдал руку изнутри, кости прострелила легкая боль. Куройбо вывернуло из рук Мадары, оружие из черной материи словно пошло рябью и начало рассыпаться прахом. Природная энергия оказалась для него ядом. Несмотря на подведшее его оружие, Мадара еще успел заблокировать мой удар. С хрустом переломилось предплечье Учиха под моим кулаком. Руку Мадары просто оторвало ударом, а я не успеваю остановиться и проваливаюсь вперед. Ладонью пробивает ребра — острые осколки скребут по покрытой чешуей коже. На его лице ни капли боли, только удивление. Успеваю заметить изменение в токе его чакры, но вот отдернуть руку и вырвать ее из груди Учиха — уже нет. Уцелевшая ладонь Мадары легла на мое предплечье. Сила джинчурики Десятихвостого — не шутка. Кости трещат под его ладонью. Если бы не Шикоцумьяку, то Мадара мог бы и руку мне сломать. Пурпурный свет блеснул в его рту.

До того, как техника сформировалась до конца, свободной рукой ударяю в висок. Хруст. К сожалению, треснул не череп, а только рог. Его кусок отлетает вверх, голова Мадары мотнулась в сторону. Луч пурпурной энергии полоснул меня по животу. Техника Рантона буквально разрезала мое тело. Я внезапно почувствовал, как оно стало легче чуть ли не в половину — мои ноги начали падать вниз. Неприятно. Но это шанс. В Риннегане Мадары на миг отражается багряное пламя моего Кецурьюгана.

Акакагачи!

Ночные сумерки для нас обоих заволокла бездонная тьма. Под ногами Мадары расплескалось безграничное озеро. Мелкие волны кольцами побежали по его глади от ног Учиха, под кромкой воды бледными тенями виднелись огромные морды. Словно раздутые утопленники подо льдом, в недрах души джинчурики были заточены Хвостатые. Моя рука в груди Мадары ухватилась за его чакру. Вокруг второй маревом заклубился воздух.

Бьякко!

Гром ударил по ушам и по всему телу. Проявившийся между нами призрачный тигр отбросил Мадару назад. Мелкие куски плоти джинчурики и его кости брызнули из разорванной груди, прежде чем новые ткани стремительно затянули дыру. Но от Учиха к моей руке тянулась тонкая нить из чакры. Голодная тьма в моей душе жадно тянулась к заточенной в джинчурики силе. Я рванул руку на себя прежде, чем Мадара успел сам оборвать связь. Чакра бесформенным комком вырвалась из его груди, еще в полете разделяясь на части и обретая форму. Четыреххвостая обезьяна, пятихвостый олень с зубастой мордой, шестихвостый слизень и осьминог с человеческим торсом и бычьей головой — чакра четырех биджу, которые были полностью поглощены Мадарой. Я не глядя отбросил их в сторону. Чакра биджу умчалась вверх, быстро пропав в небесах. А от моих не успевших далеко упасть ног к телу вырвались белые жгуты змеиных тел. Они быстро соединили две половинки тела. Мгновение — и на мне уже ни следа от ран.

Вот только одежда моя, в отличие от покрова Мадары, была почти обычной. Во всяком случае, она не могла регенерировать. Когда я мягко приземлился на ближайший корень Шинджу, Учиха не только успел отрастить себе новую руку и залатать дыру в груди, но и его одежда была в полном порядке. Я же раздраженно повел плечами, сбрасывая с себя верхнюю часть кимоно. Низ все еще удерживал пояс, а вот верх остался отрезан лучом Мадары и теперь только мешался.

— Ха-ха! Неплохо! Но это все, на что способен ками? Оторвать небольшой кусок биджу? — Мадара разминал пальцы на только что отросшей руке. — Под божественной шелухой скрывался простой преступник.

Я покосился на свое плечо. На нем виднелась часть печати. Это все еще была та старая печать, с помощью которой я запечатал в себе сначала непокорного Манду, а затем и самого Хакуджа Сеннина. И если раньше печать выглядела как татуировка змеи на плече, то сейчас она стала куда как сложнее и больше. Сейчас в моем теле было заключено пять существ, каждое из которых было запечатлено на коже. На моей спине должны были красоваться пятиглавый и четырехглавый драконы и еще несколько многоглавых волков. Такими татуировками