G.O.G.R. - Анна Белкина

— Золото! — сказал Артерран, отлично зная, что выдаёт далеко не всё. — У них там тонны золота, я сам видел россыпи монет прямо на полу их подвалов!

Дрожащий свет костра освещал лица тех, кого Генрих Артерран посвящал в тайну Туерина. Лица немецких фашистов, получившие в боях маски грозной свирепости, искажались кривыми усмешками, злобные глаза загорались тёмным жадным огнём. Да, они пойдут куда угодно ради выгоды, ради денег, ради золота. Это — хищники, жаждущие наживы. И, пообещав им эту самую наживу, ими становится очень и очень легко управлять.

Командир на вид был не старше самого Генриха Артеррана, но при этом — являлся прожжённым воякой и матёрым злобным эсэсманом, не знающим, что значит пощадить чью-либо слабую жизнь. Он взирал на всё перед собой свысока, прищурив из-под надвинутой набекрень глупой фуражки левый глаз, и теребил запачканными пальцами дурацкий стек, как какой-то погонщик лошадей. Прослушав заманчивый рассказ про золотые горы, он хмыкнул, поёрзал на горке пушистых шкурок, на которой сидел, скосил на Артеррана свои недобрые глаза и выплюнул сквозь зубы:

— И всё-таки, я не верю, что ты барон!

Ткнув Генриха Артеррана стеком в грудь, он упёр в бок свободную руку и продолжал заносчиво, словно царь:

— Скорее всего, жулик, который решил нажиться на дурняк! Нет, аристократы такими, как ты не бывают, они бывают такими, как я! Я мог бы выкинуть тебя на снег, или сбросить в ущелье, чтобы ты не лопал наши запасы. Но пока что я не буду этого делать. Завтра же ты отведёшь нас в твой монастырь, и мы его хорошенечко потрясём. Но, смотри: если околпачишь — мы тебя прямо тут на кол усадим! — плотоядно пообещал этот нацистский ограниченный олух и даже щёлкнул зубами. — И не раскатывай губу: я всё равно не верю в то, что ты — барон!

Ишь, какой — на кол усадит, Дракула-недомерок! Генрих Артерран в душе смеялся над ним. Кишка у тебя, приятель, тонка против тех знаний, которыми наградили Артеррана монахи, и технику О-Цзинь тебе не победить ни за что!

Ночевал Генрих Артерран в тёплой палатке, сытый и под одеялом. Но утром его разбудили пинком.

— Поднимайся! — каркнул тот самый глупый командир, не расставаясь с дурацким стеком. — И готовься ёрзать на колу! — это, наверное, у него такой сарказм.

Генрих Артерран совсем не боялся его. Он встал не спеша, поел не спеша и не спеша собрался. Несмотря на снега и туманы, Артерран отлично запомнил дорогу к монастырю, поскольку был уверен, что вернётся сюда снова — не за золотом, за существом.

— Нужно лезть в горы! — предупредил он напыщенного командира. — Как ваши люди — осилят?

— Не сомневайся! — бросил тот, картинно убирая почти бесцветный чуб. — Только смотри — будешь топтаться кругами — сядешь на кол!

Вот, заладил: «Кол, кол»! Как будто бы ничего больше не знает и не умеет. Одно слово — олух!

В планы Генриха Артеррана не входило топтание кругами. Он сам хотел побыстрее добраться до Туерина. К сожалению, и в нём взыграла алчность, он хотел заполучить существо.

Напыщенный командир не ошибся: подъём в горы не составил большого труда для его здоровенных гориллообразных солдат. Да и сам достаточно ловко карабкался, как паук, цепляясь за страховочный трос. Солдаты без особых усилий тащили тяжёлое снаряжение, им повезло, что гора не подкинула ни буран, ни лавину, и к вечеру сквозь туманы и снега показались остроконечные верхушки красных крыш Туерина.

— Вот он! — торжествующе объявил Генрих Артерран, показав на эти верхушки. — Осталось совсем недолго идти, и сокровища ваши!

Командир всмотрелся вдаль, различил сверкающие под красным заходящим солнцем шпили и довольно хохотнул:

— Да, действительно, что-то есть… Молодец, получил шанс выжить!

К стенам монастыря подобрались глубокой ночью. Туман рассеялся, пространство вокруг освещал лишь искристый снег, огромная горная луна да холодные белые звёзды. Мороз трещал, и снег под сапогами скрипел, как крахмал. Командир поднял острое лицо и глянул вверх, на закрытые главные ворота, которые казались неприступными.

— Гранатами не взять! — сухо оценил он и отдал короткий приказ:

— Готовьте динамит — будем взрывать!

Монастырь снаружи никто никак не охранял. Генрих Артерран ещё когда жил в нём, заметил, что на ночь монахи забиваются спать, надеясь, видимо, на прочность стен и крепость ворот. Но солдаты натащили до ужаса много взрывчатки. Они рыли в снегу ямы, закапывали динамит и взрыватели у основания ворот, с помощью верёвок лезли вверх и закрепляли взрывчатку по периметру.

— Профессионалы! — оценил напыщенный командир, наблюдая за чёткой слаженной работой своих людей. — Не пройдёт и получаса, как этих хлипеньких воротишек тут не будет!

Да, очень может быть, что ворота не выдержат взрыва и вывалятся, открыв доступ в монастырь. Однако возможно, что заряда не хватит: слишком уж толстые они, монастырские стены.

Солдаты закончили с динамитом где-то минут через двадцать. Они все отошли от ворот подальше, опасаясь, как бы при взрыве их не накрыло ошмётками, и залегли в снег.

— Падай давай! — подогнал Артеррана командир и тоже улёгся, закрыв руками свою безмозглую головёнку.

Генрих Артерран последовал его примеру, лёг на холодный колкий снег и опустил лицо вниз.

Взрыв килограммов динамита, прогрохотавший в снежной тёмной тишине, был сродни грому громовержца. От неистового гула, потрясшего, казалось, даже космос заложило уши, страшно заболело в голове, и задрожали горы и равнины. Столбы снежной пыли и промёрзших камней взметнулись ввысь, обрушились ледяным градом…

Генрих Артерран схватился за свои несчастные оглохшие уши, припал к холодной земле, насколько смог, а вокруг него всё сыпались и сыпались обломки, глыбы льда и снежные комья…

— Вставай, готово! — голос раздался откуда-то издалека, словно бы сквозь плотную ватную завесу, и тяжёлый кулак больно ткнул в плечо. — Готово!

Генрих Артерран разлепил глаза. Снежная пыль всё крутилась в воздухе, закрывая звёзды, и в ней высилась высокая плечистая фигура командира. Немец смотрел вперёд, на монастырь, Генрих Артерран тоже посмотрел и увидел, что вместо ворот зияет чёрная дыра, куда врываются оскаленные и вооружённые солдаты. Из-под их сапог летели снежные плюхи, они рычали, стреляли вперёд. Генрих Артерран ожидал смертельного боя с наделёнными суперсилой монахами. Но ничего такого не произошло. Монахи являли собой абсолютный парадокс: непобедимые днём, они оказались совершенно беспомощны ночью. Их даже не убивали, а просто собрали всех, сонных, в зале для медитаций.

Командир вступил в захваченный храм с видом Цезаря-триумфатора. Бросив высокомерный взгляд на побеждённых и пленённых монахов, он приказал солдатам искать сокровища. Генрих Артерран топтался в сторонке и чувствовал себя предателем, ведь эти монахи почти полгода кормили, поили его и к тому же — учили своим премудростям, а он оказался неблагодарным шакалом и навёл на них вот этих вот фашистов. Тут к нему подошёл солдат и объявил:

— Руки вверх! — его голос эхом понёсся к высокому потолку.

— Это ещё почему? — удивился Генрих Артерран и воззрился на командира, который самодовольно поигрывал стеком.

— А ты тоже в плену! — выплюнул командир. — Я тебя выпущу, как только мои люди найдут твои денежки!

— Но… — начал Генрих Артерран, зная, что денежки не так-то просто найти.

— Молчать! — громыхнул командир. — А то расстреляю!

Да уж, грозно. Генрих Артерран пока решил помолчать. Если хотят — пускай мучаются, лазают, ищут. Он-то знает, что ничего у них не выйдет. Потом, когда они устанут искать вчерашний день и приползут с пустыми руками — он раскроет им тайну подвала. А сейчас — хорошо, он помолчит.

Солдаты лазали по монастырю несколько часов и естественно — не нашли ничего, кроме скудных монашеских пожитков. Командир кипел кастрюлей, видя, как солдаты возвращаются ни с чем.

— Ну, где же твоё золото?? — напустился он на Артеррана и замахнулся стеком, целясь отхлестать его по лицу. — Околпачил? Готовься на кол!

Генрих Артерран выпустил на лицо саркастическую усмешку и спокойно сказал:

— Оно в подвале, а дорогу туда вы без меня никогда не найдёте. Можете сажать на кол — останетесь ни с чем!

— Чёрт! — плюнул командир. — Проклятые собаки! Тут нет подвалов, не трави баланду! — надвинулся он на Артеррана и опять замахнулся.

Генрих Артерран оставался спокоен, как Будда, чьи законы он терпеливо тут, в монастыре изучал. Он выдержал интеллигентную паузу и авторитетно заявил:

— Вы должны идти за мной, только я могу вам показать дорогу. Я же говорил, почему вы не слушаете?

— Ну, давай, барон, веди! — уступил командир и опустил свой «страшный» стек. — Но помни: набрешешь — кол!

— Ну, ладно, кол так кол, — не без сарказма согласился Генрих Артерран.