По незнакомой Микронезии - Милослав Стингл

– У нас, на Моэне, находятся самая лучшая школа всей подопечной территории Тихоокеанские острова; большая поликлиника. На Дублоне вы увидите и японские причалы с доками, и даже разрушенный аэродром. А здесь, на Романоме, живут лишь микронезийцы – местные рыбаки и ремесленники, – объясняли мне мои друзья из школы имени Хавиера.

Я побывал в гостях у одного местного жителя. Он делал лучшие на всем архипелаге «сувениры». Я уже видел замечательные сумочки, которые плетут беженцы с атолла Бикини. Мне даже подарили удивительную морскую карту-сувенир, составленную жителями атолла Маджуро из белых ракушек и палочек. Здесь же, на острове Романом, я познакомился с резчиком по дереву. Он предложил мне на выбор два самых характерных «сувенира» Трука – предметы материальной культуры, известные во всей Микронезии! Первый – отполированная деревянная боевая палица, второй – малый фелаи – «любовная трость».

– Что предпочтете: боевую палицу или, может быть, фелаи? – спрашивает хозяин.

– Нет, я не люблю оружие, какой бы вид оно ни принимало.

– Может быть, фелаи? – повторяет свой вопрос резчик по дереву.

Мои спутники приходят на помощь:

– Понимаете, любовная трость.

Ну, конечно же, я понимаю. И тут я вспоминаю лозунг, который когда-то скандировали активные молодые пацифисты в западных странах: «Любите, но не убивайте».

После моего вчерашнего посещения микронезийского Гибралтара без колебаний голосую за любовь. Я обращаюсь к резчику, который тоже говорит по-английски (ведь американцы много лет уже покупали у него палицы и «любовные трости»), со словами:

– Любите, но не убивайте.

И он стал вырезать мне фелаи, мой личный фелаи. Через несколько дней один из школьников принес мне эту «любовную трость».

Итак, теперь я обладатель собственного полуметрового фелаи. Он напоминает копье с острым наконечником. Его верхняя часть украшена знаменитым микронезийским орнаментом, узор которого – мой, индивидуальный. Орнамент – это одна из тех редких «вещей», которые находились в полной собственности микронезийца. Местные жители высоко чтили резчика. Он умел создавать десятки, сотни оригинальных, до сих пор никем «не использованных» рисунков, по которым можно было «идентифицировать» владельца.

Такого узора, как на моем фелаи, тоже ни у кого нет. Я могу теперь принять участие в «любовном» состязании на островах Трук и традиционным способом бороться за сердце (и не только за него) любой местной дамы. Тут фелаи действительно неоценимый помощник. Эта тросточка – замечательное средство передачи любовной информации. Этими «удостоверениями» любви на островах Трук вооружаются именно мужчины. Сначала они разгуливают по родной деревне с тросточкой в руках. И не только не стыдятся этого, а, наоборот, демонстрируют всем свое любовное желание. Оно может не иметь конкретного адреса, а может быть обращено и к определенной девушке. Тогда обладатель фелаи при первом же удобном случае показывает избраннице орнамент своей «любовной трости». Она (независимо от того, нравится ли ей владелец фелаи или нет) внимательно изучит рисунок на фелаи. Потому что «удостоверением», знаком владельца является не весь фелаи, а лишь его узор.

После того как владелец «любовной трости» показал фелаи той, чьей благосклонности он добивался, он ждет наступления ночи. Потому что мораль островов Трук определяет, что любви отведена ночь, а не день. Ночью юноша, вооруженный фелаи, подходит к хижине избранницы и просовывает сквозь податливую стену из листьев свою трость. С этой целью один ее конец заострен. Девушка, днем внимательно осмотревшая узор, уже ожидает визита своего возможного любовника, хотя они не сказали друг другу ни единого слова. Ответ, который девушка собирается дать своему кавалеру, тоже будет передан с помощью фелаи. Вначале она внимательно осмотрит просунутую сквозь стену трость. Если орнамент такой же, какой она видела во время утренней прогулки по деревне, значит, в ее хижину и ее сердце стучится тот, кого она встретила утром. Девушка может втянуть трость внутрь хижины («Входи и люби меня»). Но может также вытолкнуть фелаи наружу («Уходи, я не приму тебя»). Юноша поймет, что его отвергли.

«Любовная трость» без слов может передавать также и другие ответы. Например, если девушка втянет фелаи лишь частично и приподнимет его, то это значит: («Согласна, но не сейчас. Подожди, выйду попозже»).

Если же юноша, просунувший фелаи в хижину, после такой реакции девушки быстро выдернет его назад, то, следовательно, он хочет сказать: («Не могу ждать, выходи скорее!»).

Лишь после того как девушка выходит из хижины, юноша откладывает связавшую их деревянную трость в сторону и начинает говорить сам.

Жители Романома, да и не только они, сожалели, что с приходом японцев и американцев почти невозможно стало пользоваться этим замечательным фелаи, потому что теперь стали использовать при постройках хижин дерево, а сквозь деревянные стены фелаи не проходит. К тому же они построили на островах Трук школы, и теперь вместо фелаи мужчины посылают возлюбленной записки. Причем не одну, а несколько, так как современная мораль требует, чтобы девушка ни на первое, ни на второе приглашение на свидание не отвечала.

На острове Романом незамужних девушек мало. Однако супружеской верностью жители островов Трук похвастаться не могут. Даже любовная записка в наши, «цивилизованные времена» служит в Микронезии доказательством измены, и романомский вождь, который тоже умеет читать, должен осудить местного Дон-Жуана на несколько дней принудительных работ на строительстве дорог.

Сейчас местная молодежь редко покупает фелаи, поэтому я был для резчика долгожданным заказчиком. Однако тяга к взаимным свиданиям от этого не уменьшилась. В результате почти все девушки, подчас совсем юные, уже состоят в браке. Неженатым молодым людям не остается ничего другого, как писать любовные записки замужним женщинам и, прячась, от мужей, бегать на свидания к ним.

На островах Трук, как утверждает поэт, «любви все возрасты покорны». Ни церковь, ни отцы-иезуиты, ни японцы, ни американцы не могли с этим ничего поделать. По мнению островитян, «цивилизация только излишне все усложняет».

Мне рассказали, например, что жители островов Трук стараются не сообщать административным органам о заключенном браке, опасаясь, что тот, кого однажды записали в книгу, до самой смерти обречен на супружескую верность и должен прожить с одной женщиной всю жизнь. И юноши и девушки на Романоме опасаются, этой крепкой, трудноразрываемой связи. Они говорят, что раньше все было значительно проще. Действительно, в прежние времена браки, заключались без особых формальностей и развестись было также несложно. Здесь, кроме того, существовало весьма строгое табу на браки внутри рода иди между близкими родственниками. Подобные табу существуют на Труке и сейчас. Некоторые запрещения ограничивают и другие проявления родственных отношений. Например, сестра в присутствии своего брата не должна смеяться и шутить...

На островах Трук молодые люди могли заключать брак лишь после того, как становились взрослыми. Юноши вступали в период половой зрелости без каких-либо ритуалов. Любовный опыт они приобретали чаще всего с женами своих родственников, близких друзей или побратимов.

У девушек признаки зрелости проявляются яснее, поэтому, как только наступало половое созревание, они получали в подарок рогожи. Затем им связывали за спиной руки и вели по деревне, чтобы каждый юноша знал, что теперь он может добиваться их любви.

Если девушка выбирала среди любовников одного возлюбленного на всю жизнь, то тот юноша мог постучаться в хижину ее родителей и попросить ее руки. Условия брака на Романоме оговаривались с родителями невесты. Первые два-три месяца юноша проводил в хижине родителей будущей жены, обрабатывал землю тестя и брата невесты. Затем он выплачивал за девушку определенную сумму денег, после чего считалось; что они вступили в законный брак.

На островах Трук разводы – частое явление, причем совершаются они довольно легко. Иногда родителям жены через какое-то время приходится возвращать недовольному зятю брачный выкуп, который он заплатил за невесту. Если новоиспеченный муж высказывал свое неудовлетворение сразу же после свадьбы, во время медового месяца, то родители принимали свою дочь обратно лишь после того, как муж выплачивал им своеобразный откуп – плодами хлебного дерева, таро или бананами.

Мужчины среднего возраста нередко покупали у родителей новорожденную девочку, получая тем самым «преимущественное право выбора». Они даже помогали родителям растить девочку. Обручение между взрослым женихом и несовершеннолетней невестой происходило в период, когда та достигала шести-семи лет, свадьба – сразу же после того, как она становилась взрослой.