Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата - Кристина Юраш

Проснулась я в одиночестве ближе к полудню с медальоном на шее. Свежих отметин не было. Так что трюк с медальоном - напоминанием оказался просто находкой. Хотя я особо на это не рассчитывала. Если так пойдет и дальше, то про «кровавые поцелуи» можно будет вспоминать лишь изредка. Исключать их я тоже не собираюсь. Приятно, все-таки, но заживают долго, да и выглядят не очень эстетично. На столике стоял завтрак, и блестела чисто вымытая ложка. Вот так бы сразу, честное слово! Представляю, как они будут обсуждать мой приезд, мое поведение, цыкая зубом и отмывая тарелки. - Да ты тут мировая знаменитость! Представляешь, о тебе знает каждый вампир! И при этом ты палец о палец не ударила ради славы! - вздохнули тараканы, вспоминая мечту детства. -Любой человек, попавший в этот мир и продержавшийся в нем хотя бы неделю, автоматически стал бы знаменитостью, - заметил таракан-инвалид, - Так что не льсти себе. Твоей заслуги тут нет. Я оделась, причесалась и решила пройтись по дому «с хорошей акустикой». Меня интриговал огромный балкон. Такие балконы обычно редко встречаются в местной архитектуре, а с него открывается вид на город. Хочется взглянуть на Сангру при свете дня. Может, все не так уж и плохо? Я прошлась по дому. Дом, словно вымер... Даже слуги куда-то испарились. Ладно, может быть, не только Абель не слышал про «доброе утро». Кто его знает? Я вышла на балкон, немного постояла и посмотрела на город. При свете сумрачного дня он выглядел действительно убого и мрачно. Вокруг дома стояло оцепление. Не помню, чтобы вокруг нашего дома дежурила охрана... А здесь чуть ли не полицейский кордон, отделяющий мир нищеты от островка красоты, богатства и эстетики. Нет, определенно, Вернер ненавидит свой город, раз палец о палец не ударяет ради его благополучия. Теперь понятно, почему все норовят перебраться в столицу. Там спокойно, безопасно, чисто, красиво и всегда есть работа. Где-то вдалеке послышался душераздирающий крик: «Помогите!», а потом он неожиданно оборвался, и наступила тишина. Для кого-то утро было совсем не добрым и, возможно, последним. Ладно, не будем о грустном. Я прошлась по коридору второго этажа, вспоминая, где в этом огромном особняке наша комната. Хотелось воскликнуть: «Ну кто так строит?», хотя вряд ли хозяин собирается менять планировку только из-за моего профессионального замечания. Все двери были одинаковые, и я толкнула первую попавшуюся. Нет, это явно не наши апартаменты. Так, а здесь? Я понимаю, что заглядывать в чужом доме во все комнаты - это либо признак плохого воспитания, либо профессиональная привычка риелтора, но совесть, да упокойся она с миром, во мне сдохла уже давно, поэтому я бесцеремонно продолжила поиски. Открыв дверь в одну комнату, я уже собиралась закрыть ее, как услышала знакомый голос. Откуда он доносился, я так и не поняла, но прислушалась. Тишина. Я собиралась выйти, но тут же услышала незнакомый голос: - Проблема есть! И эта проблема касается всех нас! Мы видим твое отношение к ней, Алард. И мы все прекрасно понимаем. Но ее нужно решать! И чем скорее, тем лучше. Кстати, мы и так пошли тебе навстречу, организовав совет прямо здесь. Ладно, вернемся к нашей проблеме. Хм... Проблема? Да уже почти два месяца «проблема» - это мое второе имя! Я прислушалась. Звук доносился откуда-то снизу. Я тихонько прикрыла дверь и прислушалась. Да, в этом доме отличная акустика. - Мы решили собраться, чтобы принять окончательное решение. Окончательное, бесповоротное и жестокое. Мы все понимаем твою привязанность, но ... - Вместо того, чтобы вмешиваться в чужие дела, следи лучше за своими, Вернер. - Да, Вернер... Тебе пора навести порядок! Сколько это будет продолжаться? - Так, господа, мы отвлеклись. Итак, ты знаешь наши условия, Алард. Я понимаю, что решение непростое. Я бы даже сказал, очень сложное, но ты должен его принять. Я понимаю, что тебе очень тяжело, но ты подумай о тех, кого мы поклялись защищать. Вспомни клятву! Клятву на крови! Никому не говорить кто мы. Никому не рассказывать о том, как мы стали теми, кто мы есть. И защищать тех, ради кого мы так поступили. Защищать любой ценой. Не ставь личные интересы превыше клятвы! Ты привел нас в этот мир, ты взял на себя ответственность, мы сражались бок о бок, мы всегда знали, что ты примешь любой удар на себя. Мы шли за тобой, потому что верили в тебя. Мы верим в тебя, Алард Эдлер. Что ты сказал нам тогда? Ни шагу назад. Если кто-то отступит, ты лично прикончишь его на месте. И ты убивал. И врагов и тех, кто посмел отступить. И чужих и своих. Я помню это, Алард. Я помню, как мы с боем прорывались в святая святых. Я думал, что ты отступишь, другой бы на твоем месте так бы и поступил, но ты даже не дрогнул. Ты знал, на что шел. И шел напролом, потому что понимал, что от этого зависит будущее человечества. - Какое отношение имеет прошлое к настоящему Эрхард? - услышала я спокойный голос Абеля.- Вы предлагаете мне уничтожить то, во что я вкладывал сердце и душу? То, что стало моим смыслом жизни? И сделать это своими руками? Не слишком ли высокая цена? - Да, цена высокая. Ты должен сделать это сам. Подумай. Мы не торопим тебя. Но выход только один. Смерть. Ты сам понимаешь, что выбор за тобой. И решение проблемы за тобой. Как только ты это сделаешь, можешь рассчитывать на нас. Даем слово, - раздался голос Эрхарда. - А как же клятва на крови? - спросил Абель. - Ее придется нарушить, раз такое дело. Мы снимем с тебя узы клятвы. - Я предложил другой, менее радикальный способ, - ответил Абель, - Но, тем не менее, гораздо более приемлемый для меня. - Да, идея, конечно, интересная, но он ставит под удар всю нашу власть и политику. А если об этом станет известно? - Так можно это сделать осторожно, - уперся Абель. - Шила в мешке не утаишь. Правда все равно рано или поздно всплывет. И что тогда? Последствия будут катастрофическими. Нам нельзя рисковать. Решение за тобой, Алард. И ты сам знаешь почему... Господи, что он ответит? По моей спине потек холодный пот. «Вы - моя самая большая проблема» - прозвучал у меня в ушах его голос, воскрешая в памяти один злополучный день. - Хорошо... Я согласен с вашими условиями. Мне нужно знать, сколько у меня времени? - Чем быстрее, тем лучше. Чем дольше ты будешь думать, тем хуже для тебя. Обстоятельства пока благоприятствуют. Никто не должен знать об этом разговоре. Никто. У тебя будет время подготовиться. Я понимаю, что тебе больно даже думать об этом, но пойми нас правильно, если ты не сделаешь это, нам придется сделать это за тебя. Помни, от этого решения зависит наше будущее. - Я сделаю это сам. Своими руками. Мне так будет проще. Дайте слово, что... Я не расслышала конец фразы. Где-то хлопнула дверь. Я дрожащими руками нащупала ручку и бросилась по коридору. Одна комната, вторая, третья. Четвертая оказалась нашей. Я добрела до кресла и обессиленно упала в него. Перед глазами все плыло, коленки дрожали, руки тряслись. - Ему сказали тебя убить, - вздохнул таракан - инвалид, - А я ведь предупреждал. Но самое худшее, что он согласился. Причем без явных колебаний. Поздравляю, Лена. Пиши завещание. Я всегда тебя предупреждал об этом! А ты вечно меня игнорировала! Ну теперь выгребай. Он, если захочет, из-под земли тебя достанет. За ним не постоит. - Нет, ну может быть... он ... эм... солгал... Может быть, он что-нибудь придумает... - захныкали другие тараканы, - Ну не может он взять и просто убить нас! Не может! Мы отказываем в это верить! - Ага! Придумает! Жди! - заметил таракан - инвалид, примеряя корону, - Маленький Принц убьет свою розу. И тогда все будут счастливы. Вот твой хэппи энд, Лена. Поздравляю. Я тебя предупреждал. А ты меня тогда не послушалась. Еще и досталось из-за тебя. До сих пор отойти не могу... У меня задрожали губы. Из глаз потекли слезы. Я заплакала. Проплакала я минут десять. Закусив губу, я сделала глубокий вдох, а следом тяжелый выдох. Ладно, будь, что будет. Лучше бы я этого не слышала. Лучше бы я никогда об этом не узнала. Четверо охотников, которые пришли в этот мир, стали вампирами, ради того, чтобы защищать людей, предлагают пятому убить человека . Но я ведь тоже человек! Меня тоже надо защищать! Почему я не заслуживаю права на жизнь? - Лена, крепись. Не раскисай, - вздохнули тараканы, сморкаясь в платки, - Может быть все образуется... Ну ты ведь тоже много чего людям обещала. Обещала маме не плакать, а вот сейчас сидишь и рыдаешь. Обещала, что не будешь зависеть от мужчины... Но ты зависишь... Обещала, что больше никаких идиотов-начальников. Как только ты поймешь, что начальник - самодур и придурок, сразу напишешь заявление... - Он называл меня... дикой розой, но меня звали Элайза Дэй... - растерянно пропела я всхлипывая, вспоминая английские слова мирового шлягера в исполнении Кайли Миноуг и еще какого-то певца, чье имя я так и не запомнила. Перед глазами отчетливо стояла пара на фоне роз. Она отворачивается, а он бьет ее камнем по голове, а потом медленно опускает ее тело в воду, вкладывая розу в ее алые мертвые губы, - ... Но мое имя Элайза Дэй... - Любовь поразила как финский нож! - с издевкой заметил таракан-инвалид, поправляя корону на голове и захлопывая Булгакова, - Ты к нему спиной больше не поворачивайся. На счет орудия неадертальца, я сомневаюсь, но вот на счет ножа в спину и клыков в шею, я не исключаю. Дверь распахнулась, и на пороге появился Абель. - Вы уже проснулись, сударыня? - произнес он, подходя ко мне. Стоило ему прижать меня к себе, как я вздрогнула. Он отстранил меня и посмотрел в глаза. - Вы плакали? - спросил Абель, беря меня за подбородок, - Я вижу по глазам, что вы плакали... Что случилось? - Я... - сглотнула я и облизала пересохшие губы. - Шшшш! - зашипели испуганные тараканы, - Не вздумай ему рассказывать, что ты подслушала разговор! Хочешь, чтобы он прямо сейчас свернул тебе шею? Просто будь начеку и все. - Я ... хочу домой... - ответила я, глядя в его скорбные глаза, - Просто хочу домой... Мне здесь не нравится... - Хорошо, мы через час поедем домой. Я и сам не хочу задерживаться. Нам и так пошли на встречу, перенеся совет сюда. Потерпите немного, сударыня, - ответил он, целуя мои щеки, по которым буквально минут десять назад текли жгучие слезы. Через час мы простились с хозяином и остальными, которые решили остаться до вечера, и двинулись в обратную дорогу. Доехали мы без приключений. Я молчала, он молчал. Было такое чувство, что мы поругались, хотя ни ссоры, ни повода для нее не было. В дороге меня укачало, и я уснула, положив голову ему на колени. Если честно, то это получилось случайно. Я даже не заметила. Проснулась я только тогда, когда мы приехали, а знакомые двери гостеприимно распахнулись. Пока слуги разгружали вещи, я молча отправилась в свою комнату, где тихонько прорыдала до самого вечера. Умывшись, приведя себя в порядок, я отправилась к роялю. Я сидела и наигрывала все тоскливые мелодии, которые вспомнила. Поскольку скудный репертуар мой ограничивался программой музыкальной школы, я стала подбирать на слух. - Да! - приказал таракан-инвалид в короне, пока другие тараканы суетились и лебезили перед ним, - Поставьте мой трон, сюда. Левее... Еще левее.. Вот! Отлично. - Да, великий пророк! - вздохнули тараканы, - Как скажешь, великий пророк!» Глаза тараканов были на мокром месте, они едва сдерживали слезы. Иногда кто-то из усатых не выдерживал и начинал рыдать. Все остальные подхватывали, а у меня самой слезы подступали к горлу. - Сударыня, вам обязательно тоску нагонять? - заметил Абель, стоя в дверях. - А? Что? ..... Эм... Ладно, сыграю.... что-нибудь веселое... - тихо ответила я и начала играть «Оду к радости». Только радостью там и не пахло. Играла я ее чуть медленней, чем надо. Тоскливей мог быть только Шопен. Но Шопена я не любила. - Никуда не годится, - фыркнул Абель, - Может, расскажете, что произошло? Что вогнало вас в эту экзистенциальную тоску? Вас кто-то обидел? Вам сказали что-то, что вам не понравилось? - Не вздумай откровенничать! - приказал таракан, восседая на троне, - Это я тебе, как инстинкт самосохранения и гордость по совместительству заявляю. - Нет, - вяло отозвалась я, пожав плечами, - Все хорошо. - Я вижу ваше «хорошо», - ответил Абель, подходя к роялю, - Руки уберите, пожалуйста. Я послушно убрала руки. Он закрыл крышку. - Я не открою ее, пока не услышу вразумительный ответ. Желательно правдивый вразумительный ответ, - произнес Абель, облокотившись на рояль, - Итак, я готов выслушать все, что вы скажете. Тараканы собрались в кружок, дружно обсуждая и предлагая варианты: - А давайте скажем, что мы заболели? Плохо себя чувствуем? Всегда прокатывало! - Нет, давайте скажем, что мы устали после поездки! Да и сама поездка произвела на нас тягостное впечатление! - Я предлагаю сказать, что это из-за работы. Мол, я по ней скучаю. По директору - нет, а по работе - да. - А может быть, скажем, что просто плохое настроение? Отличный вариант. Объясняет абсолютно все! - А не проще ли совместить все варианты? Так надежнее! Мол, устала, плохо себя чувствую, настроение испортилось, хочу на работу! - предложил кто-то из участников «мозгового штурма». Его Величество Инстинкт самосохранения одобрил. Я озвучила. -Понятно, - грустно вздохнул Абель, снова открывая крышку, - У меня самого осадок в душе. Если хотите, то завтра можете выйти на работу. Завтра у нас понедельник? Понедельник. Так что можете сходить. Ладно, я вас оставлю. У меня дела. - Вынашивает планы по нашему убийству! Как бы красивее это сделать! - вздохнул венценосный таракан, подложив лапку под голову, - Я бы на твоем месте отказалась от ужина. Мало ли? Вдруг яд подсыплет? Ну, чтобы не затягивать прощание! И вообще надо что-то с дверью думать! А то придет серенький волчок и укусит за бочок. - Может быть, будем спать на полу в ванной? Постелем матрас. Ну, чтобы, если придет «волчок», укусил он за «бачок»? - заметил кто-то из усатого населения, - А лучше раковину? - А мы его только успели полюбить... - не выдержала и зарыдала тараканица, доставая платок, размером с простыню, - Нет, ну за что? За что? Где справедливость? Почему единственный мужчина, которого мы по-настоящему полюбили, должен непременно нас убить? Я отказываюсь в это верить! Отказываюсь! Я лежала на кровати и сверлила взглядом потолок. Тараканы сидели и рыдали. Таракан- пророк смотрел на них свысока, упиваясь их страданиями. Время было позднее, но мне не спалось. Я чувствовала себя, как обреченная на смертную казнь в ожидании исполнения приговора. На столе стоял нетронутый ужин, в дверной ручке был приставлен стул. Вот и все мои меры «предосторожности». Спать на полу не хотелось. Тащить матрас в ванную тоже было лень. Заснуть удалось только под утро. В голове вертелись ужасающие картинки под аккомпанемент седьмой симфонии Бетховена. К трем часам ночи было построено уже два десятка возможных сценариев моей преждевременной кончины, а мокрая от слёз подушка была перевернута несколько раз. Каждый из вариантов мог стать сюжетом к добротной мелодраме с замахом на триллер, а некоторые даже получить Оскар за лучший сценарий. К четырем часам все они перемешались и слиплись в один склизкий и мутный полубред. Вытирая заплаканное лицо о подушку, я сумела забыться на пару часиков. Снился мне двадцать первый сценарий моего убийства. Он переплюнул все предыдущие циничностью и жестокостью. Проснувшись рано утром, я отодвинула стул от двери, чтобы не вызвать подозрений. Ужин унесли, принесли завтрак. Завтрак выглядел красиво, но есть я не стала. Надев первое попавшееся платье, наскоро соорудив прическу, я взяла бладбук, который принесли вместе с завтраком, и поковыляла на работу. На работе было тихо, как на кладбище после его закрытия. Если бы не едкое приветствие Ренеля, мол, кого я вижу, и неужто соизволила, которое я пропустила мимо ушей, день прошел бы тихо и гладко. Клиентов не было, показов тоже. Не считая «молчаливых листателей», в офис никто не заходил. Один раз зашла какая-то многодетная семья упырей, а потом, посмотрев по сторонам, заявила, что ошиблась дверью. Они искали парикмахерскую, которая находилась за углом. Сами они - не местные. Кажется, из Дахара. Переехали недавно. Время неумолимо ползло к шести часам. Я сидела и читала новости. Ничего интересного. Налоги поднимаются, лицензии частично аннулируются из-за грубых нарушений, кто-то кого-то заколол в пылу ревности, кого-то задавили каретой, но не до конца. Так, слегка придавили. Совсем легонько по бедолаге проехались. Намотали на колесо, а потом извинились. Часы пробили шесть. Пора собираться. Я ответила на скопившиеся за время моего отсутствия письма и закрыла офис на ключ. Я ехала домой, как на Голгофу, тоскливо провожая взглядом знакомые пейзажи. Абеля дома не было. Наверное, это к лучшему. Я проигнорировала ужин, чувствуя, что аппетита у меня совсем нет. Я лежала на кровати и прокручивала в памяти всю свою жизнь. Все хорошие и плохие моменты. Тараканы скорбно молчали. - Если тебя это утешит, то он не пожалеет денег на наши похороны... - заметил кто-то из них, - А потом будет навещать нашу одинокую могилку... Будет приносить розу и класть на гранитную плиту... А каменный ангел будет стоять над ним и с укором смотреть ему в глаза, мол, ты ее убил... - А почему сразу каменный ангел? Может быть, он захочет нас кремировать... Поставит себе урночку на полочку и будет тихо вздыхать? - Тогда лучше, чтобы прах развеяли по ветру! Так романтичней... - вздохнула тараканица, вспоминая какой-то грустный фильм. - Эй, вы! - раздался голос, - Прекратить эти разговорчики! Я предлагаю на худой конец убить его! Воспользоваться моментом и нанести превентивный удар! - Да пошел ты! - заметили тараканы, усмехнувшись,- Мы его любим! У нас рука не поднимется! А потом все дружно залились слезами. И так каждый раз. Прошло четыре дня. За эти четыре дня я подошла к своему пределу. Я почти не ела. Иногда имела смелость урвать себе кусочек с тарелки. Отчаяние сменилось каким-то равнодушным спокойствием. Я смотрела на любимого с нежностью, которая обычно предшествует последнему расставанию. Я стала просыпаться с мыслью: «Жива? Жива! Спасибо тебе, Господи, за еще один день жизни! Какое счастье, что я сегодня его увижу еще раз!». Были мысли куда-то сбежать, где-нибудь спрятаться, но, сколько ни прячься, меня найдут. Мысль о том, что я больше никогда не увижу Абеля, как ни странно, пугала меня гораздо больше смерти. Я понимаю, что если он решился на это, то чувствует себя еще хуже, чем я. Просто он умеет скрывать свои чувства, а я - нет. Да, наши отношения были обречены с самого начала. Но я благодарна... за то, что перед смертью... Снова из глаз покатились слезы. Я уже не боюсь его. Я уже не боюсь самой смерти. Я боюсь вечной разлуки. - В том гробу твоя невеста... - вздохнули тараканы, глядя на мое белое платье. Работа хоть немного отвлекала меня от грустных мыслей. Спрос на недвижимость упал, поэтому у меня появилась куча свободного времени, чтобы почитать новости. Новости становились все тревожней. Ночью ограбили магазин «Свежая Кровь», который находится совсем рядом. Выбили окна, сломали двери и прилавки. Часть крови похитили, остальную разлили по полу. Нападавших так и не нашли. Поскольку это произошло поздней ночью, свидетелей не было. Было много таких тревожных сообщений с разных концов Криора. Абель, похоже, тоже чувствует себя отвратительно, раз пустил дела на самотек. С каждым днем Криор приближался к Сангре по показателям безопасности. Дело дошло до того, что я читала в бладбуке активные призывы к насилию. «Может, тогда власть поймет, что нам нужны люди, а не «кровь из баночки»! «Я согласна! Почему мы не имеем права самостоятельно выбирать жертву? Где охота? Почему мы больше не охотимся? Это же наше право, наши традиции! Мы рождены для охоты!» «Меня вполне устраивает текущее положение дел. Я не хочу охотиться. Мне удобнее покупать кровь в магазине!» «Согласен, охота занимает много времени, а у меня есть куча дел. Мне проще пойти и купить кровь! Тем более, что охота всегда сопряжена с риском! Мало ли, а вдруг человек будет сопротивляться? Мало ли, а вдруг он боярышник выпил или какой-нибудь заразный? Нет, пусть лучше все остается, так как есть! Я чувствую себя намного спокойней, когда могу купить проверенную кровь в магазинах! » «Покупать кровь в магазине - позор для вампира!» «Никакой это не позор! Я согласен с политикой правительства. Нельзя бездумно охотиться на всех подряд!» «Тогда сиди дома! Жди, когда тебе кровушку в стаканчике принесут! Мы спокон веков охотились без лицензий! Почему, я спрашиваю почему, чтобы выпить крови из чужой шеи, мне нужна какая-то лицензия?» Дальше все было в том же духе. Были те, кого текущий порядок явно не устраивал. И их было много. Я с ужасом ждала шести часов. Как только стрелка подходила к шести, мое сердце разрывалось от боли и радости. Мне очень хотелось увидеть Абеля, но в то же время я понимала, что каждый прожитый день лишь приближает неизбежное. Ничто не радовало меня. Ни подарки, ни совместное времяпровождение, ни новые наряды. Странное чувство, когда тебя обнимают, ты тоже хочешь обнять, но вместо этого стоишь, как кукла, и задумчиво смотришь в одну точку, боясь моргнуть, чтобы из глаз не потекли слезы. Потом ты медленно обнимаешь, понимая, что нет худшей пытки, чем ожидание неизбежного. Были даже у меня мысли, что нужно отдалиться, чтобы не терзать себя и его, но как можно отдалиться, когда чувствуешь любимый запах и прижимаешься к любимой груди? Работа встала. Одиночные клиенты, которых приходилось вывозить на показы, вызывали у меня некоторое раздражение. А вот Ренель вызывал у меня острые приступы жгучей ненависти. - Что-то плохи дела у твоего драгоценного... Совсем не следит за порядком. Там ограбили, тут ограбили. Хотя, они правы. Лишить нас возможности полноценно упиваться мучениями жертвы - это слишком. Вот меня, например, - Ренель снова взобрался на мой стол, - лишили лицензии. И что он думает, я буду молчать? Пусть не рассчитывает на это! Я не просто не буду молчать. Я думаю, что у меня представится возможность свести личные счеты с фюрстом Эдлером. Вопреки приказу сидеть на работе, Ренель демонстративно ее покидал, оставляя меня в одиночестве. - Ты только подумай, как здорово будет, когда я лично снесу ему голову. Мне хочется посмотреть на то, как ты будешь ползать на коленях рядом с телом своего драгоценного покровителя. Убить меня он не сможет. Если умру я, умрешь и ты. Нас связывают с тобой кровавые узы. Стоит мне умереть, как тут же ты падешь замертво. Почему ты на меня так смотришь? Ты разве не знала? Твой драгоценный тебе об этом не говорил?- усмехнулся Ренель, падая в кресло для посетителей, - Договор, который мы с тобой заключили, связывает нас покрепче иных брачных уз. Он написан кровью на особой бумаге. Это - договор - клятва, которую невозможно разорвать. Такие договоры обычно не заключают, но я решил не рисковать. И не прогадал. - А если я умру, то ты тоже умрешь?- равнодушно поинтересовалась я. - Наш девиз - четыре слова, - заметили тараканы, с ненавистью глядя на директора, - дохнешь сам, убей другого! - Еще чего! В договоре оговаривается только твоя смерть. И пять страниц обстоятельств, описывающих ее. Поверь мне, я неплохо все предусмотрел. Начиная от самоубийства, заканчивая кирпичом, случайно упавшим на голову. Я не говорю о самых банальных причинах. И, разумеется, восемнадцать страниц обстоятельств, которые препятствуют расторжению, - заметил Ренель, глядя на меня высокомерно и презрительно, - Так что каких бы юристов твой драгоценный не подключал, какие бы лазейки не искал, их нет. Жаль, конечно, мой второй бизнес прикрыли. Но ничего, если все получится, то он уже не пригодится.