Бяка Ада и Тридесятое царство - Марианна Цветкова

Смеркалось. Расстояние между лодкой и черепахой неминуемо сокращалось. Ветер постепенно стихал, и лодка скользила медленнее, а черепаха, наоборот, стала набирать скорость.

— Еще немного, и мы их догоним! — радостно сообщил Вилли. — И я, кажется, знаю, что делать. У меня есть план.

— Какой?

— Мы подплывем к существам поближе и все им расскажем.

— Что расскажем? — удивилась Ада.

— Ух, про Верховную. Про то, какая она подлая, что она хочет пробраться в Царство, чтобы развязать войну и разбогатеть. Про то, что она на самом деле никому ни за что не отдаст свой трон. И про Лешего, который хочет спасти мир… Этих существ надо просто убедить, сделать так, чтобы они нам поверили. И тогда все решится само собой. Мы все объединимся против Верховной, а, возможно, она и сама скоро поймет, что была не права…

Вилли заухал, очень гордый собой.

Ада посмотрела на Вилли с жалостью и сочуствием.

— Вилли, вот ты такой умный, а такие глупости говоришь! Да они же нам никогда в жизни не поверят. А если не поверят, то значит, возьмут и утопят.

Вилли сник. Он вдруг и сам понял, что мысль о всеобщем примерении была, мягко говоря, неудачной.

— Ничего, не расстраивайся, у меня есть план получше, — успокоила его Ада.

— И какой же? — грустным голосом спросил ухарь.

— Когда станет совсем темно, они все улягутся спать. На весла наверняка посадят задохликов, а в дозоре в лучшем случае оставят фефел, которые сразу уснут.

— Но ведь задохлики гребут медленно, почему же на весла не сядут двое здоровенных бук? — удивился ухарь.

— Буки ни за что не сядут на весла, потому что они любят спать по ночам. Придется грести задохликам, — терпеливо объяснила Ада.

— А задохлики разве не хотят спать?

— Чего хотят задохлики, никого не интересует.

— Все понятно, — сказал Вилли, но было видно, что ему ничего не понятно. — И что у тебя за план?

— Так вот: когда стемнеет, и существа уснут, мы незаметно подгоним черепаху как можно ближе к ним и перелезем на лодку. Потом мы тихо-тихо развяжем веревки, которыми привязан Упырь Альбинос. Упырь улетит, а значит, они останутся без парусов. Потом мы перелезем обратно на свою черепаху и умчимся. — Ада захихикала в полном восторге от своей выдумки.

— Умчимся… на черепахе? — Вилли недоверчиво ухнул и почесал затылок.

— Ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать, — Ада заткнула пальцами уши. — Другого выхода нет, и быть не может. Если повезет, нам помогут задохлики.

Вилли тяжело вздохнул и уставился неподвижным взглядом вдаль, на фиолетовый небосвод. Выхода он не видел вообще никакого, но отступать было некуда: кругом вода.

Когда опустилась ночь, и на пасмурном небе зажглись редкие звезды, Ада направила черепаху прямо к лодке. Животное скользило по воде совершенно бесшумно, и бяка надеялась, что с лодки их не заметят. Из-за туч на минуту выглянула луна и ярко осветила команду на борту. Все оказалось так, как и предполагала Ада: на носу лодки в дозоре дрыхли фефелы. На днище вповалку разлеглись Дрындель, Эл, Фил и Василиса. Буки храпели хором и очень громко. А на корме, посеребренная лунным светом, не шевелясь, сидела Мымра. Ночью она выглядела чуть ли не страшнее, чем при дневном свете. На толстом животе Мымры болтался оберег — внимательный глаз зыркал по сторонам, высматривая мымриных врагов. Поначалу Ада испугалась, что Мымра не спит, потому что ее глаза были открыты — два светящихся круга во тьме. Но потом Ада вспомнила, что Мымра всегда спит с открытыми глазами, и бояться ее нечего.

Упырь Альбинос тоже дремал, привязанный к мачте, силы его были уже на исходе. Не спали только задохлики, но они, кажется, не собирались поднимать шум. Задохлики старательно гребли — по двое каждым веслом. Лем увидел Аду, пристально посмотрел на нее, а потом молча надел желтые очки антистрах, висевшие у него на шее на цепо-ке.

— Пошли! — скомандовала Ада. — Ех-хо!

Бяка уже закинула ногу в лодку, но тут Вилли остановил ее, осторожно придержав за хвост.

— Эй, ты чего? — возмутилась Ада.

— Ух, сначала мы отвяжем ему лапы и жало, — прошептал Вилли, а потом ты заберешься ко мне на плечи, а оттуда — на рею и отвяжешь крылья.

— Но…

— И потише топай там, в лодке, иначе мы точно всех перебудим.

Балансируя на панцире черепахи, ухарь схватился за борт лодки. Он уже перекинул одну ногу, как вдруг взглянул вниз, увидел под собой черную воду с золотыми светлячками звезд и… камнем рухнул в лодку.

Вилли плюхнулся возле самой Мымры, но та даже не пошевелилась, продолжая буровить темноту невидящим взглядом. На носу лодки заскулила фефела и почесала лапой о лапу — видимо, приснилось что-то страшное. Храпящее трио бук на мгновение затихло, а потом захрапело еще громче. Задохлики размеренно гребли, как будто все происходящее их не касалось.

Вилли осторожно поднялся на ноги, подошел к мачте и внимательно осмотрел путы на лапах Альбиноса. Узлы были завязаны крепко, но бестолково: Вилли не увидел ничего такого, с чем не могли бы справится пятьдесят крепких зубов и двенадцать аккуратных острых когтей.

— Ух, — тихонько прозвучало в темноте. "Хрр," — отозвались буки. Снова "ух" и снова "хрр".

Ада, не теряя времени, развязывала жало.

Не прошло и пяти минут, как Альбинос был уже наполовину свободен, но он этого словно и не заметил — то ли лапы затекли, то ли он спал.

Потом бяка, как обезьянка, ловко вскарабкалась на плечи Вилли. Оттуда она перепрыгнула на рею, зацепилась гибким хвостом и принялась развязывать Альбиносу крылья. В руке она по-прежнему сжимала кнут превращений. Это немного затрудняло работу (приходилось, в основном, действовать зубами), но Ада не желала расставаться с кнутом ни на минуту — бяка отлично понимала, какое мощное оружие находится у нее в руках. Когда бяка высвободила Альбиносу одно крыло, ей показалось, что тот пошевелился. Ада продолжала работу. И вот, второе крыло держится на веревочке, потом на ниточке, потом на волоске…

Неожиданно Упырь рванулся изо всех сил и взвился в небо подобно гигантскому альбатросу. Но, улетая, он задел крылом бяку, Ада не удержалась и упала с реи прямо на Дрынделя. Буки вскочили как по команде, а вслед за ними и Василиса.

— Тревога! — завопил Дрындель. — Свистать всех наверх!

Фефелы, едва разлепив глаза, начали визжать без умолку, как сирена. Только Мымра по-прежнему равнодушно сидела на корме, глядя в темноту.

Ада не растерялась ни на секунду — она перепрыгнула с лодки обратно на черепаху. А вот Вилли…

Вилли от неожиданности забился под скамейку. "Я ни за что на свете не сдамся живым", — твердо решил ухарь. Но путь к отступлению был отрезан.

Ада наблюдала за происходящим с ужасом, в душе ее царило полное смятение.

"Парусов больше нет, теперь черепаха точно обгонит лодку", — думала Ада.

И тут в ее голове промелькнуло: "Если я раньше всех доберусь до Лешего, то смогу первой найти ключ, спуститься в Царство и завладеть властью в Бякандии… Я стану самой богатой и важной бякой в мире".

Бяка встряхнула головой и немедленно отогнала от себя эту страшную, предательскую и, к тому же, очень глупую мысль. На лодке, в лапах врагов, остался Вилли — ее лучший и единственный друг. Ведь если задуматься, у нее никогда раньше не было настоящих друзей. Одни лишь приятели — целые полчища приятелей, из которых ни один не стал бы рисковать жизнью ради нее. Именно она втянула Вилли во всю эту историю. Да если бы не она, сидел бы сейчас Вилли в своей теплой норе, играл бы на бякобуке, или готовил очередное лакомство — тополиный пух под майонезом. Если она не защитит Вилли, существа его убьют.

— Эй вы, чучела! — крикнула Ада и немедленно пожалела о своем поступке: лица всех существ в лодке обратились к ней. Даже Мымра оглянулась и посмотрела на бяку. Ясень и Липа вытащили отчаянно сопротивлявшегося Вилли из-под скамейки и крепко связали ему руки обрывками веревок, оставшихся от Альбиноса (про самого Альбиноса никто почему-то и не вспомнил).

— Сейчас же оставьте моего друга в покое! — закричала Ада.

На лице генерала Дрынделя отразилась напряженная работа мысли, но от этого оно стало только еще тупее.

— Какая встреча, — выдавил Дрындель. — Это же бяка Ада, по которой тюрьма плачет! Немедленно шагай к нам в лодку, или я выброшу этого бобра в воду.

— Ух, сам ты бобер! — смело возразил Вилли, и в тот же момент тяжелый сучковатый кулак Липы опустился на его затылок. В глазах Вилли заплясали разноцветные искорки.

— Хорошо-хорошо, — быстро согласилась Ада. — Я иду к вам. Но предупреждаю — вы еще об этом пожалеете.

С этими словами Ада во второй раз перелезла на борт злополучной лодки.

И как только лапы бяки оторвались от черепашьего панциря, черепаха снова превратилась в рыбу. Краешком глаза бяка заметила, что толстые губы Карпа Карповича растянулись в блаженной улыбке, и он исчез в черной глубине. Лодка пошатнулась, но Ада вовремя ухватилась за мачту и устояла. В левой руке она крепко держала кнут.