Проспорь невинность за 3 дня - Каролина Дэй

Блин, девочки, они стоят в обтягивающих мокрых футболках, облегающих их атлетические тела. Сами прикиньте, о чем я могу думать, кроме как не о них. О прорисованном прессе Андрея, о широких плечах Гены. Вчера я касалась их, притягивала ближе к себе, ласкала. Мамочки…

— Вы сказали всем, что… что… проиграли. — Я пытаюсь собраться с духом, чувствуя ком в горле, который не дает высказаться нормально. — Но я думала…

— Ты много думаешь, красотка, — прерывает меня Андрей. — Сказали, и все. Остальное тебя не должно волновать.

— Что значит — не должно?

Подбегаю ближе к парню, встаю практически вплотную. То ли от злости тяну его за влажную от пота шею, то ли… Не думай об этом, Гера.

— Вот так. Не должно, — буквально по буквам говорит Андрей.

— Я была предметом спора, вы чуть не опозорили меня! — выкрикиваю в лицо парню. — Вы…

— Успокойся, — вмешивается Гена и отталкивает меня от своего друга. — Ты сама предложила все забыть. Считай, что мы согласились.

Не знаю, что сильнее вскипает во мне: ярость или разочарование. Почему последнее чувство вообще возникает и бушует внутри меня? У меня нет времени, чтобы разбираться со своими реакциями. Мне нужно выяснить все с этими оболтусами. Но что? Я хотела лишь узнать, они всерьез слили спор или…

— Нам было круто, — внедряется в разум бархатный голос Андрея. Низкий. С легкой хрипотцой. Точно так же он произносил мое имя вчера. В полной темноте. Лаская своими чуткими пальцами мое тело, скучающее по ласке. Он…

Гера, соберись!

— Черт возьми, вы воспользовались мной вчера! — выкрикиваю от злости.

На кого? На них, за то, что поспорили на меня и заманили вчера в сексуальную ловушку? Или на себя за то, что поддалась им и до сих пор желаю вернуться назад, в первую приватную комнату, в объятья двух мужчин? Я даже глаз не могу на них поднять, чтобы не загореться от стыда, который вызывают воспоминания о произошедшем.

...Мы в полной темноте, чувства обострены. Есть только голоса, поцелуи, касания к эрогенным зонам. Низ живота сладко тянет, и только они способны снять томительное напряжение...

— А ты? Ты не воспользовалась? — спрашивает Гена. Я не осмеливаюсь поднять глаза и убедиться, что в его тоне нет ни капли смеха, лишь констатация факта. Но…

— Это не так! Если бы вы меня не поймали, то…

— Если бы ты не обвела нас вокруг пальца, мы бы тебя не тронули!

— Я обвела? Вы трахнули меня в чертовом стриптиз-клубе и…

— Только не говори, что тебе не понравилось? — подключается Андрей.

Не знаю, в какой момент он встает вплотную ко мне, когда касается моего подбородка и тянет наверх, чтобы взглянуть в мои глаза. Какие же у него темные омуты. Если бы я стояла дальше, то не увидела бы, как зрачок почти поглотил цветную часть радужки. Как взгляд Андрея горит. Я бы не почувствовала его резкое, рваное дыхание, когда он едва касается моих губ своими. Всего пара миллиметров. Как вчера. Но он не преодолевает это крохотное расстояние, словно дает мне возможность уйти.

Но зря… он знает, что я не смогу оторваться от него. Буду не в силах…

Последний шаг. Прикосновение ладоней к моей талии. Не Андрея.

Гена оказывается позади, такое же рваное, ментоловое дыхание опускается на мою кожу. Он медленно, ласкающе окидывает волосы на левую сторону и оказывается справа. Ласкает дыханием шею, проводит ладонями ниже по бедрам, приподнимает подол платья. Какого черта я надела именно его?

— Смелее, Гера, — шепчет он на ухо и прикусывает мочку. Едва подавляю стон, готовый вот-вот вырваться наружу и привлечь внимание работников снаружи зала.

Воздуха совсем не хватает. Я едва вдыхаю мятный аромат с губ Андрея, прежде чем впечататься в него поцелуем. Резким. Дерзким. Крышесносным.

Я сдаюсь. Я проигрываю. Снова.

Глава 20. Поддавки

Пока губы Андрея уносят меня подальше от реальности, руки и губы Гены скользят по моему телу. Стягивают с меня одежду, оставляют на разгоряченной коже ожоги от прикосновений. По крайней мере, мне так кажется...

— Подаришь мне поцелуй? — хрипит он в ухо.

Андрей моментально отрывается от меня, а Гена тут же притягивает за шею и впивается губами в мои губы. Сплетается с моим языком, обводит контур рта, погружая в пучину желания. Зачем я надела платье? Чувствую себя слишком открытой с задранной юбкой, даже колготки не спасают.

Меня тут же разворачивают обратно — полные губы Андрея вновь утаскивают меня к себе. Я не стесняюсь прижаться к влажному телу, гладить его под спортивной майкой. Пытаюсь стянуть ее, пока Гена стягивает с меня колготки и трусики. Не помню, когда переступаю их и позволяю снять с себя обувь и нижнее белье. Плевать, что сейчас будет, плевать, что я сдаюсь вновь. Я хочу его. Хочу их.

Обоих…

Андрей отрывается от меня только для того, чтобы снять с себя майку, в то время как Гена расстегивает молнию на платье и снимает его с меня.

— При свете ты лучше, чем в темноте, — усмехается Андрей то ли саркастично, то ли восхищенно.

— Это был сарказм?

— Не в этот раз. — Сжав ладонью мою полную грудь, он вновь приникает к губам поцелуем.

Мое тело наполняется возбуждением, разум затуманен, перед глазами плывет, будто я выпила литр шампанского залпом, не меньше. Вчера со мной происходило то же самое, но я считала, что всему виной алкоголь. Но сегодня я не выпила ни капли, а меня ведет. От них ведет. Они опьяняют, заставляют забыться, оторваться от реальности.

Я совершенно забываю, что мы находимся в спортзале, куда может войти любой студент или охрана. Забываю, что дверь не заперта, как вчера в приватной комнате. И этот факт усиливает остроту