Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Обновлённое царское войско показало, на что способно, в первых сражениях с иллирийцами, фракийцами и прочими враждебными соседями. Греки поначалу не обращали внимания на действия молодого македонского царя, не придавали значения его военным успехам, поэтому некоторое время не воспринимали Македонию как угрозу для себя. А царь Филипп, пользуясь их благодушием по отношению к нему, начал неприметно отбирать у Афин, главного гегемона Греции, влияние над греческими городами во Фракии и Халкидике, расчищая путь Македонии к морскому побережью. Афиняне забеспокоились, только когда поняли, что действия Филиппа наносят вред их историческому престижу на севере Греции, но до прямого сражения дело у них не доходило. В таком «замороженном» состоянии отношений между Македонией и Афинами стратегическое преимущество пока оставалось за Филиппом!
На полях боевых действий македоняне всё чаще оказывались сильнее противников, но даже поражения шли им на пользу. В проигрышах Филипп не паниковал, делал здравые выводы, после чего приходили победы, и он быстро навёрстывал упущенную выгоду. Скоро персидские цари, мечтавшие об очередном походе на Грецию, с интересом начали присматриваться к новому македонскому лидеру, пытаясь подобрать к нему ключи, определить, кто он для них – будущий соперник или союзник, согласный на участь сатрапа*.
Царь Филипп покорял чужие города не только в победоносных сражениях. Он проявлял себя искусным дипломатом и переговорщиком, умело маневрировал настроениями союзников, легко давая им и противникам обещания и клятвы в дружбе, которые нарушал в выгодной для себя ситуации. Прежде чем начать военные действия, не скупился на золото, подкупая правящую верхушку противника, вождей и царьков, и, как следствие, часто добивался успеха мирными договорами, без кровопролития. Филипп пользовался любой выигрышной для него ситуацией, чтобы войти в доверие к потенциальной жертве. Например, когда жители одного греческого города враждовали с жителями другого греческого полиса, кто-то из них призывал македонского царя в помощь. Филипп никогда не отказывался от подобных просьб, однако, завоевав такой город, не спешил передать его своему «заказчику». Обычно оставлял в нём македонский гарнизон, объясняя это необходимостью оберегать всеобщий покой и безопасность.
* * *
Во время первой в своей жизни военной экспедиции Филипп захватил во Фракии известные Пангейские рудники, богатые рудами с золотом и серебром. Начал их осваивать, для чего нанял опытных горных мастеров, оснастил производство техникой и увеличил число рабов в десять раз – для работы в три смены. В результате вместо прежнего дохода в восемьдесят талантов* драгоценного металла в царскую казну теперь поступало в двенадцать раз больше. Сюда же добавились военные поборы и дань с покорённых городов. Царь Филипп оказался богаче азиатских правителей, и чтобы окончательно произвести впечатление на греков, он сделал то, что до него не делал никто в Элладе – начал чеканить золотую монету с собственным изображением. Располагая огромными запасами золотой и серебряной монеты, Филипп повёл себя гораздо решительней в отношении территорий, соседних с Македонией.
До восшествия Филиппа на македонский престол страна погрязла в междоусобицах, некоторые области не признавали царскую власть. Однажды он пригласил удельных князей во дворец, устроил весёлую пирушку, а в самый разгар устроил развлечение: в загон выпустили двух бойцовых собак. Дрались они ожесточённо, насмерть, пока к ним не запустили волка. Собаки перестали драться и, вдвоём бросившись на волка, загрызли зверя. Гости благодарили царя за доставленное удовольствие, а он сказал:
– Разве не похожи вы на этих псов, когда грызётесь между собой? В таком случае кто-то из вас должен погибнуть. Не лучше ли вам сделать правильный выбор и сообща сразиться с врагом, как сделали эти собаки? Афины, Фивы, Спарта – вот ваши враги, пусть лучше прольётся кровь их граждан, а не македонян. А следующим врагом, с кем мы должны справиться, будет Персия.
После таких слов царя князьям ничего не оставалось, как добровольно принять власть Пеллы. Немного позже, чтобы навсегда покончить с самостоятельностью удельных князей и родовитой аристократии, Филипп составил из них ближайшее придворное окружение. Теперь недовольные были рядом с царём, на виду, не делая попыток устраивать заговоры или выражать иными способами недовольство. Среди царских вельмож не было недовольных, так как Филипп щедро раздавал им почётные государственные и военные должности, хотя всегда ценил прежде всего личные заслуги, а не родовитость и знатность. Нерадивых и трусов, несмотря на былые заслуги, знатность или родовитость, жестоко наказывал и расставался без сожаления. Приказывал не допускать в расположение лагеря до тех пор, пока провинившийся воин не предоставлял в доказательство своей храбрости двух убитых или пленённых им врагов.
Ради пользы и величия
Военные действия против греческих городов Филипп вёл избирательно, в первую очередь ему нужны были те из них, где имелись гавани для стоянки кораблей. Таковыми были на побережье Амфиполь, Стагиры, Пидна, Олинф. Постепенно Македония выходила к морю, следовательно, появилась надобность в строительстве собственного флота – боевых и торговых кораблей. При наличии сильного флота для македонян открывались большие возможности в освоении морских торговых путей, что усиливало могущество Македонии не только на суше, но и на море. Это нужно было делать как можно быстрее, прежде чем Афины надумают воевать с Македонией.
Для сооружения кораблей царь пригласил из Финикии нескольких искусных судостроителей. Финикийцы – известные мореходы и мастера корабельного дела, что находило подтверждение в древних финикийских колониях, повсюду разбросанных в Средиземноморье. Они первыми разработали проекты судов, на шпангоутах которых предусматривалась обшивка, а важнейшей частью являлся киль; их суда имели помещения под палубой, в которых размещался груз, а у других народов такого не было. Они придумали двухпалубное размещение гребцов, что позволило увеличить скорость и маневренность корабля. Их корабли имели длину до пятидесяти метров, могли перевозить большие грузы и без особых проблем перемещаться на дальние расстояния.
Греки тоже считались хорошими судостроителями и мореходами, но опыта они набирались у финикийцев. Для военных целей создавались однопалубные триеры, где на вёслах сидели вольнонаёмные гребцы, до ста семидесяти человек. Носовой таран корабля пробивал бреши в борту неприятельского корабля: часто успех морского сражения зависел от