Восхождение к Шамбале - Илья Николаевич Баксаляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Странно… – в моей голове опять возникли сомнения. – А ведь Далай-лам было минимум четырнадцать». Лама прочитал мои мысли и тихо продолжил:
– Далай-лама на Земле только один, он может менять свои облики, приобретать разные человеческие обличья, но душа у него одна. Эта душа послана ему самим Буддой. Маленький Будда не спешит проявить себя, он усердно учится и старается ничем не выделяться. Но в семь лет, когда он проходит испытание и угадывает предметы, спрятанные мудрыми монахами, мальчика направляют в Лхасу – столицу неба. Более пятидесяти монахов отправляются в торжественный путь. Огромная толпа сопровождает ребенка в главный храм Тибета. Все население Лхасы и множества соседних селений прибывает в город, чтобы встретить любимого Далай-ламу в новом обличье. Этот день самый радостный и торжественный в жизни всего Тибета. Маленький Будда продолжает обучение.
– Но зачем Далай-ламе учиться? Он и так все знает лучше всех учителей, – следуя логике легенды, изумился я.
– Мир никогда не стоит на месте, – улыбнулся лама, все в нашей жизни меняется, и, проходя по старой дороге, всегда можно увидеть, как изменился пейзаж вокруг: у гор иные очертания, реки повернули русло, в горах выпало много снега, а ливни все размыли. Мы рождаемся, живем, одновременно растем, взрослеем, стареем и умираем, наше тело меняется каждую секунду, мы набираемся мудрости, одновременно утрачивая юношеский задор и детскую непосредственность. Любой путь – это обучение, обучение приспособлению к новым изменившимся условиям. Если утром на улице холодно, мы надеваем пальто, а когда внезапно начинается дождь, достаем зонт. Но вот дождик перестал лить и вышло солнце, мы убираем зонт, а затем снимаем и пальто. Все в жизни меняется, и нам нужно уметь понимать это и правильно реагировать на окружающий мир. Далай-лама очень мудрый человек, но мудрости никогда не бывает много, и, проходя свой новый жизненный цикл, он заново учится понимать постоянно изменяющийся мир.
Лама сел в позу лотоса и задумался о чем-то своем, смотря вдаль. Сейчас он мне напомнил картину Врубеля. Этот русский художник отличался особой чувствительностью, его полотна остро передавали краски жизни, ее скоротечность и обладали своей неповторимой таинственностью и самобытностью. Врубель имел магическую способность замечать то, что большинству людей было недоступно. Закат на картинах Врубеля напомнил мне путь Далай-ламы. Ранним утром, восходя на горизонте, солнце начинает свою жизнь, даруя нам яркий свет и тепло, радость жизни. Но к вечеру все меняется, и последние шаги небесного светила окрашиваются в теплые молочные краски, воспевающие ушедший день. Пройдет совсем немного времени, и тьма накроет мир. Сначала опустятся сумерки, а затем черная мгла застелет своим непроницаемым одеялом все вокруг, принося холод и страх. Мир погрузится в мрачную ночь, ожидая появления солнца, ярких красок новой жизни и чуда. Так и Далай-лама, придя в наш мир, совершает свой путь, претворяя в реальность много чудес и добрых дел, дарит всем яркие краски плодов своей жизни, уходя же он оставляет после себя теплый свет, чтобы вновь вернуться к людям.
Глава 18
Лама повернулся ко мне и жестом показал, что надо идти вперед, скоро наступит вечер, а потом темная ночь быстро накроет горы пугающей мглой. Мы поднялись и ускорили шаг, спускаясь все ниже и ниже. Вдруг раздался знакомый гул. Впервые на лице ламы я увидел испуг:
– Быстрее беги за мной! Прячемся за той скалой.
Времени на расспросы не было, я со всех ног бросился за монахом. Было тяжело бежать по каменной тропе. Гул нарастал. Где-то вверху что-то зашипело, неприятно щекоча нервы. Лама резко схватил меня за руку, рывком толкнул в небольшую пещеру и накрыл своим телом. В это время страшный ураган пронесся почти рядом с нами. Одновременно бешеный грохот доносился с вершины. Все кругом вибрировало, тряслось и пугающе шумело. Через мгновение мощный поток гигантской снежной лавины пронесся над нами.
Тишина – это настолько приятное состояние, которого, кажется, ждешь всю свою жизнь. Ничто не беспокоит, никуда не надо спешить. Приятная дремота обволакивает твое уставшее тело, и после долгого изнурительного путешествия ты постепенно погружаешься в мир комфорта и тепла. Мысли успокаиваются, медленно унося тебя в прошлое. Ты ощущаешь себя в чреве матери, в том беззаботном, прекрасном состоянии, которое было лучшим в жизни. На лице расцветает мягкая улыбка, свидетельствующая о гармонии и покое. Чей-то громкий голос зовет издалека. Он мешает насладиться сном, нарушает спокойствие, прогоняет приятные ощущения. Голос приближается, мне хочется повернуться на другой бок, закрыть руками уши, чтобы не слышать шума, и насладиться райскими минутами блаженства. Но крик не утихает, кто-то бьет меня по щекам, но я стараюсь не обращать внимания на шум. Мне хочется спать и наслаждаться сладкими снами. От болезненных пощечин с большой неохотой и даже ненавистью открываю глаза, теперь в лицо полетели целые комки снега. От этого лицо покраснело, горит, некто с силой растирает весь этот противный холод о мои щеки. Все проклиная в душе, пробую вялым движением оттолкнуть обидчика, в это время другая холодная рука резко хватает меня за шиворот и вытаскивает из снега.
Где-то рядом зеленым светом сияет горное озеро. В глазах плывет туман, вставать не хочется, вялость окутала все тело.
– Вставай! Нам надо идти! – в голосе ламы звучали повелительные нотки.
– Да! Да! Конечно, сейчас. Можно я полежу немного?
Я хотел прилечь на снег, но монах с силой встряхнул меня и поставил на ноги. Пошатываясь, я все еще не мог понять, где нахожусь. Лама подошел сзади и нажал мне на несколько точек чуть ниже шеи. Только после этого я пришел в себя. Солнце уже подкралось к горизонту. Усталость и сонливость моментально куда-то исчезли. Лама шел быстрым шагом, бледный, как полотно, я, ничего не понимая, спешил за ним.
Лучи солнца опять вытворяли чудеса изобретательности, превращая небо в гигантский холст, но сейчас уже не до лицезрения красот, надо было спешить. Поздно ночью мы постучали в дверь одиноко стоящего домика и попросились на ночлег. Утром, поблагодарив хозяев, продолжили свой путь. Лама уверенно шел впереди своей легкой, живой походкой. Мне было неудобно спрашивать о вчерашнем происшествии. Внезапно лама остановился.
– А ты знаешь, что очень давно и Будда шел этой дорогой в последний путь,
