Новые забавы и веселые разговоры - Маргарита Наваррская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уж поверьте мне, добрая душа, что я в жизни не был так болен, как нынче, и даже не знаю, отчего это мне так худо.
Старуха пощупала ему пульс и нашла, что юноша в добром здравии. Тут она ему и говорит:
— Ах, Пьер, мой дружок, вот теперь я знаю, где сидит ваша хворь. Уверяю вас, что вам неможется не от чего иного, как от любви!
— Ах, как же, — спрашивает Пьер, — вы это угадали? Голову даю на отсечение, что все верно.
— Да уж куда вернее, — говорит старуха, — у меня глаз зоркий, а вот теперь скажите мне, по ком это вы вздыхаете?
— Господи боже мой, — вздохнул Пьер, — да что толку, ежели я и назову ее, — разве вы мне поможете?!
— Пресвятая мадонна, — говорит старуха, — а я о чем вам толкую! Я уж стольким помогла и такие дела устраивала, — не чета вашему. Так что уж говорите, кто это, и дело с концом!
— Да что ж тут скажешь, — говорит Пьер, — не кто иной, как хозяйка моя.
— Пресвятая Мария, — воскликнула старуха, — только и всего?! А ну, скажите, Пьер, дружочек, сколько бы вы дали тому, кто устроил бы ваше дело?
Отвечал Пьер:
— Да сколько вам будет угодно.
— Ну, так и не печальтесь ни о чем, — говорит старуха, — давайте-ка поужинаем с вами повкуснее да пожирнее, и я обещаю, что пришлю сюда вашу хозяйку сразу после ужина, а там уж действуйте половчее, как сами знаете, и договаривайтесь с нею о чем угодно.
— Святой Жеан! — обрадовался Пьер. — На это-то я согласен и очень этого желаю, а вот и деньги, да готовьте поскорее ужин!
Тогда отправилась старуха sa покупками для ужина и приготовила отменную трапезу, а еще добавила к тому пинту ипокраса, потому что сухая ложка рот дерет.
Так вот, надо вам знать, что пока готовился у старухи ужин, она отправилась к хозяину Пьера и застала его в лавке. Почтительно с ним поздоровавшись, она спросила, как он поживает. На что он отвечал ей, что хорошо, мол, вашими молитвами.
— А на это, мессир, скажу вам, что я молю у господа милости и благодати для всех упокоящихся и для нас, когда придет наш черед. Я ведь знала покойных ваших родителей — достойные были люди. И как же они привечали меня, когда я приходила к ним в дом!
На что отвечал ей купец:
— Да, госпожа моя, вы правду говорите, они были весьма достойные люди.
— Ну, мессир, а как поживает ваш слуга Пьер? — спрашивает старуха.
— Ах, поверите ли, я весьма им озабочен, — говорит купец, — что-то он занемог совсем.
— Верно, верно, — говорит старуха, — а знаете ли, отчего я о нем речь веду? Ведь он сейчас лежит в моем доме совсем больной. Проходил мимо наших дверей, да и упал замертво, так что я и мои соседи подумали было, что он вот-вот богу душу отдаст, но он все же отдышался. Оттого я и пришла к вам сказать, что хорошо, кабы вы Послали за ним кого-нибудь. Не то чтобы он мне мешал в доме, — боже упаси! Да я бы ему ничего не пожалела в память о покойных его родителях, — уж такие славные были люди, что для их сына все отдай и будет мало! — А и впрямь, — говорит купец, — надо бы доставить его сюда, а мы уж за ним поухаживаем, как за родным сыном.
И он позвал свою жену и велел ей отправиться в дом К этой почтенной женщине и проследить, чтобы Пьер — верный его слуга — был переведен к нему в дом. И велел ей пойти туда тотчас же после ужина. Старуха тогда распрощалась с ними и, придя к Пьеру, рассказала ему, как она провернула дело. Тут сели они вдвоем ужинать и отменно угостились, оросив трапезу купленным ипокрасом, и пришли в то прекрасное расположение духа, когда сам черт не брат.
После ужина старуха и говорит Пьеру!
— Знаете ли что? Я устроила так, что хозяйка ваша придет навестить вас сразу после ужина, — я оставлю вас наедине, и вы милуйтесь сами, как сумеете.
На том они и порешили.
Вот прибывает дама, хозяйка Пьера, и спрашивает, где лежит ее слуга. Старуха отвела ее в комнату, где он находился, и затем оставила их вдвоем. Тогда приблизилась дама к кровати, взяла Пьера за руку и, пощупав ему пульс, нашла, что юноша здоров и жара у него нет. Тогда она стала его расспрашивать, что с ним и отчего ему неможется.
— Ох, и не спрашивайте, госпожа моя, все у меня болит, и, видно, пришел мой смертный час.
— Да что вы, Пьер, — говорит дама, — неужто нет никакого лекарства от вашего недуга?
— Увы, — говорит Пьер, — только вы и можете меня вылечить.
— Да как же это? — спрашивает она.
— Господи боже, — отвечает Пьер, — я ведь вас, хозяйка, так люблю, что прямо вам скажу: коли вы меня не пожалеете, я умру!
— Ну и ну! — говорит она. — Вот так ужасная болезнь! Но скажите мне, Пьер, неужто вы решитесь нанести такое бесчестье вашему хозяину?
— Да ведь он, — говорит Пьер, — об этом никогда не проведает!
— Как знать! — отвечает она. — Да вправду ли вы меня так сильно любите, как говорите?
— От всего сердца! — отвечает Пьер.
— Тогда вот что я вам скажу, Пьер, — раз уж вы уверяете, что так любите меня, я не хочу, чтобы вы горевали понапрасну. Вы знаете дом и мою комнату, так вот приходите к нам вечером, около десяти часов, а служанка будет вас ждать. И когда вы придете, закройте двери, а горничную отошлите спать и идите прямо В мою спальню. Вы найдете дверь открытою; проберитесь за кровать, и там я буду вас тихонько ждать.
Очень обрадовался Пьер таким прекрасным речам, и обнял свою хозяйку, и поцеловал ее пять или шесть раз на прощанье, после чего она вернулась домой. А Пьер не стал спать и все прислушивался, когда же пробьет десять часов, и был он в такой решимости, как никогда в жизни. Вот пробило десять, и наш молодец встал и отправился к дому своего хозяина и, конечно, нашел дверь отворенною, как и было условлено. Он запер все, как обычно, и отослал горничную спать. Затем отправился он в спальню своей хозяйки и, открыв дверь, пробрался
