(Не) настоящий ангел - Амалия Март

Миссия выполнена, кот спасен, точек соприкосновения больше нет. А прошлое должно оставаться в прошлом.

В этом весь смысл счастья.

Глава 20

— Что ты делаешь? — сзади доносится голос подруги, и я быстро выкидываю пустую пачку сигарет в урну у парадной.

— Жду, — поворачиваюсь к ней. Утреннее солнце совсем не по-майски бьёт прямо в глаза.

— Чего?

— С моря погоды. Ветра перемен. Гольфстрим Наташа, — пожимаю плечами.

— Когда Красное Белое откроется? — понимающе кивает она.

— Ага.

— Понятно. На работу не опоздаешь? — поправляет на плече сумку.

— Уже такси вызвала, — машу телефоном, зажатым в руке.

Но надо успеть купить сигареты.

— Наши люди в булочную на такси не ездят…

— Это из какого-то фильма, да? — прищуриваюсь, бросая взгляд на улыбающуюся подругу.

Так улыбаться по утрам может только счастливый по всем параметрам человек. И цитировать старые киноленты тоже.

— "Бриллиантовая рука". И чем ты только в детстве занималась?

— Уж точно не перед теликом сидела.

— А у нас из развлечений только и был телек с антенной по вечерам.

— Судя по тому, что у твоей сестры уже трое детей, явно не только, — подкалываю подругу.

Она не обижается. Знает, что я любя, даже восхищенно. Пока ее сестра, не имея никаких амбиций, выскочила замуж в восемнадцать и тут же принялась стругать потомство, Ида поехала покорять культурную столицу. Имея одинаковые вводные по рождению. Может и не покорила в общепринятом понимании, но свой уголок счастья отвоевала.

А вот и ее уголок.

Сзади хлопает металлическая дверь и слышатся тяжёлые шаги. Изо всех сил держу лицо, чтобы не морщиться при виде забитого татуировками шпалы. Как же он меня бесит. И дело тут даже не в том, что они мне стенку в комнату скоро проломят, и все мои огурцы в его бездонном нутре пропадают. Просто его слишком много. И его незатыкающегося рта.

— Заюш, посмотри, что у меня там? — наклоняется к Иде и одергивает ворот футболки на спине.

От этого "Заюш" не удерживаюсь и закатываю глаза. Как это может нравится, божечки?

Ида привстает на мысочки и кладет руки на плечи своего дрыща. Он подхватывает ее под колени и шустро закидывает на плечо.

— Попалась! — громко гогочет.

Господи, детский сад.

— Ну Во-ва, — смеётся подруга, играючи колотя своего неформала по спине.

— Я же говорил, подловлю.

— Я в юбке!

— О, да, я заметил, — хлопает ее по задранной кверху филейной части.

Я оглядываю двор, чтобы убедиться, что этого позорища никто не увидит. Ведут себя… как дети малые, ей-богу.

— Экспресс до метро отправляется через три, две, одну… попрощайся с мегерой, Заюш, — Вова разворачивает Иду ко мне лицом, та смущённо улыбается и разводит руками, всё ещё лёжа на плече у рослого детины.

— И вам не хворать, детишки, — бросаю в спину удаляющейся парочки.

Он реально несёт ее в сторону метро, словно мешок картошки. Упакованный в деловой костюм мешок картошки. Секретаря кафедры филологических наук. И чем этот балбес высокорослый сразил ее родителей? А её? Искренне не понимаю.

Я много чего в этой жизни до сих пор не понимаю.

Такси подъезжает до того, как я успеваю наведаться в КБ и пополнить свои запасы успокоительного.

Поэтому к офису прибываю не в лучшем расположении духа. Возле нашей курилки только незнакомцы, а до начала рабочего дня есть ещё полчаса, так что я перебегаю дорогу и ловлю одного из бывших коллег у здания напротив.

Парень из соседнего отдела, имя которого я так и не запомнила, с удовольствием угощает меня сигареткой и даже кидается ее прикурить. Я мягко отклоняю предложение, доставая свою зажигалку.

Он пытается в шутливой форме разговорить меня, спрашивая, как же я так их бросила на произвол судьбы, но я отвечаю скудно и зажимаю для него одну из своих классических улыбочек. Растрачивать их попусту, когда впереди непростой рабочий день со сложным коллективом, мне не хочется.

Парень докуривает сигарету и прощается, оставляя меня в спасительном одиночестве. Я делаю очередную затяжку и кидаю взгляд вверх, высматривая окна своего прежнего офиса.

Интересно, он уже на работе?

— Угостите, девушка? — раздается интимный шепот в самое ухо.

Я застываю на месте, покрываясь мурашками от шеи до запястий. Знакомое тепло проникает под кожу, сигнализируя о близости, которую ещё помнит. Вынимаю зажатую между пальцами сигарету изо рта и слегка разворачиваю лицо на звук. Знаю, кто это, но все равно не удерживаюсь от соблазна взглянуть на острый болезненно красивый профиль.

Макс наклоняется ближе, вытягивая шею через мое плечо, и прикасается губами к сигарете в моих руках. Делает затяжку, прикрывая глаза, а затем выпускает дым, вместе с хрипловатым стоном.

— Ты сплошной порок, Ангел мой, — урчит мне в щеку. — Только бросил…

Пламя растекается по позвонкам, напрочь сбивая все установки. Я скучала. Иррационально и совершенно по-идиотски. Он ведь не достоин, эта мысль ясна и прозрачна, но какого-то лешего, меня торкает рядом с ним, как алкоголика при виде бутылки.

Договариваюсь с собственными низменными потребностями и беру себя в руки. Отворачиваюсь, натягиваю равнодушную маску и снова затягиваюсь.

На сигарете его вкус.

Как по́шло. ̶К̶а̶к̶ ̶в̶к̶у̶с̶н̶о̶.̶

Делаю шаг из объятий, которые не объятия, тушу окурок о бортик урны и выкидываю. Разворачиваюсь на каблуках и, не глядя больше на свою "бутылку", иду в сторону офиса.

Макс позволяет уйти, как и всегда.

Знает, как приручать кошек: дать им свободу, но оставить щелку в двери и еду на столе.