Боец особого назначения - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тыщу, без малого… Где я такие бешеные бабки возьму? Зашхерилась дома, но Ашотик со своими черными все равно нашел! Во, видали? – показала Фроська почти сошедший кровоподтек под правым глазом. – Телик забрали в счет долга, суки, «Фотон». А я хотела не дать. Вот и сижу теперь с такой рожей. И без работы.
– А Родион так и не появлялся с тех пор?
– Появится он теперь, жди, – зло бросила Фроська. – Козел, как дуру, меня подставил под черножопых…
– Они вас насиловали? – спросил Локтев.
– Нет. В харю только дали…
– Понятно. А Родион случайно не говорил, зачем ему деньги понадобились?
– Да че-то говорил, вешал какую-то лапшу…
– Не насчет поездки в Москву случайно?
– Нет. Какая Москва? Ему лишь бы выпить. А шалманов и тут хватает. Лишь бы бабки были…
– Так вы думаете, он здесь, в Егорьевске?
– А где ж ему еще быть? Мои бабки небось уже пропил, так у дружков завелись…
– Так, Ефросинья, – сказал Логинов. – Придется вам провести для нас сегодня экскурсию. «По злачным местам Егорьевска». Собирайтесь…
– Еще чего? Никуда я с такой рожей не поеду! И башка как сифон!
– Поедете, Ефросинья Батьковна, так надо. А насчет головы мы что-нибудь придумаем. Как вы к рум-коле относитесь?..
84
Упоминание о рум-коле произвело на Фроську Довлатову магическое действие. Выбрав из своих нестираных шмоток самую свежую кофточку, она быстро переоделась и подкрасилась в совмещенном санузле. Свои обесцвеченные волосы хозяйка взбила колтуном и уже в таком виде появилась в коридоре:
– Я готовая!
Смотрела она при этом на Степана, на которого сразу положила глаз.
– Отлично! – сказал Логинов. – Тогда вперед!
Из подъезда первым вышел Виктор, за ним в дверь протиснулся Степан, на руке которого висла Фроська.
– В «Павлине» хорошо, Степа, – тараторила она. – Там жрачка классная, бухло непаленое и живой музон. Но дорого – тридцатник с рыла за вход…
От Фроськи несло застарелым потом, поэтому Степан старался дышать одной ноздрей. При этом на той половине лица, которая была обращена к женщине, Горов умудрялся сохранять приветливое выражение. Профи был капитан – что и говорить. Если надо было для работы, он мог и с «голубыми» поворковать…
Фроська безостановочно трещала до самой «девятки», стоявшей за углом. А вот у машины учинила скандал. Подойдя к «девятке», Логинов распахнул заднюю дверцу и сказал Аникееву:
– Перейдите с Ашотом в другую машину, Леня…
– Понял, – кивнул Аникеев.
Вслед за ним из машины полез хозяин ларька. Едва увидев его, Фроська взвизгнула:
– Ах, ты, козел черножопый! Где мой телик? А? Отдавай!..
Воплями Фроська не ограничилась, еще и вцепилась бывшему хозяину в волосы. Ашотик взвыл и заматерился. Несколько прохожих оглянулись.
– Да разнимите их, мать вашу! – бросил через плечо Логинов, поспешно опускаясь на переднее сиденье.
Горов не без труда оторвал руки Фроськи от головы Ашотика, Аникеев повел пострадавшего к другой машине. Фроська попыталась с криком броситься вслед.
Капитану это надоело, и он вполсилы толкнул женщину. От этого толчка Фроська «рыбкой» влетела на заднее сиденье «девятки», только задница сверкнула.
– Быстро села! – наклонился в салон Степан. – И рот закрой, а то новый фингал поставлю – месяц не сойдет!
Такое обращение Фроська понимала и тут же успокоилась. Тараскин подозрительно принюхался, покосился назад и поспешно открыл окно.
– Куда?
– А вон у нас командирша на заднем сиденье. Ефросинья Батьковна! Куда, в «Тополь»?
– В «Тополь», – поджала губы Фроська. – Там рум-кола с холодильника…
85
В «Тополе» Фроська поправилась двумя бутылками рум-колы, после чего они с Горовым двинулись от одного заведения к другому. Степан добросовестно изображал «свежего» кавалера, хоть было это и непросто.
Фроська безостановочно курила его сигареты и так же без умолку болтала – сказывалось вынужденное недельное затворничество и выпитое. Сам Степан не пил, поэтому довольно скоро своей ролью стал тяготиться. Фроське же Степан нравился все больше и больше, так что она даже сделала пару недвусмысленных попыток залезть ему в штаны.
В общем, к девяти вечера, когда Горов с Фроськой начали обход гадюшников Северного рынка, Степан находился во взрывоопасном настроении и даже попросил по рации подменить его кем-нибудь.
– Терпи, Степа, – после паузы буркнул Логинов. – У тебя с ней контакт налажен. Да и в лицо тебя здесь никто не знает. Понял?
– Понял, шеф… – вздохнул Горов, пряча рацию. – Эй, Фроська, ты где?
– Тута я, – отозвалась из-за какого-то ларька женщина, решившая справить во время сеанса связи малую нужду.
– Вот же убоище… – брезгливо поморщился Степан.
Самым центровым кафе Северного рынка была «Ива». Туда и повела Горова Фроська. Кафе располагалось в трех приземистых помещениях. Накурено до синевы, орала музыка, публики много – на любой вкус.
При входе субтильный охранник предупредил, что вход платный. С трудом отыскав два свободных места и приземлив свою спутницу, Горов привычно сказал:
– Гляди, есть знакомые в этом зале? Если нет, сходишь в соседний…
Фроська начала оглядываться по сторонам, Степан прикурил сигарету, и тут к их столу подошел невысокий прыщавый паренек лет восемнадцати. На голове у него была какая-то кепка, поверх майки – кожаная жилетка, нижняя губа была презрительно оттопырена – этот набор в Егорьевске означал крайнюю степень крутизны.
– Здоров, пассажир! – с недобрым блеском в глазах проговорил пацан. – Ты это, у нас отдыхать или как?
– Или как…
– Так тогда это… С тебя литровка с закусью для правильных пацанов Северного.
– Это ты, что ли, правильный пацан?
– И я тоже… И того, не чухайся. А то с рынка не выйдешь.
В глазах у истосковавшегося Степана загорелась надежда.
– И много тут вас, правильных пацанов?
– Тебя отметелить хватит… – цыкнул зубом прыщавый и выразительно оглянулся.
За столом в углу теснилась стая габаритных придурков до двадцати лет. Чувствовалось, что уродам не терпится затоптать кого-нибудь ногами. На лице Горова вдруг возникла мечтательная улыбка.
Тщательно затушив окурок в надбитой пепельнице, он поманил прыщавого пальцем:
– Передай своим, что они пидоры…
Прыщавый дернулся и заорал через плечо, брызгая слюной:
– Игнат! Он нас пидорами назвал!
В углу полетели в стороны стулья, быкоподобный Игнат, явно бывший за старшего, крикнул:
– На улицу волоките падлу!
Степан вскочил и толкнул Фроську:
– Отползай!
В следующий миг навстречу ринувшейся из угла толпе полетел прыщавый – вверх тормашками, с удивленным вскриком. Кто-то упал, кто-то взвизгнул, Горов уже вырвался на оперативный простор и встретил первых противников двумя ударами – мае-гери и прямым в челюсть.
Перепрыгнув через упавших, Горов врезался в самую гущу отморозков и заработал, словно в групповом спарринге. Чтобы никого не убить, Степан не акцентировал удары, а просто бил связку за связкой – от души и с кривой ухмылкой.
Пятнадцать секунд спустя «крутняки» лежали штабелем, и перед Горовым остался один Игнат. Поняв, что с «пассажиром» вышла крутая промашка, Игнат отступил назад и трусливо сунул руку в карман. Секунду спустя пронзительно щелкнула «выкидуха».
– Попишу падлу! – пискнул мордоворот.
– Да ну! – хмыкнул Степан.
В тот же миг он сделал ложный выпад, Игнат махнул ножом, но промахнулся. Степан в прыжке развернулся и бахнул его пяткой в грудь. Игнат отлетел в угол и с грохотом рухнул на свой опустевший стул.
Магнитофон вдруг умолк, и в наступившей тишине Горов услышал:
– Так ты наш, земеля? Из спецназа? Давай к моему столу!
Повернув голову, Степан увидел выглядывающего из дальнего зала крепкого мужика лет тридцати. В этот миг Фроська высунулась из-под стола и заверещала:
– О, Родька! А мы тебя ищем везде! Отдавай мои бабки, скотина!
86
– Усохни, плесень! – пьяным голосом прикрикнул на Фроську Горов. – Это же мой братуха, какие бабки? Дай я тебя обниму, земеля!
Своим идиотским выкриком экс-ларечница спутала Степану все карты. И Горов тут же с распростертыми объятиями начал сокращать дистанцию. Его лицо выражало пьяную радость, на самом же деле капитан «прокачивал» ситуацию со скоростью суперкомпьютера…
Стабильные признаки внешности совпадают… Это точно он… Оружия на виду нет… Под одеждой тоже… Признаков беспокойства нет, ни о чем он не догадывается… Пока… Сообщников вроде нет…
– Ну привет, братан! – шагнул навстречу Родиону Горов.
И в тот же миг провел переднюю подсечку. Опорная нога Костицина мелькнула в воздухе, Горов рванул его на себя и перевернул в полете. Костицин с грохотом рухнул на пол, Степан заломил ему руку, свободной выдернул рацию и заорал уже нормальным голосом:
– Не двигаться! ФСБ! «Сирена», шеф, он у меня!
