Император всего - Рэй Олдридж

- Привет, Руиз Ав, - сказала она, словно они были старыми знакомыми.

- Привет. Кто ты? - спросил Руиз.

Она рассмеялась, показав очаровательно неровные зубы.

- Разве ты меня не узнаешь? Разумеется, я Хемерте.

Внезапно Руиз Ав поймал то воспоминание, которое относилось к Глубокому Сердцу, он с трудом выволок это воспоминание из подсознания. Теперь он знал, где они были, и что именно хотели от него обитатели этого странного места. Однако, подумал он, могло быть и хуже.

- А, - сказала она, - ты про нас знаешь?

- Да, полагаю, что да.

- Хорошо, хорошо. Это означает, что к испытанию ты не придешь неподготовленный.

Руиз, казалось, вновь потерял нить того, о чем идет речь.

- Испытание?

- Иди за роботом, когда он за тобой придет, - сказала Хемерте и растаяла на экране.

Робот остановился перед следующей дверью. Когда дверь отошла в сторону, вышла Низа. Увидев Руиза, он бросилась к нему.

- Странное место, - сказала она, прижавшись к нему.

- Правда, - сказал он, пригладив рукой ее блестящие волосы.

К ним присоединился Дольмаэро, потом Мольнех и Фломель.

- Как спали ночь, Старшина Гильдии? - спросил Руиз.

- Вполне сносно, - Дольмаэро, казалось, был бледен и не уверен в себе. Руиз снова подумал, все ли у того в порядке со здоровьем.

- Еда была великолепная, - сказал, ухмыляясь, Мольнех.

К фломелю вернулась его былая самоуверенность, он ничего не говорил, но Руиз прекрасно видел, что его ненависть к Руизу не потеряла своей силы и ярости.

Они пошли следом за роботом по еще более неприметному коридору.

Дольмаэро шагал рядом с Руизом.

- Что тебе удалось узнать, Руиз Ав? - спросил он.

- Кое-что. Я вспомнил немногое, что знал про это место, Глубокое Сердце, и про тех, кто здесь живет. Они называют себя Делящимися.

Дольмаэро выпятил губы.

- Звучит высокопарно... но неопределенно. Делящиеся чем? А как их называют другие?

Руиз улыбнулся.

- Очень по-разному... но больше всего и чаще всего их называют Трахальщиками.

- Непристойно, - заметил Дольмаэро, - а что это значит в самой их ситуации, применительно к тому, что они делают?

- Да, что это может значить, Руиз? - Низа легонько потрясла его за руку.

Руиз стал думать, как лучше объяснить им.

- Ну... это такие люди, которые возвели в культ сексуальные переживания. Это очень трудно поддается краткому объяснению, но они считают, что самое высокое человеческое предназначение - это давать и получать сексуальное удовольствие. Все их законы и организации направлены на то, чтобы распространять это мнение.

Низа пожала плечами.

- Я знавала таких людей. Что такого особенного в этих Трахальщиках?

Выражение ее лица ясно говорило о том, что она не находит ничего ужасного в таких воззрениях.

Руиз немного растерялся, но он продолжал объяснять.

- Они заходят весьма далеко в том, чтобы как можно больше разнообразить свои переживания. Они считают, что человеческие существа сделаны так, что наивысшее удовольствие они получают с новыми и новыми любовниками, поэтому они нашли способ максимально усилить эту новизну, новизну своих совокуплений.

- И все же они не кажутся мне такими необычными и странными, ответила Низа.

На лице Дольмаэро было написано легкое отвращение.

- Они не составляют постоянные связи и союзы между любящими? Они проводят каждую ночь с другим любовником?

- Еще того похлеще, - сказал Руиз.

Они озадаченно посмотрели на него.

- Они проводят каждую ночь с другим любовником, но еще и в новом теле.

- Как такое может быть? - спросил Дольмаэро.

- У них есть способы меняться личностями от тела к телу. Так же легко, как вы можете сменить одежду. Для них это очень разнообразит сексуальные переживания, которые им доступны. Но они всегда ищут новообращенных, потому что... - Руиз заколебался. Сколько он должен им сказать?

- Они никогда не умирают - их разум живет столько, сколько они того хотят. Поэтому они должны находить себе новых любовников где-то еще, чтобы избежать излишней повторяемости. Вечность - долгая штука.

Они казались потрясенными.

- Они разве никогда не стареют? У них не бывает несчастных случаев? казалось, Низа настолько захвачена этой мыслью, что глаза ее расширились от потрясения.

Он глубоко вздохнул.

- На пангалактических мирах люди живут столько, сколько они могут себе позволить - зажиточные могут вообще жить вечно, если захотят. А если Делящиеся теряют тело в каком-нибудь несчастном случае, то они всегда могут заменить его каким-нибудь телом со стертой памятью, купленным на невольничьем рынке. Или же особью из клона, у которого подавлены проявления личности.

Низа, видимо, терзалась какими-то побочными мыслями. Наконец она заговорила тихим голосом.

- А ты, Руиз? Сколько тебе лет?

Руиз мысленно обругал себя за то, что не увидел личных моментов в его потрясающих откровениях с ними.

- Я чуть старше, чем кажусь, - ответил он мягко.

После этого долгое время никто не заговаривал, словно они с большим трудом переваривали эти необычайные откровения.

9

В конце концов они дошли до большого зала. Внизу широкого амфитеатра была круглая сцена, на которой находились человек шесть поразительно красивых мужчин и женщин, которые поджидали их в левикреслах. Концентрические полукруги сидений уходили в темноту за сценой. Только первый ряд был занят прочими путешественниками с барж.

Руиз и его группа прибыли последними. Когда они уселись, женщина, которая сегодня звалась Хемерте, встала и заговорила.

- Приветствую вас, искатели, - сказала она с улыбкой и взглядом, который, казалось, на момент застывал на каждом из них. - Сегодня мы узнаем, как вы можете послужить Глубокому Сердцу. Мы должны применить отбор. Вечность бесконечна во времени, но не в пространстве. Остальные должны будут отдать нам свою свободу, чтобы покрыть наши расходы. В любом случае вы внесете свою лепту в самый грандиозный эксперимент в истории любви и желания.

"Невеликое утешение для тех, кто не будет избран", - подумал Руиз.

- Поэтому давайте начнем без долгих разговоров.

Она показала рукой, и робот ввез автокувез по проходу на сцену. В нем скорчился генч. Может быть, это был самый больной генч из всех, которых Руиз видел за свою жизнь. Его сенсорные пучки высохли и крошились, глазные пятна застыли на черепе в причудливых комбинациях. Его бесформенное морщинистое тело напоминало бумажный пакет гнилого мусора. Провода и трубки соединяли его с автокувезом, а на нижнем подносе автокувеза щелкали и жужжали моторы и приборы. За автокувезом плелись два робота, вооруженные мягкими манипуляторами и ловчими петлями.