Неизбежный поцелуй - Барбара Воллес

Келси не стала брать с собой кофейную кружку матери. В таком виде, склеенная руками Алекса, кружка будет напоминать ей о нем. И воспоминания эти будут слишком болезненными…

— До свидания, — прошептала Келси, в последний раз глядя на выцветшие цветы на кружке. Ее лето в Наттингвуде подошло к концу.

Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем Алекс обнаружит, что она ушла?

Алекс узнал о ее планах очень скоро. Он поднимался по лестнице в тот момент, когда Келси открыла дверь своей комнаты. Его одежда была запылившейся и мокрой от пота, на лице и лбу красовались следы от укусов комаров. Он двигался медленно и размеренно, явно не желая слишком резко вращать головой. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что происходит.

— Болит голова? — спросила она.

Алекс поднял на нее глаза. Он был бледен, под его глазами залегли темные круги.

— Я к этому привык.

Головной боли у Алекса не было вот уже несколько недель.

— Ты принял лекарство?

Он покачал головой:

— Я ночевал на камнях у реки.

Итак, Алекс действительно избегал общения с ней.

«Ну и мучайся теперь!» Рассердившись, Келси подумала о том, что он заслужил головную боль. Но тут же решила, что не может оставить его одного во время приступа мигрени.

Поставив сумку на пол, Келси взяла Алекса под локоть:

— Пойдем. Ты должен лечь. Я принесу лекарство.

Он посмотрел на ее вещи, прежде чем направился вместе с ней в свою комнату:

— Ты уезжаешь?

— Если меня не будет рядом, Том не сможет вести блог о наших так называемых отношениях, верно?

— Да, я предполагаю, что не сможет.

— Таким образом, ты снова останешься один, в тишине и покое.

— Да, полагаю, что так.

Она потащила Алекса в его комнату и подвела к кровати.

— Таблетки в аптечке, как я полагаю? — произнесла она.

К тому моменту, когда Келси вернулась, Алекс уже лежал под одеялом. Видя его бледное лицо и слыша неровное дыхание, она разволновалась. Даже будучи больным Алекс выглядел привлекательнее любого другого мужчины, которого она когда-либо видела.

«Не отпускай меня! — хотелось взмолиться Келси. — Попроси меня остаться».

Она протянула ему таблетки и стакан воды:

— Ты должен что-нибудь поесть. Тогда лекарство быстрее подействует.

— Все будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть. Что ты скажешь Стюарту? Как объяснишь свой отъезд?

— Я позвоню ему, пока буду в дороге, и все объясню. Он читал статью в блоге. Я уверена, что он все поймет. Лефковиц пришлет тебе другого помощника.

— Которому будет платить в четыре раза больше, — невнятно произнес Алекс. Внезапно он округлил измученные глаза: — Но твой долг! Ты рассчитывала на то, что получишь деньги…

— Я что-нибудь придумаю. Я умею справляться со сложными ситуациями.

— Тем не менее несправедливо, что ты должна страдать. — Его веки снова отяжелели. Он был измотан, начинало действовать лекарство.

Келси с трудом поборола желание прикоснуться к его щеке:

— Как я уже сказала, я что-нибудь придумаю.

— Я могу погасить долг за тебя.

Он решил заняться благотворительностью? Келси прикусила губу. Она желает обладать его сердцем, а он предлагает ей деньги!

— Нет, мне не нужны твои деньги.

— Но…

— Ты не несешь ответственности за мои проблемы, Алекс.

— Разве?

— Ты устал, Алекс. Прекрати спорить и постарайся заснуть.

— Одну минуту. А Толстячок? Как же он без тебя?

— Он очень живучий, — ответила она. — Утром дашь ему миску с едой, и он забудет обо мне.

— Тебя нелегко забыть…

«Разве? А мне кажется, что легко…»

— Засыпай, Алекс.

— Келси, я не… — Он не договорил.

Келси так и не узнала, что он хотел сказать. Не в силах сдержаться, она в последний раз поцеловала его в губы и направилась к двери.

Эмоциональные прощания всегда очень утомительны. Келси едва успела добраться до подножия холма, как у нее тоже разболелась голова. К тому же ей хотелось спать. Утром она так и не выпила обычную порцию кофе. Кроме того, она испытывала чувство вины за то, что оставила больного Алекса одного в доме.

Однако у нее не было выбора. Он проспит несколько часов. Если бы она осталась, то не добралась бы в Нью-Йорк засветло, а ведь ей по-прежнему нужно найти место для ночлега. Но самое главное состояло в том, что она не хотела откладывать отъезд до завтра.

«Вот основная причина твоего отъезда. Ты не желала проводить еще одну ночь в доме Алекса и вспоминать о том, как он отверг тебя».

Неужели она никогда ни для кого не будет желанной?

Испытывая невыносимое желание выпить кофе, Келси свернула на Мейн-стрит. Она решила заехать в магазин «Кустовая фасоль» и купить порцию кофе, прежде чем покинет город и упрямого, замкнутого мужчину, в которого безнадежно влюбилась.

В магазине Фарли носился от прилавка к полкам, выставляя на них полученный товар. Увидев его у контейнера с консервированными фруктами, Келси быстро махнула ему рукой, а потом отправилась наливать себе кофе. К счастью, Фарли не стал спрашивать, почему у нее красные глаза.

— Как сегодня дела?

— Как и всегда, — проворчал он. — Полно заказов. У каждого туриста свои пристрастия. Одному подавай кофе с ароматом лесных орехов, другому — с ароматом карамели, орехов и ванили. Еще одному подавай итальянское жаркое. С каждым днем заказы все причудливее.

— Это самый большой порционный контейнер для кофе, который у вас имеется, Фарли?

— Вы видите где-нибудь контейнер больших размеров?

— Спасибо. — Несмотря на усталость и душевные страдания, Келси улыбнулась. Старик был не только скрягой и ворчуном, но и обладал чувством юмора. — Я буду скучать по вас, Фарли.

Он отвлекся от банок с консервированными персиками и удивленно уставился на Келси. На миг ей показалось — она могла поклясться, что это видела! — как в глазах Фарли промелькнуло что-то похожее на признательность и даже симпатию.

— Вы не будете по мне скучать, раз уезжаете, — ответил он в привычной для себя манере.

Зазвенел колокольчик над дверью, и послышался женский голос:

— Доброе утро, Фарли!

— В нем нет ничего доброго, — резко отозвался он, потом пробурчал себе под нос: — Дурацкие посетители. Как я могу в одиночку справиться с работой вовремя, если меня все время отвлекают?

Да, безусловно, Келси будет скучать по Фарли. Она повернулась, чтобы налить себе кофе, думая о том, что в городе, который оставляет, есть много того, чего ей будет не хватать. Она почувствовала, как к горлу подступает ком.