Песня цветов аконита - Светлана Дильдина

— А мы думали, ты так и не выйдешь, — весело сказал мальчишка, с виду ровесник Йири, с насмешливыми черными глазами, продолговатыми, влажными, словно вишня без кожицы. Он лежал на кушетке, опираясь локтем на плотную маленькую подушку. У него был удивительно мелодичный голос, больше напоминающий музыку, а не речь.

— Тебя все-таки послали сюда, не в Западное крыло? И где ты был раньше?

Йири назвал имя.

— Ах, это… Знаю. Тебе повезло. Ее Сад не слишком хорош, хотя и не плох.

— Сад?

— Ты не в себе, да? — он усмехнулся. — Тот, где розочки цветут! Ну, не стой как котенок на задних лапках, садись, — он небрежно повел рукой. — Ты словно не рад.

— Я не знаю. Что мне нужно делать сейчас?

В ответ раздался дружный смех — в комнате были еще две юные девушки и подросток.

— Какое чудо, — протянула одна. — Хиани, нам будет весело.

Она змейкой скользнула к Йири и прошептала, глядя снизу вверх:

— Ты поймешь все. Здесь самое лучшее место.

Глава 6. ОСТРОВОК

Ни одного доброго слова не сказано о них. Только одна история есть — и мало кто ее знает. О человеке, который поздней осенью пришел к ночному костру. Там был другой, похожий на стебель черной осоки. Он позволил путнику согреться и указал дорогу. Полночи они беседовали, а утром уйти вместе. И когда четверо лихих людей преградили им путь, тот, безоружный, легко справился с ними. Глаза его были зелеными.

«Ты и меня убьешь?» — спросил человек, поняв, кто шел с ним.

«Нет», — ответил тот — и незаметно отстал в дороге. И больше тот путник о нем не слышал.

…Говорят, ииширо сами не разжигают огня. Но их привлекает огонь.

Кто подарил жизнь тому костру, неизвестно.

— Знаешь, тут мало кто остается надолго. Тот, кто правит страной, не хочет видеть одни и те же лица. А иначе никак; слуги — пыль, да и те, кто намного выше…

— А самые высшие — для дел государственных, — тихо откликнулся Йири.

— Да, — усмехнулся Хиани. — Даже не для Малых покоев… Остались только мы с Ланью. Заслужили, значит… Еще одну подарили кому-то — кажется, ее увезли сууру. Совсем небывалое дело… А ты, да и эти двое — новенькие.

— Что нас ждет после? — спросил он, помедлив.

— Остров такой есть — называется Белый. Туда отвезут, а обратно — никак.

— Солнечный милосерден, — добавила вторая девушка. — Сто лет назад нас бы просто убили…

Хиани усмехнулся краешком рта.

— Молчи лучше… Сто лет назад тебя бы сюда не взяли. Тех, кого сюда готовили, выращивали как орхидею из семечка — с колыбели. А теперь — с нас прошлое снято… Мы — лучшие.

Жизнь в Алом квартале бурлила фонтаном — смех, ссоры, постоянные перемены. Яркая, стремительная и жестокая. А тут жизнь словно текла внутри дымчатого опала — ленивая, тягучая, неизменная. Важен был только сегодняшний день, как и для большинства юных, все знали, что недолгое суждено счастье, но не думали о конце, как не верят в будущую смерть в юные годы.

Каждый шаг был предписан; любое действие, любой жест. Даже наедине друг с другом они вели себя согласно канону, который скрадывал их различия.

Сиин из Восточного крыла запрещалось общаться с другими Несущими тень, и слуги у них были свои. Но сплетни и новости все равно доходили.

Одной из двух старожилов была девушка с удивительными сизо-каштановыми волосами — Йири никогда раньше не видел такого холодного цвета: ее пряди, казалось, подернуты инеем. У нее были невероятно большие глаза, влажные, как у лани. Ее и прозвали — Лань. Девушка умела тенью скользить по комнате, шелком переливалась, не поднимала ресниц — но глаза улыбались. Ее руки были гибкими, как трава, шаги невесомее тени. Она выглядела тихой и незаметной, словно шелковая нить, однако была совсем не проста. И остальные в этом походили на нее — кроме Хиани. Все относились друг к другу ласково, каждый прятал свою сущность глубоко внутри. Каждый хотел продержаться подольше. Хотя бы за счет других. Безупречные; не люди — произведения искусства. Тот, кто дольше всех пробыл в восточном крыле, посматривал на Йири с едва заметной усмешкой. Он ни разу не сказал обидного слова — все было ясно и так. Он ждал, когда же Йири споткнется на ровной дороге. Если ему повезет, его пинком вышвырнут прочь. Если не повезет…

Да, канон пронизывал все. И центром, откуда расходились лучи, был человек с мелкими чертами лица и сухим печальным ртом.

В присутствии этого человека было страшно дышать. Если уж высокие советники старались лишний раз не поднимать взгляд, стоя подле него, что говорить о низших?

Так и повелось.

Дни были совсем одинаковы.

Благословенный разве что Хиани с Ланью различал, не других.

Лань и Хиани стояли ближе к лучам светила — остальным перепадали крохи в виде позволения видеть повелителя и прислуживать ему. Другие завидовали этим двоим, но не Йири.

И неудивительно. Другие хоть как-то старались обратить на себя внимание, этот же хотел стать меньше, чем тенью — считал себя недостойным даже просто быть здесь. Его и не замечали.

Хиани смеялся над ним.

Те, что носили черное с золотом и походили на хищных охотничьих птиц, распоряжались, куда идти и что делать. Лиц Йири не разбирал — словно их прикрывала маска, одна на всех.

Стоило бы каждую минуту брать в ладонь, наслаждаться ею — ведь такое не повторяется, а длится недолго. Но ему, напротив, казалось, время стоит на месте.

Постепенно привык.

Скоро он узнал их истории. Хиани еще ребенком отдали за немалую плату родители — он был из Эйя, и скоро попал в столицу. Мать Лани, «подопечная» некоего высокопоставленного лица, ни в чем не нуждалась, но сама избрала для дочери такую судьбу. Девочке и впрямь повезло. Только у одного судьба сложилась иначе — его отец был из доверенных слуг другой важной персоны. Отец серьезно провинился — и поплатился жизнью. Мальчишку пристроили, по мнению господина, неплохо. Что ж… и ему в конце концов повезло.

А жизнь в Восточном крыле была особенная. Им многое позволялось — и много было запретного. Йири никак не мог привыкнуть к новым возможностям и запретам.

Они были игривы, словно котята, и столь же ласковы и бессердечны. Они могли потребовать любую еду, дорогую утварь — менять ее хоть каждый день. Но, как и многие другие сословия, не могли носить другой одежды, кроме установленной традициями. Они не умели говорить «нет» вышестоящим, были счастливы, когда касались их тени — и ни во что не ставили слуг. А слуги их боялись.

Йири плыл по течению — просто делал, что говорят. Для мальчишки из далекой провинции вознесение на вершину оказалось слишком щедрым подарком судьбы — сил не хватало принять этот подарок. Йири не искал друзей, но и в стороне от всех оставаться не мог.