Записки военного советника в Китае. Из истории Первой гражданской революционной войны (1924—1927) - Александр Иванович Черепанов

После ухода Хунаньской армии генерала Тань Янь-кая в Гуандун дуцзюнь Хунани Чжао Хэн-ти утвердился в Чанша и формально правил всей территорией провинции. Общественное мнение, которое определялось многочисленными и влиятельными гоминьдановскими организациями, было настроено против него. Хунаньцы были недовольны тем, что Чжао Хэн-ти поставил провинцию в полную зависимость от северных милитаристов.

В борьбу против Чжао Хэн-ти были вовлечены две дивизии местных войск под командованием генерала Дэн Си-циня. Офицеры этих дивизий связались с Сунь Ят-сеном и заявили, что, если военный министр Гуанчжоуского правительства генерал Чэн Цянь, пользовавшийся у них большой популярностью (он когда-то командовал ими), перейдет в наступление, они присоединятся к нему и помогут освободить Хунань.

Четыре отдельные бригады, располагавшиеся на границе Хунани и Хубэя, также обязались присоединиться к южанам после занятия Чанша войсками Чэн Цяня, чтобы совместно повести наступление на Ханькоу. По данным Сунь Ят-сена, эти четыре бригады были хорошо вооружены и имели 21 тыс. штыков.

Выбитая войсками У Пэй-фу из Сычуани и сосредоточившаяся теперь в северо-восточной части Гуйчжоу, 20-тысячная армия под командованием генерала Сюн Кэ-у обещала Сунь Ят-сену выступить во втором эшелоне за этими четырьмя бригадами.

По подсчетам Сунь Ят-сена, всего в наступление на Ханькоу должны были пойти около 70 тыс. бойцов и тогда падение его было бы неизбежно.

В провинции Гуанси (ныне Гуанси-Чжуанский автономный район) обстановка сложилась благоприятно для Гуанчжоуского правительства. На севере провинции шла междоусобная война между дуцзюнем Гуанси и другим не менее реакционным генералом, формально считавшимся союзником Сунь Ят-сена.

На юге провинции генерал Ли Цзун-жэнь придерживался нейтралитета и склонялся к союзу с Сунь Ят-сеном, а войска, занимающие г. Наньнин, даже официально подчинились Гуанчжоускому правительству.

Дуцзюнь провинции Юньнань генерал Тан Цзи-яо учитывал, что победа Пекина над Гуанчжоу лишила бы его независимости. Поэтому он на всякий случай обещал Сунь Ят-сену поддержку.

Таким образом, У Пэй-фу имел прочные позиции только в Цзянси. Но даже здесь один из генералов, мечтая о захвате Наньчана, обещал Сунь Ят-сену содействовать его походу на север.

В провинции Фуцзянь обострились отношения между генералом Сунь Чуань-фаном и сторонниками У Пэй-фу. Наконец на севере началась борьба между чжилийской группировкой У Пэй-фу и фэньтяньской кликой Чжан Цзо-линя.

Сунь Ят-сен считал, что создалась обстановка, благоприятная для организации второй Северной экспедиции. (Первая Северная экспедиция, неудачно закончившаяся, была предпринята им в конце 1921 г.)

Оперативный план Северной экспедиции Сунь Ятсена предполагал организацию наступления в двух направлениях. Части генералов Чэн Цзяня и Чжу Пэй-дэ наступают на Пинши—Ичан и, соединившись с войсками генерала Дэн Си-циня, развивают наступление на Чанша и далее на Ханькоу.

Части под командованием генерала Тань Янь-кая, состоявшие из разрозненных войсковых соединений общей численностью до 10—15 тыс. штыков, наступают в направлении Нанькан—Ганьчжоу—Цзиань с целью овладения Наньчаном, столицей Цзянси.

Почему Сунь Ят-сен настаивал на Северной экспедиции? Он правильно считал, что при пассивном сопротивлении не удастся разбить генерала Чэнь Цзюн-мина. Так называемые «союзные» армии, Юньнаньская и связанная с ней Гуансийская, были совершенно не заинтересованы в разгроме Чэнь Цзюн-мина.

Армия Чэнь Цзюн-мина хотя и уступала в численности гуанчжоуским войскам, но была все же достаточно боеспособной. Борьба с ней требовала полного напряжения сил, а такая перспектива мало привлекала «союзных» генералов. Ведь успех кампании не сулил им никаких выгод, напротив, они могли лишиться тех преимуществ, которыми пока что пользовались на правах «защитников Гуанчжоу». Они понимали, что отрыв от Гуанчжоу будет губителен для них, что в сущности их только терпят и если они в данный момент нужны Сунь Ят-сену, то определенно не нужны ни Гуанчжоуской армии, ни гуанчжоуским купцам. У первой они отнимали доходы, со вторых собирали огромные налоги. Отношения «союзных» армий с купечеством, особенно с компрадорами, тесно связанными с иностранным капиталом, изо дня в день ухудшались. Истинные намерения юньнаньцев и гуансийцев были совсем иными. Располагая в Гуанчжоу большими доходами, они рассчитывали накопить силы и перейти в наступление не на восток, а на запад и северо-запад для того, чтобы отвоевать свои провинции.

Планируя Северную экспедицию, Сунь Ят-сен намеренно располагал юньнаньцев и гуансийцев к востоку от Гуанчжоу; тем самым он в какой-то степени получал гарантию, что они не сговорятся с милитаристами своих провинций против правительства.

Главные силы Гуанчжоуской армии были сосредоточены на юго-западе Гуандуна против союзника Чэнь Цзюн-мина — генерала Дэн Бэнь-ина.

Таким образом, первый удар по войскам Чэнь Цзюн-мина должны были нанести именно «союзники». Для организации одновременного наступления на север и восток сил было недостаточно.

Создался прямо-таки гордиев узел. П. А. Павлову предстояло разрубить его.

П. А. Павлов считал, что для Северной экспедиции, конечной целью которой, по мысли Сунь Ят-сена, должен был стать полный разгром У Пэй-фу, сил пока недостаточно. Павлов, правда, не спешил с окончательным выводом, так как ждал сообщений от Терешатова, который был послан в Ханькоу, чтобы через местные гоминьдановские организации выяснить намерения четырех бригад, расположенных на границе Хунани и Хубэя, — действительно ли они выступят на стороне Сунь Ят-сена, и определить, насколько они сильны.

Послав Терешатова на север, сам П. А. Павлов поехал на юго-восток изучать положение на фронте. В Шилуне произошел нелепый трагический случай — Павел Андреевич Павлов утонул в р. Дунцзян.

Сунь Ят-сен самостоятельно принял решение — начать Северную экспедицию.

В первых числах октября я с одним из товарищей выехал в дельту р. Чжуцзян, чтобы встретить советский пароход, совершавший рейс без захода в Гуанчжоу. На его борту находилась еще одна группа военных советников. Мы поднялись по трапу, объяснились с капитаном и спустились в кают-компанию, где застали новичков в состоянии какой-то настороженности.

Среди них был мой старый приятель Тимофей Бесчастнов. Мы служили вместе с ним еще в старой армии, в 14-й сибирской дивизии — я в стрелковом полку, а он в артиллерии. В годы гражданской войны в 10-й стрелковой дивизии Красной Армии Бесчастнов был начальником артиллерии, а я командиром 28-й бригады.

— Тимофей! Какая встреча! — бросился я к Бесчастнову.

— Саша! Это ты? А мы приняли вас за англичан!

Надо сказать, что я был в китайской военной форме, но без знаков различия, а второй наш советник — в штатском белом костюме и в пробковом шлеме. Когда мы поднимались по трапу, друзья решили, что мы английские таможенные чиновники и не на шутку встревожились.

Прибывшие Т. А. Бесчастнов, Г. И. Гилев, Гмира, Дзенек, Полло, Зильберт, Ф. Г. Мацейлик, В. П. Рогачев, В. А. Степанов были