Театр абсурда. Во что превратили Россию - Николай Губенко

Леонид Велехов: Ну, Николай Николаевич, вот такого лидера когда-то видели в Путине. Волевой, жесткий, много говорил правильных слов, делал какие-то резкие телодвижения политические. Как вы считаете, это не состоявшаяся политическая фигура?

Николай Губенко: Я думаю, что одной из ошибок Владимира Владимировича, было неравенство отношений его к олигархату. Почему Ходорковский сидит в тюрьме, а Абрамович сидит на трибуне «Челси»? Почему Гусинский в Испании, Березовский в Англии? Почему все не сидят в тюрьме, если Ходорковский сидит?

Леонид Велехов: А как правильнее было бы, если бы все сидели, или если бы все были, все-таки, на свободе?

Николай Губенко: Нет. Я думаю, правильнее было бы, если бы все они были на свободе, но все они осознавали, что раз так сложилось, то надо, как говорил наш известный министр финансов Лившиц, делиться. Как бы это ни было цинично, но, действительно, ведь так просто. В американской семье у каждой семьи по две, по три автомашины, но нам для начала хватало бы и одной автомашины на семью. Нам для начала хватило бы и одной квартиры на семью, но не по десять с половиной квадратных метров на человека, а хотя бы по 20… Сейчас опять кинули клич: «Нужны инженеры, нужны токари, нужны слесари!» А что, это разве не ясно было в начале 90-х? Когда я тогда приходил на «Серп и молот», там стояли мужики по 65 лет у токарных станков. Сейчас их вообще нет. Люди, которые на основе династий, продолжительных десятилетий, вырабатывали чуткость к микрону, к точности на оборонных заводах, чутьем, без всяких лекал – они были выброшены в коммерческие структуры, где допуск был не миллиметр, не полмиллиметра, а сантиметр. Я знаю, в Климовске был оборонный завод «Патрон», рядом коммерсант построил аккумуляторный завод. Аккумуляторы пользовались большим спросом, еще тогда не было такого большого завоза, и все лекальщики ушли туда.

Леонид Велехов: Ну да.

Николай Губенко: Потому что там зарплата была, а здесь ее не было. В оборонке вообще что-то происходит странное. Мы же практически ничего не выпускаем, – ах да, две подводные лодки сделали…

Леонид Велехов: Николай Николаевич, хорошо. Проект «Путин» не состоялся. На смену Путину пришел Медведев, еще более молодой. Тоже говорит все правильные слова, о том, что нужно бороться с коррупцией, то, се. Тут что происходит? Тут почему сбой? А, может быть, нету сбоя, может, на ваш взгляд, очень перспективная фигура?

Николай Губенко: Медведев?

Леонид Велехов: Да.

Николай Губенко: Вы хотите, чтобы я вам дал рекомендации? Я проголосую так, как я проголосую, я проголосую за КПРФ и за Зюганова, понимаете? Но в Медведеве меня не устраивает его духовная часть. Хотя и Владимир Владимирович поддался последнее время и поет на больших раутах.

Леонид Велехов: Поет и играет.

Николай Губенко: И играет, да.

Леонид Велехов: Аккомпанирует себе.

Николай Губенко: Поет то, что пел Армстронг, забыл, как это называется.

Леонид Велехов: Я тоже забыл.

Николай Губенко: Есть традиционная классическая культура. Мы подарили миру выдающихся композиторов: начиная с Шостаковича, которому в шестом году исполнилось сто лет, и мы отпраздновали это ужасно, безмозгло, никак. А еще в XX веке есть Прокофьев, Хачатурян, Рахманинов. В балете я уже не говорю… А зайдите на могилу Улановой на Новодевичьем кладбище, – вы поймете, как сейчас относится к этому власть… И когда Deep Purple становится любимой группой, ну, это ваше личное дело, Дмитрий Анатольевич. Это вы дома говорите, что вы любите Deep Purple…

Леонид Велехов: Ну да.

Николай Губенко: …А когда вы говорите это по телевидению, то я полагаю, что вы заигрываете с молодежью, для которых Deep Purple действительно является как бы базой, основой их музыкальной культуры. Но за вами стоят сотни симфонических коллективов, оперных театров, которые исповедуют классику. Наши голоса поют везде, кроме России. Наши исполнители до сих пор составляют большую часть гастролеров-исполнителей по всему миру. Начиная с Кисина и так далее. Я уж не говорю о прежних временах… Культура вообще не занимает в умах Путина и Медведева хоть какую-то…

Леонид Велехов: Это точно.

Николай Губенко: …Процент, долю интереса. Только благодаря, может быть, той же компартии, которая все время капала, что «не забывайте об этом», в последний президентских обращениях к нации какой-то абзац там был…

А вот Иосиф Виссарионович Сталин в 43-м году, во время Сталинграда, Курска и всех этих тяжелейших испытаний, нашел возможность издать постановление правительства о повышении зарплаты артистам Большого театра. Понимаете?

Леонид Велехов: Иосиф Виссарионович был большой любитель искусств, хотя…

Николай Губенко: Да, он сидел в ложах оперного и МХАТа, и прочее, прочее.

Леонид Велехов: 12 раз смотрел «Дни Турбиных».

Николай Губенко: Никто не заставляет при телевидении сидеть Медведева и Путина в Большом театре, тем более что страна в таком ужасном положении, есть чем заняться. Но никто не заставляет вас насаждать себя ежедневно по телевидению, по всем государственным программам говорить о каждом вашем шаге… Это уже становится, ну, таким дурным популизмом.

Леонид Велехов: Ну да.

Николай Губенко: Это все равно что «Осень патриарха» у Маркеса, где у патриарха, который, вы знаете, владел едва ли не всей Латинской Америкой был свой телевизионный канал, который только ему показывали, своя газета, которая издавалась только для него, а в стране уже ничего не было. Даже море, которое было в стране, было продано за границу, – приехала заграница, отсосала море и вместо моря огромная чаша. Даже курам стало нечего есть, на гобеленах только пшеница, куры ходили и клевали в его дворце пшеницу на гобеленах.

Лучше делайте дело, чем показывайте, что вы делаете дело. Ну, хорошо, ну отшлепал он Дерипаску, заставил его заплатить 40 миллионов при гибели градообразующего предприятия. Хорошо. Ну так хлещи всех тогда! Хлещи всех, кто разрушает. А те, кто созидает и строит, ученые, академики… В каком состоянии Российская академия наук? В каком состоянии вообще понятие «ученого»? Извините, я скажу сейчас кощунственно, я уважаю Крутого, мы с ним несколько раз плавали в бассейне вместе. Он умный человек, талантливый человек, но купить квартиру в Нью-Йорке за 48 миллионов долларов… Мог бы промолчать. При том, что в Москве 180 тысяч семей стоит на очереди. Ну, мог бы промолчать!. А ученый, академик, молодой человек 38 лет, который изобрел технологию, которая может двинуть человечество вперед, не может здесь ее залицензировать, вынужден уехать в лабораторию в Соединенные Штаты, где треть лабораторий научно-исследовательских перенасыщена российскими специалистами, потому что они здесь получают копейки.

Это Сколково… Ну, извините меня, ну, я там рядом, у меня дача. Я проехал по этой дороге, в которую вбухали пять миллиардов долларов, – ой, рублей, – ну это же деревенская сельская дорога, которую…

Леонид Велехов: Она, говорят, уже вся вообще потрескалась…

Николай Губенко:…Которую надо латать каждый год. И так будет с ученым процессом там. У нас 15 научно-исследовательских центров, начиная с Новосибирска и кончая… Вот, извините за…

Леонид Велехов: Понял. Все понял.

Николай Губенко: …Многоцелевой разговор.

Леонид Велехов: Прозвучало слово, прозвучала фамилия Сталин, поэтому не могу не спросить о вашем отношении к проекту «десталинизации». Геннадий Зюганов высказался очень жестко по этому поводу, но вы-то более широких взглядов…

Николай Губенко: В «Литературной газете» один писатель, забыл его фамилию, написал об этом проекте. Статья называется «Приглашение к ненависти». Я ограничусь такой оценкой этого проекта Федотова и Караганова. Приглашение к ненависти. Вместо того чтобы искать согласия в обществе, хоть какие-то точки соприкосновения, попытки помочь, вспомоществования друг другу, они начинают его раскалывать. Ленин, Мавзолей, десталинизация и прочее. Что ж твой батюшка, Караганов, который сидел в Союзе кинематографистов СССР и заведовал идеологией…

Леонид Велехов: Да. Был правоверный кинокритик и киновед.

Николай Губенко: Так ты бы отказался от батюшки тогда! Зачем внедрять в общество эти не просто непопулярные, эти раскольнические идеи сейчас? Пусть они тлеют где-то! Может быть, как торф, торфяники, которые горят каждое лето. Может быть, они загорятся когда-нибудь, но дай бог, чтобы они были погашены. Это память, понимаете?

Леонид Велехов: Ну, хорошо… Ну, а новый культ Сталина? Разве нужно внедрять?