Брюс Чатвин - Тропы Песен (1987) - Chatwin Bruce

Волшебство такой системы, добавил он, состоит в том, что ответственность за землю возложена в конечном итоге не на ее «хозяина», а на представителя соседнего клана.

— И наоборот? — спросил я.

— Разумеется.

— Значит, война между соседями становится делом крайне затруднительным?

— Она обречена на крах, — сказал он.

— Как если бы Америка и Россия вдруг согласились обменяться своими внутренними политиками…

— Тсс! — прошептал Аркадий. — Они идут.

20

Человек в голубом медленным шагом шел через заросли колючек. Алан следовал за ним, отставая на пару шагов, нахлобучив котелок на лоб. На лице у него была маска ярости и самообладания. Он сел рядом с Аркадием, скрестил ноги и положим на колени свою двадцатидвушку.

Аркадий развернул землемерную карту, придавил концы камнями от ветра. Стал указывать на различные холмы, дороги, скважины, ограждения — и на возможный путь, по которому идет железная дорога.

Алан глядел на карту с хладнокровием генерала на встрече в генштабе. Время от времени он вопросительно протягивал палец к какой-нибудь точке на карте, потом убирал его.

Я поначалу принял это представление за игру: мне даже в голову не приходило, что старик распознает местность, обозначенную на карте. Но потом он расставил указательный и средний пальцы буквой V и стал прикладывать их, как циркуль, к карте, одновременно быстро и беззвучно шевеля губами. Как потом объяснил мне Аркадий, он отмерял Песенную тропу.

Алан принял сигарету у Большого Тома и закурил, продолжая хранить молчание.

Через несколько минут подкатил раздолбанный грузовик, в кабине сидело двое белых мужчин, а у откидного борта, сгорбившись, сидел черный скотовод. Водитель — худой, морщинистый человек с бакенбардами, в засаленной коричневой шляпе, вышел и поздоровался за руку с Аркадием. Это был Фрэнк Олсон — владелец станции Миддл-Бор.

— А это, — показал он на своего молодого спутника, — мой партнер, Джек.

На обоих были шорты, грязные фуфайки и ботинки для пустыни без шнурков, на босу ногу. Ноги были в струпьях, царапинах от колючек и укусах насекомых. Поскольку у обоих был довольно мрачный и решительный вид, Аркадий сразу занял оборонительную позицию. Но в этом не было необходимости. Все, что хотел знать Олсон, — это где пройдет железнодорожная линия.

Он присел на корточки над картой.

— Дай-ка я гляну, что там эти паршивцы затевают, — сердито сказал он.

За последние две недели, рассказал он нам, бульдозеры расчистили широкую полосу буша и вплотную подошли к южным границам его владений. Если они будут продолжать двигаться по линии водораздела, они разрушат его систему дренажа.

Однако намеченная на карте линия делала в том месте поворот и загибалась на восток.

— Фу! — выдохнул Олсон, сдвинул шляпу на затылок и вытер ладонью пот. — Никто меня, конечно, не ставил в известность.

Он заговорил о падении цен на говядину, о засухе, о повсеместных падежах скотины. В удачный год выпадало 300 мм осадков. В этом году пока было 200 мм. Если уровень снизится до 175 мм, ему придется бросать свое дело.

Аркадий попросил разрешения разбить лагерь возле одной из его запруд.

— Я-то не возражаю! — ответил Олсон, заведя глаза в сторону Алана и подмигнув. — Ты лучше Босса спроси.

Старик не шевельнул ни мускулом, но сквозь волны его бороды проглянула легкая улыбка.

Олсон встал.

— Ладно, еще увидимся, — сказал он. — Заходите завтра на чай.

— Зайдем, — сказал Аркадий. — Спасибо.

Вечером в воздухе установилась золотая тишина, когда мы вдруг завидели вдалеке над дорогой полоску пыли. Это была Мэриан.

Она сидела за баранкой своего старого «лендровера». Проехав мимо лачуг, она припарковалась метрах в сорока пяти от нашего костра. Из машины протиснулись две дородные женщины — Топси и Глэдис, а за ними показалось еще четыре женщины постройнее. Они выпрыгнули на землю, стряхнули с себя пыль и начали разминать руки и ноги.

— Ты опоздала! — ласково пожурил Мэриан Аркадий.

У нее щеки впали от усталости.

— Ты бы на моем месте тоже опоздал! — рассмеялась она.

Покинув Алис-Спрингс, она проехала 430 км; лечила мальчика от укуса скорпиона; давалаа лекарство малышу от дизентерии; выдергивала у старейшины нарывающий зуб; зашивала женщину, избитую мужем; зашивала ее мужа, избитого шурином.

— А теперь, — сказала она, — я умираю от голода.

Аркадий принес ей французскую булочку и кружку чая.

Он забеспокоился, не слишком ли она устала, чтобы продолжать путь.

— Мы можем переночевать здесь, — сказал он.

— Нет уж, спасибо, — возразила она. — Давай лучше выбираться отсюда.

На ней было все то же скромное платьице с цветочным узором. Она уселась на передний бампер, расставила ноги и вгрызлась во французскую булочку. Я пытался с ней заговорить, но она смотрела как-то сквозь меня и улыбалась улыбкой женщины, занятой женскими делами.

Она осушила кружку до дна и вернула ее Аркадию.

— Еще десять минут, — сказала она. — А потом поедем.

Она ушла обливаться под гидрантом в женской части лагеря. Потом вернулась, вырисовываясь силуэтом на фоне солнца, с головы до ног мокрая: мокрое платье прилипло к груди и бедрам, а волосы вились золотыми змейками. Без преувеличения можно было сказать, что она была вылитая мадонна Пьеро [9]: легкая скованность движений делала ее еще более привлекательной.

Ее обступила толпа молодых матерей. Мэриан стала обнимать их малышей, вытирать им сопли и грязные попки. Она поглаживала их, подбрасывала вверх-вниз, потом возвращала матерям.

Что же это за удивительные австралийские женщины? Но чему они такие сильные и довольные жизнью, тогда как множество мужчин кажутся совершенно опустошенными? Я снова попытался с ней заговорить, но она снова отпугнула меня вялой улыбкой.

— Что это с Мэриан? — спросил я у Аркадия, когда мы снова укладывали пожитки в машину. — Похоже, я что-то не то сделал.

— Не волнуйся, — сказал он. — Она всегда такая, когда ее женщины рядом.

Если ее женщины увидят, что она точит лясы с незнакомцем, то решат, что она — болтушка, и ничего ей не станут рассказывать.

— Да, — сказал я. — Теперь понятно.

— Пошли, ребята! — позвал Аркадий мужчин, сидевших вокруг костра. — Мы едем дальше.

21

«Лендкрузер» подпрыгивал и качался, двигаясь по двойной колее пыльной дороги, и кусты, как щетки, терлись об нижнюю часть его рамы. Алан с Тимми сидели впереди, у Алана торчала вверх зажатая между колен винтовка. Мэриан с женщинами ехала за нами следом, не отставая. Мы пересекли песчаную вымоину, и там пришлось включить привод на четыре колеса. Наше появление взбесило черную лошадь: она заржала и галопом умчалась прочь.