Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие - В. Сиповский

Мало-помалу, конечно, народ терял доверие к волхвам и менее поддавался их обманам. Когда в 1227 году появились четыре волхва в Новгороде и попробовали своими россказнями возмутить народ, то на них восстало уже не одно духовенство, а весь народ. Само вече присудило казнить их.

В Киеве христианство было сильнее, чем на севере, суеверий меньше и возмутить народ против духовенства было труднее. В конце XI века появился и тут кудесник; он стал рассказывать, что боги ему открыли, что через пять лет Днепр потечет вверх и Русская земля станет на месте греческой, а греческая на месте Русской. Хотя нашлись и в Киеве люди, которые поверили кудеснику, но большая часть смеялась над ним и говорила: «Бес играет тобою на пагубу тебе». Кудесник в Киеве не имел успеха.

Упорную борьбу с язычеством пришлось вести в Муроме. Край этот, глухой, лесистый, был заселен финскими племенами — муромой и мордвой. Славянских поселков в этой области было мало. В этом краю не было особого князя до конца XI века, когда сын Святослава Черниговского Ярослав получил в удел Муромо-Рязанские земли. Этот князь был родоначальником рязанских князей и просветителем этого края. Прибыл он в Муром с сыновьями — Михаилом и Феодором, с духовенством и дружиной. Язычники встретили его враждебно, с оружием в руках, и даже убили княжича Михаила. Ярослав занял город и велел строить в нем церкви. Чем усерднее старался князь распространять христианство, тем более злобились язычники. Однажды они целыми толпами обступили княжий двор и хотели убить князя. Ярослав неустрашимо вышел один к толпе с иконой в руках. Твердость князя смутила мятежников. Князю удалось многих из них обратить в христианство. В назначенный день на Оке произошло такое же крещение, как в Киеве при святом Владимире.

Ревнителям христианства много еще было дела: приходилось не только бороться с двоеверием, но и с настоящим и упорным язычеством. Киево-Печерский монастырь сильно помогал делу просвещения Русской земли христианством. Один из бывших иноков монастыря святой Леонтий сделался епископом в Ростове. Первые два епископа ростовские, греки по происхождению, принуждены были бежать от ярости язычников. Святой Леонтий не бежал, хотя язычники бранили его, били, выгнали из города и грозили убить его. Он поселился за городом, привлекал к себе ласками детей и учил их. Он видел, как трудно обратить в христианство людей взрослых, закореневших в язычестве, и думал действовать на молодое поколение. Поднялись против него язычники за то, что он детей их отвращает от старой веры, бросились к церкви с дубинами и оружием. Все окружавшие епископа трепетали от ужаса, но Леонтий облачился в святительские ризы и с крестом в руках вышел к дикой толпе. Спокойная твердость его поразила язычников. Сильное наставление святителя так подействовало на толпу, что многие изъявили готовность принять крещение. Подвиги святого Леонтия кончились, однако, мученическою смертью его (около 1070 года). Преемник святого Леонтия святой Исайя усердно продолжал его дело: он ходил по всей Ростовской и Суздальской земле, всюду проповедовал, крестил народ, уничтожал идолов и строил церкви. Позже всех славянских племен крестились вятичи. И здесь просветителем язычников был инок Киево-Печерского монастыря святой Кукша. Подобно святому Леонтию, и он претерпел мученическую смерть. Были и еще мученики из киевопечерских иноков. Преподобный Евстратий попался в плен к половцам, разграбившим Печерский монастырь в 1096 году. Он вместе с монастырскими работниками был продан к Корсунь одному еврею. Еврей стал принуждать их отречься от христианства, морил их голодом. Евстратий подкреплял их своими наставлениями. Они решились скорее умереть, чем изменить вере. Все они умерли от голода. Евстратий пережил их: он с юности привык к посту и потому дольше других мог выносить голод. В день Пасхи еврей распял Евстратия на кресте. Страдалец благодарил Господа Иисуса Христа за то, что Христос удостоил его пострадать так, как пострадал некогда Сам. «Я верую, — говорил мученик своим мучителям, — наступит день и мне Господь скажет, как сказал разбойнику: днесь будешь со Мною в раю». Раздраженный еврей пронзил Евстратия копьем и бросил тело его в море.

Тяжким мученьям подвергся и другой инок киево-печерский, преподобный Никон. Попал он также в плен к половцам. Богатые родственники хотели выкупить его из плена, но он воспротивился. «Если бы Господу было угодно, — говорил Никон, — чтобы я был свободен, Он не отдал бы меня в руки беззаконников. Охотно перенесу все, что случится со мною по воле Его». Не получив выкупа, половцы озлобились, начали мучить пленника разными муками: морили голодом, били, жгли на огне, резали ножами, летом сажали на солнце, зимой держали на морозе; подрезали ему жилы на обеих ногах, чтобы не мог он бежать… Он все переносил с терпением… Примеры подобной необыкновенной твердости духа и переходившие из уст в уста рассказы о подвижниках и мучениках, этих богатырях духовной силы, действовали на народ очень сильно — сильнее, чем проповеди, и содействовали распространению христианской веры и большему утверждению ее в народе.

Киево-Печерская обитель и другие монастыри помогали распространению христианства и тем, что в них сосредоточивалось книжное искусство. Так как книги в то время были исключительно богослужебные и поучительные, то читать книги считалось делом благочестивым, а переписывать их и, таким образом, помогать распространению слова Божия считалось подвигом очень важным и богоугодным. С каждым годом основывались новые церкви. Богослужебных книг (Евангелий, Псалтырей и других) требовалось много. Ценились книги в то время очень дорого, так как были они рукописные. Князья и богатые люди, которые заботились о церквях, платили хорошие деньги за книги. Понятно поэтому, что в монастырях монахи, знавшие книжное искусство, усердно трудились над перепиской книг: дело было и богоугодное, и выгодное для монастыря, так как плата за книгу шла в пользу монастыря. В то время не писали еще так, как пишем мы, а каждую букву старательно вырисовывали. Некоторые писцы делали это очень искусно. Заглавные и начальные буквы обыкновенно очень старательно рисовали и придавали им иногда очень затейливый вид. Писали их обыкновенно киноварью (красною краскою), иногда эти буквы и узорчатые украшения в начале книги или главы наводили золотом. Писали обыкновенно на пергаменте, то есть особенным образом выделанной телячьей или бараньей коже. Понятно, что пергаментная книга, изящно написанная, ценилась очень дорого.

Списывание книг считалось таким важным искусством, что занимались им не только духовные лица, но и высокопоставленные лица светские, например, княжна полоцкая Евфросиния (XII век), Владимир, князь волынский (XIII век).

Кроме Евангелий, в большом количестве переписывались и другие книги, необходимые для церкви: Деяния апостолов, Пятикнижие Моисеево, Псалтырь и прочие.

Самый древний памятник церковно-славянской письменности на Руси, дошедший до нас, — это Евангелие, написанное в Новгороде в 1056–1057 годах, в княжение Изяслава Ярославича, дьяконом Григорием для посадника Остромира. Хранится это Евангелие в настоящее время в Императорской Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге. Вот образчик древнего письма из Остромирова Евангелия.

Книги приобретались не только для церквей, но благочестивые князья и богатые люди из бояр не жалели иной раз издержек, чтобы иметь у себя дома рукописи. Любил книги, как мы уже видели, Ярослав I, сын его Святослав Черниговский имел у себя полные клети книг, Всеволод Ярославич тоже был большой книголюбец. Сын его Владимир Мономах не уступал в этом отношении своему отцу. После книг Святого писания в переводах болгарских и русских распространились у нас творения святых отцов, жития святых, сборники разнообразного содержания. Иной раз книги украшались картинками. Хотя некоторые из них рисованы и с большим старанием, но вообще очень неискусно. Греческие мастера того времени, как сказано выше, были тоже неискусны в живописи, и потому нашим рисовальщикам XI–XIII веков не у кого было научиться.

В XI веке встречаются уже наряду с переводными сочинениями и произведения русских проповедников и писателей (Луки, новгородского епископа, Иллариона, митрополита Киевского, Феодосия). В Киево-Печерской обители появляются первые жития русских святых (Владимира, Бориса и Глеба). Нестора, монаха киево-печерского (1056–1113), считают первым русским летописцем, отцом русской истории. Образцом для него послужили византийские летописи (хронографы). Известия о древнейших событиях он мог записать по преданиям. Старцы-иноки могли сообщить ему сведения о минувших событиях, которые совершились на их памяти. Кроме того, в монастырь сходились богомольцы с разных концов Русской земли, они могли рассказать многое. В монастырь приезжали часто князья, бояре, дружинники. От них можно было узнать подробности разных походов, битв. Кроме того, Нестор мог пользоваться разными монастырскими и церковными записями, сделанными задолго до него. К сожалению, собственный труд его не сохранился до нашего времени. Не сохранился также и древнейший список с летописи Нестора, сделанный первым его продолжателем, игуменом киевского Михайловского монастыря Сильвестром, списавшим летопись в 1116 году.