Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть - Николай Федорович Шахмагонов

Словом, с одной стороны, разорванные кондиции спасли сам принцип самодержавия, но с другой, опираясь на самодержавие, враги, обсевшие престол, стали глумиться над Россией.

Начало было положено не Анной Иоанновной.

Последствия царствования царя-плотника ужасающи. Да и престол после ближайших преемников «великого преобразователя Руси» заняла его племянница, насквозь пропитанная тогдашними, ну, может, лишь чуточку менее погаными, чем ныне, «европейскими ценностями». Она притащила с собой очередного садиста, способного помериться этим своим качеством с самим преобразователем.

Началось избиение всего русского, начиная от народа, заканчивая обычаями и даже историей земли Русской.

Вот как об этом говорится в Интернете, с чем нельзя не согласиться, поскольку о том же писали и честные русские исследователи:

«Начиная с 1725 года, когда была создана Российская академия, и до 1841 года фундамент русской истории переделывали прибывшие из Европы плохо говорящие по-русски, но быстро становившиеся знатоками русской истории следующие “благодетели” русского народа, заполонившие историческое отделение Российской академии:

Коль Петер (1725), Фишер Иоганн Эбергард (1732), Крамер Адольф Бернгард (1732), Лоттер Иоганн Георг (1733), Леруа Пьер-Луи (1735), Мерлинг Георг (1736), Брем Иоганн Фридрих (1737), Таубер Иоганн Гаспар (1738), Крузиус Христиан Готфрид (1740), Модерах Карл Фридрих (1749), Стриттер Иоганн Готгильф (1779), Гакман Иоганн Фридрих (1782), Буссе Иоганн Генрих (1795), Вовилье Жан-Франсуа (1798), Клапрот Генрих Юлиус (1804), Герман Карл Готлоб Мельхиор (1805), Круг Иоганн Филипп (1805), Лерберг Август Христиан (1807), Келер Генрих Карл Эрнст (1817), Френ Христиан Мартин (1818), Грефе Христиан Фридрих (1820), Шмидт Иссак Якоб (1829), Шенгрен Иоганн Андреас (1829), Шармуа Франс-Бернар (1832), Флейшер Генрих Леберехт (1835), Ленц Роберт Христианович (1835), Броссе Мари-Фелисите (1837), Дорн Иоганн Альбрехт Бернгард (1839). В скобках указан год вступления названного иностранца в Российскую академию».

Интересно, что даже при императоре, известном нам под именем Александра Первого, «фальшивом, как пена морская» и открыто ориентированном на услужение Англии, и то иноземцев было поменьше. Правда, к этому привели направленные на возрождение России царствования Екатерины Великой и её сына Павла Петровича. Почистили они негодяев, хотя именно негодяи-инородцы и стали руководителями жестокого убийства Павла Петровича, совершённого целиком и полностью в духе садизма преобразователя. Ведь по указанию Петра I его сына – царевича Алексея – долго истязали, а затем задушили, как и Павла Петровича.

Из этой жестокой и страшной «песни» слова не выкинешь. Всё достаточно хорошо и неопровержимо подтверждено документами и честными мемуарами, которых известно в достаточном количестве.

Но чем же всё обернулось для Елизаветы Петровны?

В ожидании двоюродной сестрицы

Елизавета Петровна ждала приезда своей двоюродной сестры Анны с большими надеждами. Конечно, Анна была значительно старше её, но ведь сестра же, хоть и двоюродная.

В 1731-м Анне было 38 лет, а Елизавете – 22 года.

Анна была выдана замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма и овдовела. Существуют разные мнение историков по поводу этого брака. Известна народная песня с горькими словами:

Не давай меня, дядюшка, царь-государь Пётр Алексеевич,

В чужую землю нехристианскую, басурманскую.

То есть мы уже видим, что брак свершился по воле царя-плотника. Известно, что Пётр Первый стремился повязать всю свою родню с иноземцами. Такова уж была установка его хозяев.

После победы над шведами под Полтавой царь-плотник встретился в Мариенвердере с королём Фридрихом Вильгельмом I. Это случилось в октябре 1709 года. Тогда же наряду с другими вопросами был решён и вопрос о браке герцога с одной из дочерей царя Ивана V. Которую из дочерей выбрать решила царица Прасковья, вдова брата? Она выбрала Анну.

По словам историка Е. В. Анисимова, «судьба семнадцатилетнего юноши, который после оккупации герцогства шведами в 1701 году (а потом – саксонцами и русскими) жил в изгнании в Гданьске со своим дядей-опекуном герцогом Фердинандом, была решена без его ведома. Впрочем, иного способа вернуть себе когда-то потерянное в огне Северной войны владение молодому Фридриху Вильгельму и не представлялось… Герцог не произвёл благоприятного впечатления на формирующийся петербургский свет: хилый и жалкий юный властитель разорённого войной небольшого владения, он вряд ли казался завидным женихом».

Портрет императрицы Анны Иоанновны. Художник И. Ведекинд

Почему же вдовствующая царица Прасковья решила выдать за герцога именно Анну? Анисимов указал:

«Узнав от Петра, что в жёны герцогу предназначена одна из её дочерей, Прасковья Фёдоровна пожертвовала не старшей и обожаемой ею дочерью Катериной, которую звала в письмах “Катюшка-свет”, а второй, нелюбимой, семнадцатилетней Анной. Думаю, что никто в семье, в том числе и невеста, не испытывал радости от невиданного со времён Киевской Руси династического эксперимента – выдания замуж в чужую, да ещё “захудалую” землю царской дочери».

Противиться воле жестокого царя-плотника было невозможно, даже опасно. А Пётр действовал в своём духе. Не исключались даже подлоги. Так, по мнению Анисимова, даже письма жениху Анна не только не писала сама, но даже о них ничего не знала. Вот как рассказал об этом историк:

«До нас дошёл весьма выразительный документ – составленное, вероятно, в Посольской канцелярии в 1709 году письмо Анны Иоанновны к своему далёкому и незнакомому жениху: “Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля, я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем. При сём не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать Ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны, уверяю Ваше высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божией помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшею услужницею”. В этом послании, полном галантности и вежливости, совсем нет искренних чувств. Да и откуда им взяться? Как не вспомнить “Путешествие из Москвы в Петербург” А. С. Пушкина: “Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? “По страсти, – отвечала старуха, – я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь”. Таковые страсти обыкновенные. Неволя браков давнее зло”. “По страсти” в XVIII веке выходили замуж и русские царевны, только старостою у них был сам царь-государь. У знающих Анну нет сомнений в том, что она не сама писала это письмо. Интересно другое – читала ли она его вообще? Как бы то ни было, свадьба намечалась на осень 1710 года».

Венчание герцога с Анной состоялось 31 октября 1710 года в